объяснения.
Из глубин моего живота поднялась волна печали, угрожавшая взять надо мной верх. Я усилием воли подавила её, но колющая боль в моём сердце никуда не девалась.
— Он вас любит, — сказала Скарлетт. — Сердцем и душой. До недавнего времени я верила, что вы чувствуете то же самое. Если нет, если вы лишь играете с ним, то он заслуживает услышать это от вас, чтобы иметь возможность двинуться дальше.
Меня пронзила внезапная вспышка ярости, и я остановилась, резко развернувшись к Скарлетт. Я по-животному оскалила зубы. Выражение лица Скарлетт не изменилось.
— Я не «играла с ним», — огрызнулась я. — И я люблю его так же сильно, как он любит меня.
Я увидела в её глазах слабую искру ответной злости. Она пришла сюда ради Лукаса и больше всего хотела защитить его.
— Тогда в чём проблема, бл*дь? — прошипела она.
Между нами тлела угроза агрессии. Я сделала шаг назад, чтобы дать нам обоим немного свободы и развеять напряжение.
— Он сказал мне, что дал тебе пять миллионов фунтов, чтобы выкупить кольцо, дававшее носителю возможность видеть будущее. И что как только ты получила кольцо, он его уничтожил.
Меж её бровей пролегла едва заметная складка.
— Дело в деньгах? — с неверием переспросила она.
— Не говори глупостей, — рявкнула я. — Дело в силе. Лукас презирал идею того, что такое кольцо может существовать, и он презирает существование Кассандр, которые тоже могут видеть будущее. Он ничего не может с собой поделать. Он знает, что это слепое предубеждение, и что в этом нет их вины, но он всё равно их ненавидит.
Скарлетт пожала плечами.
— И что?
Я скрестила руки на груди и наградила её тяжёлым взглядом.
— Погодите, — медленно произнесла она. — Хотите сказать, вы…
Я сердито кивнула головой, подтверждая.
Её челюсть отвисла.
— Вы всё это время были Кассандрой и скрывали это?
— Нет. Это недавнее приобретение, — я пробормотала ругательство себе под нос. Я понятия не имела, зачем рассказываю всё это Скарлетт, потому что я не рассказала никому другому. Может, потому что я думала, что она единственная, кто может понять. В конце концов, она знала Лукаса; она наверняка знала его даже лучше, чем я.
— Слушай, — произнесла я. — Я знаю, что Лукас меня любит. В этом у меня нет сомнений. Но теперь я Кассандра, и я знаю, как сильно он ненавидит их. Если я скажу ему, что со мной случилось — если я скажу ему, кем я стала — он обнимет меня, поцелует и скажет, что всё будет хорошо. Он скажет себе то же самое. Он будет верить, что по-прежнему может любить меня, и что у нас всё будет в порядке.
Скарлетт смотрела на меня с тупым ужасом.
— А потом, — горько продолжала я, — следующие месяцы или годы, или сколько для этого понадобится времени, чёрт возьми, я буду смотреть, как любовь в его глазах превращается в отвращение. Это будет медленная смерть вместо быстрой. Он заслуживает лучшего, — я шмыгнула носом. — И я тоже. Так что всё должно быть так.
Скарлетт ничего не сказала.
— Я была бы благодарна, если бы ты не говорила ему этого всего, — натянуто произнесла я. Она до сих пор не говорила ни слова. — Скарлетт, — предостерегла я.
Она подняла ладони.
— Я ему не скажу. Я не вправе делиться таким. Но вы обманываете себя, если думаете, что сможете скрыть это от него. Он не останется в стороне, когда дело касается вас. Рано или поздно вам придётся сказать ему правду.
Я отвела взгляд. Может, я ещё найду лекарство, а если не найду, то может, перерыв даст мне силу, которая потребуется мне, чтобы сказать Лукасу правду и заставить его понять, что наши отношения должны завершиться. Я не могла вынести того, как его любовь ко мне превратится в ненависть. Я не настолько сильная.
— Кто ещё знает? — спросила Скарлетт куда более мягким голосом.
Одна непрошеная слезинка скатилась по моей щеке. Я смахнула её кулаком.
— Никто. Ты первая, кому я сказала.
Она переступила с ноги на ногу, её дискомфорт был очевидным.
— Ты не сможешь скрывать это вечно. Истинные Кассандры не могут контролировать свои видения и часто не контролируют, что они говорят.
Я раздражённо всплеснула руками.
— И это огромная часть проблемы.
Она облизнула губы, обнажив свой один клык.
— Да, — признала она. — Я это вижу.
С её сочувствием сложнее было справиться, чем со злостью. Я сделала ещё один шаг назад, внезапно отчаянно желая убраться подальше.
— Я ему не скажу, — повторила Скарлетт. — Но он узнает. Если до тех пор тебе понадобится с кем-то поговорить, я рядом, Эмма. В любое время, — она запустила руку в крохотную сумочку, свисавшую с её плеча, и достала маленький белый конверт. — Вот. Я всё равно собиралась вручить это тебе, так что заодно возьми. Внутри есть мой номер телефона. Позвони мне, — сказала она. — В любой момент, когда я тебе понадоблюсь.
Я с трудом сглотнула. Скарлетт и я не были врагами, но и подругами мы не были, и её предложение помощи едва не стало последней каплей.
— Спасибо, — прошептала я и взяла конверт. — Что это вообще? — спросила я.
На её губах промелькнула лёгкая улыбка, и я заметила внезапное нежелание в её глазах. Она не хотела мне говорить, но я очевидно узнаю, рано или поздно.
— Это приглашение на свадьбу, — призналась она.
У меня отвисла челюсть. Неудивительно, что она не хотела мне говорить.
— На твою?
Она кивнула. Вопреки серьёзности разговора, она не могла скрыть сияния в своих глазах.
— И ты выходишь… — я в смутном неверии покачала головой. — За Деверо Вебба?
(Если вам показалось, что тут притаилась отдельная история, вам не показалось — дилогию спин-оффа про Вебба мы переведём после основной серии, — прим.)
— С ума сойти, да? — она многозначительно вскинула брови. — Если этот идиот-оборотень и я сумели наладить отношения, то ты можешь сделать то же самое с Лордом Хорватом.
В этом я уже не так уверена.
— Поздравляю. Твоему жениху повезло, — очень даже повезло.
— Определённо, — она подмигнула мне, но я видела, что её радость из-за собственного везения не стёрло её беспокойство или дискомфорт.
— Лукас будет в порядке, — твёрдо сказала я. — Мы оба будем в порядке, — я поколебалась, затем добавила и для неё, и для себя. — Некоторым вещам просто не суждено случиться.
Глава 2
Нелегко было выбросить из головы разговор со Скарлетт. Она всё поняла, как только я объяснила ей ситуацию, но наверное, часть меня надеялась, что она скажет мне, что я веду себя
