метнулся по коридору и я обнаружила мужской аксессуар на крючке рядом с зеркалом, подхватила и выкинула барсетку его за дверь. Снова раздался стук:
— Тита-а! Я за оставшимися вещами потом зайду, — донеслось глухое.
Я зарычала. Угу. Приходи. На это есть курьерские службы. Только ведь платить придется, да Вадик?
Я устало прижалась спиной к двери и медленно сползла по ней вниз. Взгляд упал на подкатившуюся бутылку.
Она открылась с приятным хлопком, тут же окатив меня теплой пеной.
Отхлебнула прямо из горла. А ничего так — кисленько, освежающе, фруктами отдает. Повернула бутылку и прочитала: «Игристое вино». Хмыкнула и пожала плечом. И правда, какая разница?
— С повышением тебя, Тита, — поздравила я себя и расплакалась.
Глава 2. Тереза
Неприятно себе признаваться, но меня «поцарапали» слова Вадика и навозной мухой противно жужжали с краю сознания — я не отличалась ни яркой внешностью, ни накачанной жопой (хотя жопа как раз таки и была, ну и сиськи в комплекте) и губами «уточкой» и не понимала, на что клюнул Вадик.
Но если «клюнул» — значит, во мне что-то есть?!
Почему? Почему я такая неудачница?!
Ни одни отношения нормальными не были.
А мне хотелось, чтоб… до бабочек в животе, летать от счастья. Чтоб крышу снесло!
Бабуля, каждый раз, когда заставала меня за сборами на свидание, укоризненно качала головой и твердила:
— … Любовь не надо искать. Во всех мирах существуют суженые. Вот встретишь свою настоящую половинку — сразу поймёшь.
Я смеялась и отмахивалась. Ну бред же!
Сейчас каждое первое-второе свидание — как собеседование. Прошёл первый этап — двигаешься дальше.
Чёрт знает, может она и права была, и моё время ещё не пришло? И в самый раз сосредоточиться на карьере?
Так я себя успокаивала и старалась делать вид: всё прекрасно.
И всё равно периодически зависала, пялясь в окно. Забрала на себя проблемных клиентов, от которых раньше открещивалась. Должность обязывала, а к ней стремилась долго.
Вишенкой стали косяки на работе.
Идеями не фонтанировала, из рук всё сыпалось, подрядчики кайфовали — контроль ослаб. Как не пыталась заставить себя вкалывать — не могла. А для фриланса, которым я занимала всё свободное от основной работы время, это критично — клиенты свои, родненькие, пОтом и кровью наработанные.
Когда в компании мне, совсем непрозрачно, намекнули, что не помешало бы взять себя в руки, напряглась. Мне нравилась и работа, и коллектив, и, как бы странно ни прозвучало — начальник. Зарплатой не обижал, плюшки давал, на обучении не экономил. Сказка! Где такое сейчас найдёшь? И мне много чего хотелось.
Вкусно кушать.
Красиво одеваться.
Выплатить долбаную ипотеку…
Так что лишиться работы я не могла.
На вопросе: «Ты когда последний раз в отпуске была?..» — зависла. Оказалось — не была. Ни разу. Потому что сначала стаж, опыт, клиенты… И на предложение сходить в отпуск, набраться сил, я радостно закивала головой и ухватилась за эту возможность встряхнуться.
А заодно — впервые совершить что-то безумное. Для себя, не для других.
И я засела за список…
Постаралась загрузить внезапно появившуюся прорву времени по максимуму и, приходя домой, если мне повезло — отрубалась мгновенно, но чаще — глотала слёзы и пялилась в глянцевый потолок, в котором отражались уличные огни. Оставаться одна в темноте я боялась.
Всё чаще мне стала сниться зеркальная закручивающаяся воронка, которая всё ширилась и росла, а я, как ни старалась, не могла от неё убежать. В конце эта воронка меня засасывала в середину и я в ней задыхалась. Давилась собственным криком и просыпалась в холодном поту.
Подруга, Анька, затащила в салон, где я уснула, пока мне делали маникюр и массаж после хаммама. Проснулась, когда услышала «волшебное» — эпиляция.
Потом мы завалились в клуб. Развеяться. Наш поход так ничем и не закончился. Стоило получить меню, как она с сочувственным взглядом попросила меня не оборачиваться. Я — «послушная» девочка. Но лучше бы не поворачивалась. Правда.
Через несколько столиков от нас сидела компания, в ней были Вадик, и та самая «самка палочника»: забросила свою ножку-веточку на его бедро, скрючившись у него под мышкой.
Я… просто молча ушла. Аня, конечно, подскочила следом и увязалась за мной, возмущалась: «Что, в городе клубов мало?!».
В тот раз посиделки закончились у меня дома, под сухое мартини, оливки и шоколад. И я жалко скулила у Аньки на груди.
Но… всласть порыдать не получилось: подруженька подтёрла мои сопли, тряхнула огненно-рыжей гривой и загорелась идеей:
— Давай погадаем? О! — она воздела палец вверх, — Ещё лучше — приманим.
— Кого? — прогнусавила я и шмыгнула носом.
Аня зарылась в свой телефон, потом, сверяясь с иероглифами, заставила передвинуть кровать:
— Суженого, конечно! У тебя сейчас период удачи. Понимаешь? Ещё в секторе персика должен стоять цветок! — и она водрузила единственное, что нашла — кактус — на прикроватную тумбу.
Потом сдвинули мебель в гостиной, на полу очертили мелом круг, расставили свечи из домашнего запаса на романтический, так и не состоявшийся, вечер.
Когда подошла моя очередь заунывно провыть:
— Суженый, где бы ни был, приди, к себе забери… Покажись, проявись, лик открой…
Приоткрытое окно со стуком распахнулось, свечи, погашенные лёгким ветерком, пронёсшимся по комнате, снова вспыхнули. На границе слышимости едва уловимо тренькнуло, словно вдалеке лопнула туго натянутая тетива.
Мы нервно переглянулись, хихикнули и, не сговариваясь, быстро замели следы своего «магуйства».
И уже перед тем, как провалиться в хмельной сон, я вновь услышала, как на границе сознания в очередной раз что-то тоненько задребезжало, словно лопались невидимые струны.
Молнией промелькнуло строгое дедушкино:
— Ни при каких условиях, даже простеньких… — но… привычно отмахнулась: где я и где неведомые «они»?
Меня затопило предвкушением грядущих перемен.
Еще через пару дней я поймала себя на том, что
