Поворачиваю голову и вижу, как Шивани появляется из-за двери, искусно замаскированной под стену. Она смотрит на меня так же непроницаемо, как и отец. Она всегда так смотрит. Не будь ее писем я бы ни за что не догадался о чувствах своей любимой. Но то, как спокойно и даже холодно она сперва вела себя, а после писала такие горячие строки, разжигало пламя в моей душе все сильнее и сильнее.
- Вы наверняка считаете, что я собираюсь приказать казнить вас обоих на месте? Или обезглавить шакала на глазах у собственной дочери? Отправить воевать? Ну-ка, поделитесь размышлениями.
- Солнцеликий...
Хрустальный голос Шивани разрезает воздух, но император перебивает ее жестом ладони.
- Вот из твоих уст я этого больше не потерплю. Прекрати, Шивани.
— Отец, прошу тебя...
Я не вынесу вида ее слез. И того, как с ней разговаривает этот человек, будь он хоть трижды повелителем. А потому бездумном порыве бросаюсь вперед, невольно прикрывая девушку собой.
- Не изображай из себя героя, щенок. Героем бы ты стал, признайся мне во всем сразу. А теперь.... Я в вас обоих разочарован.
Чувствую, как Шивани утыкается сзади лбом в мое плечо и вздрагиваю от ее близости. Я бы так хотел прижать ее к себе, утешить, окружить заботой и защитить от всего... А не ощущать, как она дрожит всем телом, а я не в силах ничего с этим сделать. Не могу избавить её от страха перед собственным отцом.
- Что, сказать нечего? Какой стыд, я узнаю обо всем только лишь благодаря смелой девчонке, чуть не сдохнувшей от отравленного кинжала по дороге, что ее брат собирается покончить с собой на войне... Подумать только! В моей армии - солдат, готовый отдать жизнь не во имя защиты родины и благой цели, а просто потому что струсил заполучить свое!
Каждое слово императора раскаленным гвоздем стыда вонзается в мои разум и сердце. Да еще и Шивани напрягается всем телом - я чувствую это - и отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза.
- Покончить с собой на войне?.. - пусть она и говорит тихо, я замечаю в глубине ее ледяных глаз голубое пламя ярости.
— А чего ты удивляешься? Или хочешь рассказать про яд, что нашла в твоих покоях моя стража? - Император ощутимо повышает голос, явно переставая держать себя в руках.
Яд... Он и вправду сказал, что в спальне Шивани нашли яд?
- Щенята, - Солнцеликий тем временем не собирался униматься, - Безмозглые птенцы, рвущиеся разбиться об землю, потому что не научились летать! Смотреть на вас не могу...
- Отец, прости нас...
- Пошли вон с глаз моих! Оба!
Я приобнимаю Шивани за плечо, мягко направляя к двери. Я знаю, что она сейчас испытывает смятение куда большее, чем я, ведь она преисполнена любви к повелителю и всю жизнь подчинялась любому его слову... Ей нелегко разочаровывать отца. Но я услышал в его словах главное он, кажется, и впрямь благословляет нас. Ругаясь и понося последними словами незадачливых трусливых любовников, он сказал, тем не менее, что мы вольны быть вместе.
Сложно осознавать эту мысль. И еще сложнее будет донести ее до Шивани. Но я верю, что мы справимся. Теперь осталось только... да.
Додумать не успеваю. Равно как и довести свою любимую до выхода из покоев императора. Слышу странный шорох со стороны потайного прохода... А когда я успеваю понять, что происходит, становится слишком поздно.
Все случается до невероятного быстро. Свист металла в воздухе, мое тело, которым я стремлюсь закрыть Шивани от невидимой, но ощущаемой инстинктивно угрозы, ее крик, звук разбивающегося фарфора.
... И нечеловеческий рев, от которого содрогаются стены.
Убийцы в красных масках, мелькнувшие лишь на мгновение, оказываются тут же разорваны императором, на лету превращающимся... в нечто. Но, стоя в луже крови, огромный монстр, которым он стал, покрытый серебристыми сияющими прожилками магии, с рогами, когтями и горящим безумием глазами, успевает бросить на нас один лишь взгляд.
И в следующее мгновение, прохрипев что-то невнятное, чудовище валится на пол.
- Папа... - Шивани в ужасе пытается броситься к нему, но я не позволяю ей этого сделать.
Впрочем, времени у меня не так много. Потому как уже в следующую секунду в покои врывается стража... И наставляет клинки на нас. Недолго думая, я обнажаю свой, в намерении защитить дочь императора и его самого... Точнее, то, что от него осталось.
Что. Драконье пекло. Здесь. Происходит?!
3. Бой
Ярость вскипает в моей душе с каждым отбитым ударом чужих клинков, равно как и понимание, что недаром я не узнал никого из стражников. Они дерутся не как благородные воины, но как искусно обученные убийцы... Грязно, подло, и невероятно умело. Где-то за спиной снова слышится движение... Я отвлекаюсь на то, чтобы защитить Шивани, но тут перед моими глазами предстает невероятное зрелище.
Она превращается в нечто столь же опасное, как и ее отец, но, безусловно, прекрасное. Смертоносность в истинном понимании этого слова. Ледяная скульптура, покрытая чешуей и серебряным светом, способная разрывать глотки врагов, манящая, восхитительная, мстительная, потрясающая.
Сильным ударом она отбрасывает ближайшего убийцу, который успел перед этим полоснуть лезвием кинжала по моей правой руке. Обжигающая боль пронзает до самого плеча... Но я все равно сжимаю меч так крепко, как могу. Наношу удар за ударом... Убийцы продолжают заполонять дворец, пробираясь сквозь потайной ход, прорываясь по коридору, неумолимо оттесняя гвардейцев, что еще остаются верны императору. Но я знаю, что не могу отступить. Стану драться до последней капли крови, защищая то, что мне дорого.
Кажется, так проходит целая вечность, хотя на деле несколько минут, не больше. Сквозь крики, кровавую пелену перед глазами, усталость и изнеможение я вижу генерала, пробивающегося к нам. Сперва мне кажется, что это бред воспаленного рассудка.... Но нет. Доблестно сражаясь, Кассар хен Демир приближается к нам, и его внешний облик целиком и полностью выдает в нем такого же зверя, как и в Шивани. Как и сам Солнцеликий... Драконы. Пора признаться в этом самому себе. Они здесь, среди нас, они не истреблены, и я сражаюсь с ними бок о бок.
- Дворец не выстоит, — оказавшись рядом со мной, рычит генерал.
- Император... я тяжело дышу, все еще стараясь держаться рядом с Шивани и прикрывать ее собой, хотя ее когти и нечеловеческая сила справляются сейчас куда лучше меня.
- Я знаю, - перебивает меня Кассар, а после бросает короткий взгляд на мою раненую руку. - Мы прямо сейчас отправляемся за Чароит и покидаем дворец. Ты меня понял?
- Нет, - рычит Шивани, — Мы не оставим отца!
- Твой отец мертв, принцесса. А тебе, как наследнице, стоит как следует спрятаться, если не желаешь отправиться вслед за ним.
Если что и способно унять разъяренный рык драконицы, впавшей в отчаяние и желающей мстить всем вокруг, то это мой голос. Мягко коснувшись руки Шивани, я стремлюсь направиться с ней прочь, позволив Кассару в одиночку прикрывать наш отход в узком проходе коридора, в который мы сворачиваем.
- Он прав. Мы должны уходить.
- Они не могут... Как они посмели... Так же нельзя...
К тому моменту, как мы добираемся до покоев сестры, Шивани практически принимает обратно свой человеческий облик, обессиленно держась за меня. Я прижимаю ее к себе, а в конце концов и вовсе подхватываю на руки, не обращая внимания на усиливающееся кровотечение в плече и подкатывающую слабость. Мы обязательно справимся, твержу я себе. Главное, как и сказал генерал, увезти наследницу подальше от всех этих убийц в масках, спасти сестру, и...
Покои Чароит встречают нас ужасающей тишиной. На полу кровь, а ее след ведет к телам двух бедных рабынь, которым перерезали горло. На негнущихся ногах я следую в спальню, боясь того, что могу там увидеть... Только не тело Чароит. Она не могла умереть. Не могла пасть жертвой этого ужасного, вероломного нападения...
Пока я, помогая Шивани встать обратно на ноги, не решаюсь зайти за тяжелые портьеры, за которыми могу встретить непоправимое, слышу, как хлопают сзади двери. Принцесса вжимается в меня... А следом мимо проносится генерал. На его лице читается невыразимая боль, все его тело покрыто кровью - чужой и собственной, а в кулаке он сжимает меч, который, кажется, стал продолжением его руки. Все еще продолжая прижимать к себе плачущую Шивани, я захожу в спальню вслед за ним...
