— Здравствуйте, — прошептала.
— Голос сорвали кашлем, но оно и не мудрено, — доктор стал копаться в сумке или саквояже, выуживая на свет медицинские предметы. — Откройте рот, леди Изольда.
Доктор осмотрел и пощупал горло, зачем-то заглянул в нос и уши, послушал легкие.
— Ничего критичного. Теплое питье, покой и через день можно будет вставать с постели.
— А зрение? — прошелестела. Меня ужасно удручало, что я не могу видеть детали.
— Это все от нервов. Оставлю вам успокоительный отвар. Принимайте утром и вечером. Через пару дней должно пройти.
Ну-ну, все проблемы мы решим ромашкой с мелиссой. Вот так лечение!
— Благодарю вас, мистер Брамс! Возьмите. У нас сейчас денег немного, но ваша работа должна быть оплачена! Вы просто волшебник!
— Спасибо, Розалинда, — произнес польщенный доктор и монетки прибрал к рукам. — Поправляйтесь, леди Изольда.
Розалинда так восхищалась доктором, что мне стало смешно. Он, по сути, ничего не сделал, а она считала его чуть ли ни богом всемогущим.
— Я провожу вас!
Хлопнула дверь, и стало очень тихо. Только где-то вдалеке слышны голоса. Я прикрыла глаза. Хочешь — не хочешь, а придется принять новую реальность. Слишком все по-настоящему, живо. Нельзя спать и чувствовать все как наяву.
А еще, очень хочется жить, встать на ноги, рассмотреть этот новый мир. Понять, кто я и почему оказалась именно здесь.
Глава 2
Розалинда все не шла, и я стала засыпать, утомленная новыми обстоятельствами, да и тело мне досталось хрупкое и слабое. Но отдохнуть мне не дали, так как дверь в комнату буквально выбили, с такой силой кто-то ее пихнул.
— Где эта, болезная? — совсем рядом раздался стук каблучков. Женский раздраженный голос полоснул по чувствительному слуху и немного по нервам. И кто это к нам пожаловал?
— Не притворяйся, что спишь, Изольда! — женщина бесцеремонно уселась рядом, придавив мою ногу. Я дернулась, освобождаясь.
— Как жаль, что ты там не утонула! — с неприкрытой злобой прошипела мачеха. Это наверняка она, больше некому.
— Ты бы тогда прибрала к рукам и мое наследство, не так ли? — просипела ей в ответ. Уставившись туда, где должно быть лицо моей собеседницы.
— Ты такая никчемная неумеха, что не представляю — зачем тебе целый особняк?! — все никак не унимается эта тетка.
— А тебе два зачем? — не осталась в долгу. Больше всего на свете ненавижу таких наглых, беспринципных стерв.
— Ты еще и рот свой поганый открываешь! Не смей мне тыкать!! Теперь только я имею право носить титул виконтессы! — фыркает самоуверенно. А я спешно пытаюсь вспомнить все, что слышала когда-то о титулах. Пускай мир чужой, но раз есть виконты и виконтессы, значит что-то общее должно быть.
— А разве наши титулы что-то значат? — хмыкаю скептически. — Для нас обоих это скорее титул учтивости, не более.
Бью наугад, и, судя по ерзанию собеседницы, попадаю точно в цель.
— Для тебя может быть, — поспешно вставляет она, — но я в положении, и даст Светлый, это будет мальчик! Так что сильно не приживайся в особняке. Едва мой сын родится на свет, как все эти земли перейдут к нему, несмотря на завещание. Мальчик наследует все! — в ее голосе слышно ликование.
— Допустим. Но кто даст гарантию, что это — не нагулянный на стороне ребенок? Еще и мальчик! А если родится дочь? — я забавляюсь, прислушиваясь к реакции. Наверное, если бы могла — она бы ударила меня, но воспитание не позволяет.
— Не надейся! — брызжет ядом, заводясь еще больше. — Доктор уже засвидетельствовал мою беременность и это обязательно будет мальчик! Будущий виконт!
Я бы могла еще долго развеивать ее надежды, но тут вернулась Розалинда.
— Леди Вильерс, — она замирает у порога, склонив голову.
— Ты не вовремя, Розалинда! — рычит грымза.
— Заходи, Розалинда, леди уже уходит, — и плевать мне на ее титулы и высокое происхождение. Мы с ней в данной ситуации на одинаковых правах. Родит, тогда и посмотрим.
Слышу зубовный скрежет, похоже, я ее достала.
— У тебя есть сутки, чтобы собраться и прийти в себя. Если не будешь в состоянии передвигаться, я позову слуг, и тебя выбросят за порог, так и знай!
Кровать выравнивается, и моя нежданная посетительница уплывает в закат, унося с собой резкий аромат цветочных масел.
— Вот же дрянь! — роняю, едва за ней закрывается дверь. Это какой сволочью надо быть, чтобы припереться к больной падчерице, которая вчера одной ногой на том свете побывала?
— Вы как, леди Изольда? — добрая Розалинда касается моего лба. — Что ей надо было?
— Позлорадствовать пришла. Жалеет, что я не утонула вчера.
— Светлый! — в ужасе восклицает нянька и шепчет какие-то молитвы.
— Розалинда, мне нужно самым срочным образом прийти в себя и понять, как нам быть дальше. Поэтому, я сейчас посплю, а ты разбуди меня через пару часов. Там и обсудим все.
Не знаю, откуда берется эта уверенность, но чувствую, что со всем справлюсь. Где наше не пропадало!
Добросердечная Розалинда будит меня под самый вечер, лишая нас возможности собрать все необходимое сегодня.
— Не серчайте, леди Изольда! — оправдывается нянька после моей отповеди. — Вы такая слабенькая, вам отдыхать надо!
— Отдохну, Розалинда, на том свете, — привычно шучу, а женщина тут же вскрикивает.
— Не приведи, Светлый! Не говорите так! Уж не бросайте меня одну, — и тут же заходится в слезах. Вот тебе и пошутила!
— Розалинда, я не всерьез. Вытирай слезы, давай подумаем, что у нас есть и на чем поедем в наш новый дом.
Женщина вздыхает, расставляет тарелки, собираясь кормить меня с ложечки.
— У меня есть немного личных денег. С них я расплатилась с доктором. Но их хватит…. где-то на месяц житья нам двоим, — отвечает, прикинув в голове. — А вы ешьте, леди Изольда!
Я послушно открываю рот, заглатывая овсянку с солью. С детства ненавижу эту кашу, но сейчас не до разносолов.
— А у меня что есть? — спрашиваю, проглотив очередную порцию склизкого овсяного нечто.
— А у вас — в ридикюле пяток золотых. Я их не трогала, и менять не стала. Да где-то вы положили то, что душеприказчик вручил. Тридцать монет золотом, украшения вашей матушки и ваши личные. Если их оценить — там прилично будет, но нельзя ведь продавать их! Это ваше приданное!
Киваю, прикидывая общее имущество. Не густо, конечно, но и не с голой попой.
— А что за содержание в месяц мне должны платить? — вспоминаю о завещании.
— Ох, ничего-то вы не помните, моя дорогая! — горестно вздыхает, но все же отвечает. — Пятьдесят золотых в год.
— Это же…меньше пяти монет в месяц! — восклицаю хриплым шепотом. И без понимания стоимости товаров ясно — это не много. Дай бог, чтобы я ошибалась, и нам этого хватило на жизнь.
— Да, леди Изольда. Придется-то пояски затянуть потуже. А лучше — найти вам доброго и щедрого мужа! Вот тогда бы моя душа была покойна!
— Какие мужья, Розалинда?
И чуть было не добавила — были, плавали, знаем! То еще счастье!
— Давай для начала устроимся на новом месте, а там уж и видно будет!
Ночевали мы вместе. Я на той же самой кровати, где и пришла в себя. Розалинда постелила себе на полу рядом со мной. И как я не предлагала подвинуться и спать вместе — отказалась наотрез.
Глава 3
Утром яркое солнышко разбудило меня теплыми лучами. Глаза видели в разы лучше. Может и прав был доктор, что во всем нервы виноваты. Наконец-то я могла осмотреться.
Некогда со вкусом обставленная комната выглядела плачевно: прорехи на тяжелых портьерах пускали солнечных зайчиков на стенах. А те, в свою очередь, «радовали» глаз облупившейся краской и побелкой, обрывками тонких бумажных обоев.
Большой громоздкий комод перекосился на один бок, так как передняя ножка надломилась, а починить ее было некому. Золоченые ручки давно утратили свой блеск, и теперь казались почти черными.
