глупо, и Лукасу вообще похер на то, что я могу видеть проблески будущего. Раз она не спорила, это означало, что она согласна со мной — уйти от него было лучшим решением, даже если это причиняло боль. Или вызывало у меня физическую тошноту.
Я потёрла глаза ладонью и прошла в двери Нового Скотланд-Ярда, помедлив на пару секунд у металлодетекторов и пытаясь сосредоточиться на своей работе, а не на своей хаотичной личной жизни. Прийти сюда — это хорошо, говорила я себе. Мне нужно отвлечься.
Барнс в её кабинете не оказалось, но проходившая мимо женщина сказала мне, что она проводит беседу с кем-то на третьем этаже. Испытывая лёгкое раздражение, я поднялась туда и представилась молодому человеку, сидевшему за столом возле лифта. Когда я назвала своё имя, он выглядел не удивлённым, а облегчённым. Хм. Значит, Барнс правда хотела поговорить со мной лично.
Несколько минут я ждала. Сначала я села на один из неудобных стульчиков вдоль стены, затем встала и начала прохаживаться. Тошнота продолжала атаковать мой бедный желудок в такой манере, что я уже не была уверена, что причина в неожиданном разговоре со Скарлетт. Я попыталась припомнить, когда ела в последний раз. Я была уверена, что завтракала… если не сегодня, то вчера точно.
Как раз когда я обдумывала, практично ли будет найти ближайший туалет и сунуть палец в горло, чтобы вызвать рвоту, я услышала, как туфли Барнс поскрипывают по блестящему коридору. Я повернулась и подняла ладонь в знак приветствия. Она улыбнулась, но улыбка не достигла её глаз. Хмм. Что-то определённо происходит.
— Эмма, — произнесла она. — Спасибо, что приехала.
Я поклонилась с более саркастичным размахом, чем намеревалась.
— Не могу же я противиться вашему приказу, мэм, — сказала я.
Барнс вскинула бровь.
— Ты сегодня встала не с той ноги? — поинтересовалась она. — Или твой недавний разрыв с Лордом Хорватом создаёт тебе проблемы?
Мне не стоило удивляться, что она слышала, что мы с Лукасом больше не живём вместе. Я знала, что она присматривала и за Отрядом Сверхов, и за самими сверхами.
Она повнимательнее присмотрелась ко мне.
— Пусть я тебе сочувствую, — продолжала она, — но тебе важно не позволять личным проблемам влиять на твою профессиональную жизнь. Между нами всё хорошо, и я всегда рядом, если тебе нужно с кем-то поговорить, но я — исключение. Тебе нужно оставлять личную жизнь за порогом.
— Я ещё не заступила на смену, — сказала я. Барнс наградила меня взглядом. Мои плечи слегка опустились. — Я буду вести себя лучше.
Выражение её лица не было осуждающим.
— Погружение в работу часто помогает. В Отряде Сверхов есть какие-то интересные события? Дела, помогающие тебе сосредоточиться?
Я уверена, что она уже знала ответ на этот вопрос.
— Не особенно.
— Хмм. Что ж, я уверена, скоро что-нибудь подвернётся, — сказала она. — Не то чтобы я желала, чтобы ради твоей занятости совершались преступления, но ты понимаешь.
Я кивнула, затем подняла подбородок.
— Я мало что расслышала по телефону — связь прерывалась. Почему вы попросили меня приехать?
Она поджала губы.
— Мы получили жалобу.
Ой-ёй.
— На Отряд Сверхов?
Барнс посмотрела на меня.
— На тебя.
Мой желудок совершил новый кульбит. Блин. Пусть я прекрасно понимала, что моё поведение в последние недели не было идеальным, я не думала, что совершила что-то, заслуживающее подачи официальной жалобы. Я определённо не делала ничего, из-за чего могли вот так вызвать.
— Окей, — настороженно сказала я. — Что я натворила?
— Проблема не в том, что ты натворила, Эмма, — сказала мне Барнс. — Проблема в том, кто ты.
***
Детектив Барнс привела меня в свободное помещение и показала на стул у стола. Шумно выдохнув, я села; сильный запах антисептика в комнате мне вовсе не помогал. Я заметила в углу кулер с водой и встала, налив себе стакан воды и жадно выпив.
Барнс наблюдала за мной.
— Ты в порядке? Выглядишь немного больной… и весьма усталой.
Иными словами, я выглядела дерьмово. Я натянула улыбку.
— Я в порядке, — сказала я ей.
— Ты не выглядишь «в порядке». Ты выглядишь так, будто тебя вот-вот стошнит.
— Дело в чистящих средствах, здесь ими слишком сильно пахнет для меня, — я снова села. — Это не проблема. Расскажите, что происходит.
Барнс выглядела так, будто хотела сказать что-то ещё, затем пожала плечами и подалась вперёд.
— Ты слышала имя Алан Кобейн?
Я нахмурилась; оно не казалось знакомым.
— Я так не думаю. Это он пожаловался на меня? Каковы основания для его жалобы?
— Мистер Кобейн заявляет о краже личности, — Барнс помедлила. — Своего рода.
(Кража личности в англ. языке — это то, что у нас называют кражей персональных данных (данные паспорта, банковские сведения и пр.). Оставлен буквальный перевод, чтобы дальнейший диалог имел смысл, — прим.)
Я покачала головой.
— Я не понимаю.
— Он утверждает, что это он феникс, — она пристально изучала меня.
— Ээ… — я почесала голову. — Но все литературные источники утверждают, что на свете есть лишь один феникс.
Барнс кивнула.
— Он так и говорит.
Я начинала распаляться.
— Ну то есть, ничто и нигде не намекает, что фениксов может быть больше одного.
Она снова кивнула.
— Ага.
— И я феникс, — я ткнула себя пальцем в грудь. — Я умираю. Я уже умирала. Несколько раз, к тому же. Затем двенадцать часов спустя я перерождаюсь в вонючем огне и с раздражающими подпалинами. Это случалось не раз.
— Я прекрасно знаю об этом, Эмма.
— Другие люди были свидетелями моего воскрешения, — сказала я.
— Я знаю.
— Есть даже видеозапись.
— Я знаю.
Я не могла скрыть раздражение в голосе.
— Тогда зачем мы это обсуждаем? У Кобейна есть доказательства того, что он феникс?
— У него есть видео. Если это подделка, то хорошая подделка, — сказала она. — Может, он приходится тебе далёким родственником.
— Я феникс не от рождения, — напомнила я ей. — Когда я была ребёнком, друидка сотворила со мной некое заклинание. Я такая не по крови.
Барнс не сводила с меня глаз.
— Есть ли вероятность, что проведённый ритуал, сделавший тебя фениксом, непреднамеренно почерпнул силу Алана Кобейна, и теперь вас таких двое?
Я уставилась на неё.
— Рискну повториться, но я была ребёнком, когда это произошло. Я понятия не имею, как работает эта сила и откуда она пришла. Над этим, — выразительно сказала я, — я не имею никакого контроля.
— Ммм.
Я скрестила руки на груди, не зная, почему я чувствую необходимость оправдываться.
— Слушайте, я не понимаю, почему это стало проблемой. Если он говорит правду (в чём я сильно сомневаюсь), и он феникс, тогда это хорошо. Нас
