о том, что делать человеку, потерявшему память и оказавшемся на улице, ночью, осенью.
— У него же, вероятно, нет документов. Может отвести его в полицию. Там хотя бы тепло. Или в хостел, но туда паспорт нужен, — рассуждала девушка, наблюдая как её «найдёныш», доедает отбивную.
Спросить про документы она не успела. Парень вдруг побледнел, покрылся испариной, схватился за живот:
— Больно, — простонал он и упал без сознания на пол столовой.
Это было так громко и так неожиданно, что Лена растерялась, и пока она соображала, что же дальше делать и хлопала Ю по щекам, кассирша вызвала скорую.
Фельдшер скривился кислой миной, когда узнал, что у больного нет документов, но перекочевавшая в его карман купюра, позволила ему вспомнить, как поступать в таких случаях.
— Жрать надо меньше, — проворчал водитель скорой, а Лена понимала, что Ю почти ничего и не съел.
Фельдшер настоял, чтобы она поехала с ним сопровождающей.
На столике в столовой остался поднос с кучей еды и пышный букет хризантем, пахнущий осенью.
Лена, стоя в коридоре приёмного покоя второй городской больницы и мечтая быстрее добраться до родного дивана, уже вызвала такси, когда вновь заиграл телефон. Звонила соседка:
— Леночка, ты где? Что-то случилось? Уже поздно.
— Еду, Олимпиада Серафимовна, скоро буду. Я Юру в больницу отвозила.
Всю дорогу Елена думала о соседке. Она вспомнила, как двадцать лет назад Олимпиада хоронила погибших в автокатастрофе дочь и зятя. У неё на руках остался маленький внук, и только присутствие ребёнка не позволило женщине сойти с ума от горя. Родители Лены, тогда, хорошо помогли соседке и морально, и материально, и в воспитании внука. Постепенно Олимпиада стала очень близким человеком, милой бабушкой, с блинчиками, сказками и вязаными носками. Беда, пришла, когда жизнь стала настолько спокойной, что казалось, что ничего уже и не случиться. Внук поехал на учёбу в Москву. Он, даже, поступил в Бауманку и сдал первую сессию, а потом пропал. Были приложены все возможные способы поиска: написали заявление в полицию, обратились в Лиза Аллерт, распространили информацию в соцсетях. Человек — как в воду канул. Олимпиаду стукнул инфаркт, но она для чего-то нужна этому миру и он её не отпустил. Теперь соседка переключилась на Лену и она, которая росла далеко от родных бабушек, вдруг попала в объятья всеобъемлющей безграничной заботы.
— Эх, такой вечер пропал! — подумала с сожалением девушка, открывая дверь квартиры.
Олимпиада пришла ровно через полчаса, с неизменными блинчиками и вареньем. На плите как раз закипел чайник.
Лена рассказывала ей о событиях сегодняшнего дня и одновременно анализировала свои поступки и чувства. Сейчас она удивилась порыву подойти к незнакомому мужчине и заговорить с ним, но одновременно понимала, что опять бы подошла и опять бы заговорила.
— Юру определили в реанимацию. Я думала, что будут проблемы, документов-то нет, но вероятно, сыграла его респектабельная внешность, а может, просто люди хорошие попались, — рассказывала она соседке. — В приёмном покое записали мои данные и предупредили, что придётся общаться с полицией, ведь не может человек просто так потерять память.
— Может и мой Егорка, вот так сидел, а к нему никто не подошёл, — всплакнула Олимпиада, вспомнив внука, потом серьёзно посмотрела на Лену и добавила — Смотри, будь с ним аккуратна, кто знает, что он за человек!
— Очень красивый человек. К нему тянет, — подумала девушка, а вслух сказала:
— Конечно, не совсем же я дура!
В голове с сомнением хмыкнул здравый смысл.
Всё, что он помнил — это движение своего сознания по длинному тёмному коридору. Пространство закручивалось, и он вытягивался вслед за ним упругой спиралью. Это было невыносимо больно, и именно боль была исходящим моментом этого крутящегося движения. Постепенно ушли мысли, исчезли воспоминания. Пружина разжималась невообразимо долго, а потом лопнула, ускорив движение по коридору сознания до состояния света, и в критический момент существования собственных атомов, преобразовалась в яркую вспышку всего сущего.
Боль прошла, и он осознал себя, сидящим на твёрдой поверхности в хорошо освещённом пространстве. Это был двор огромного дома. Его массивные серые стены нависали над ним. Казалось, что множественные окна смотрят в самую его суть.
Он, боясь вновь сорваться в спиральное движение, ухватился за поверхность, на которой сидел, тем самым привязывая себя к этому миру. Иногда он осматривался: по дорожкам ходили люди, но никто не обращал на него внимания. Он сидел — абсолютно одинокий и чужой.
— Кто я? Где я? Откуда я? — крутились в голове вопросы. Ответов он не знал.
— Мужчина, Вам плохо? Помощь нужна? — вдруг раздался женский голос.
Прямо перед ним стояла молодая женщина в синем длинном пальто, большой сумкой и пышным букетом каких-то бледно-розовых цветов. Она с интересом его разглядывала.
— Как Вас зовут? — вдруг спросила она.
И этот вопрос всколыхнул у него в голове воспоминание о том, как похожий женский голос где-то там, в другом мире и времени, звал его:
— Юууу… — он обрадовался, потянулся ему навстречу, но воспоминание оборвалось, не договорив его имя.
Женщина оказалась добрая и решила его накормить. Всё дальнейшее слилось для него в один сплошной ужасающий поток событий, среди чужого города и непонятных людей, но он доверился той, которая его пожалела, и старался держаться к ней поближе.
— Раз ты помнишь из своего имени только букву Ю, то может, я буду тебя называть Юрой?
Еда была очень вкусная, и он только и сумел кивнуть головой, радуясь, что сейчас насытится за весь прошедший период безвременья, как живот скрутило резкой болью, которая нарастала с каждым мгновением.
В голове со звоном распрямилась пружина, и он упал на пол, запоминая, что теперь его зовут Юра.
7 глава
Начало ноября. Лена
— Ну, зачем же вы голодного человека отбивными кормили! Он не ел много дней. Ему бы бульончик, а вы ему свинину. У человека заворот кишок случился! — укорял Лену лечащий Юру хирург, со смешным именем Сан Саныч.
«Найдёныша», наконец-то, перевели из реанимации в хирургическое отделение, и Лена привезла ему треники, отцовскую кофту, бельё, гигиенические принадлежности и тапочки.
— Я же, не знала, что он настолько голодный.
— Хотя Вы всё равно молодец, не прошли мимо. Вот только как нам его оформлять? — Сан Саныч почесал макушку. — И не возите ему пока еду, неделю только бульончик!
Легко сказать! Каникулы закончились и чтобы для Ю привезти бульончик, сначала надо вернуться домой, сварить
