кожу колючими иглами. Черная вода собралась к центру и приподнялась, подобно кочке. Кочка стала расти – выше, выше, еще… Вот уже черное нечто в человеческий рост стояло посреди топи, как на сухом. Вот оно двинулось к Иве.
Девушка рванулась, но трясина лишь крепче ухватила: попалась! А Хозяин болота приближался, тянулся к ней, единственному источнику живого тепла в этом гиблом месте. Он подходил ближе и ближе, все боле становясь похожим на человека.
Черное и страшное замерло совсем рядом: коснуться можно. Но касаться его не хотелось. Затянет, проглотит, превратит в ничто.
– Я пришла к тебе по доброй воле, – пролепетала Ива.
Нет уж, она не станет молить о пощаде. Она точно знает, что есть чудища пострашнее этого.
Хозяин затрясся от беззвучного смеха и поднял руки… подобие рук. С усилием провел ими по тулову сверху вниз, словно омываясь. Черная жижа стекла, обнажая силуэт. Почти человеческий, почти осязаемый. Он был худ и высок. Бледен, наверное, почти так же, как попавшая в ловушку Ива. По его груди и спине, по коже, не видевшей солнца многие десятилетия, густыми каплями ползла черная вода.
– Невеста, – усмехнулся Хозяин болота. – Что ж, будешь моей невестой.
Он наклонился к ней, прижался черными губами к губам, оставляя после себя привкус плесени, потянулся обнять… И без того едва различимый зеленоватый свет болотных огней померк, а Ива осела наземь, окончательно распрощавшись с рассудком. Глупая упрямая девка.
* * *
Глаза слепо таращились в слишком яркое небо, но закрыть их не было моченьки. Широко раскинутые, руки и ноги озябли без движения, а рубаха насквозь пропиталась вонючей болотной жижей. Любопытная стрекоза покружила перед бледным девичьим лицом, унеслась, вернулась и аккуратно пристроилась на кончике носа. Ива чихнула и села. Огляделась. Рассветное солнце заливало опушку, отгоняя тьму под укрытие орешника, покамест не высохшая роса сверкала на траве драгоценными каменьями, а ночная мошкара искала укрытие от надвигающейся жары.
Девица сидела на краю леса продрогшая до костей. Да только не один холод заставлял ее плечи дрожать: там, позади, в чаще, затаилось нечто. Оно не смело выйти на солнечный свет, но Иве чудилось – следит, не уходит. И уж точно не по волшебству она очутилась здесь. Кто-то принес. Помнила ведь, как брела по истончающейся тропке к болоту, как призывала Хозяина в защитники, как он… Ива охнула и схватилась за голову:
– Что натворила, дуреха?! Беду накликала! И ладно бы только на себя…
Хозяин болота не принял жертву. Трясина выплюнула нерадивую невесту, да к тому ж доставила, почитай, к самой деревне. Вон, если приглядеться, уже и избы видать, и большой колодец, обложенный голышами, у околицы.
– Что же теперь будет? – прошептала девица.
По затылку огрела шальная мысль: воротиться. Но не в деревню, а обратно к топям. Хотела сгинуть, так иди до самых Огненных врат на тот свет! Но отец Небо уже прогнал ночную мглу, вывесил на радость людям солнечный диск. Нынче беспросветное горе, погнавшее Иву в запретную чащу, казалось не таким уж и страшным. Ну, бухнется на колени перед матерью, ну, повинится… Простит! Обязательно простит и неволить не станет! А вот что сделает с добычей Хозяин болота и доведется ли уберечься от него вдругорядь, одним богам известно.
Ива поднялась на занемевшие ноги и поспешила вниз по холму, покуда соседи не успели высыпать на улицу. Не хватало еще позориться перед добрым людом, щеголяя в грязной рубашонке!
Бежать пришлось бегом, приподняв мокрый подол, чтобы не лип к коленям. Поспеть бы к колодцу, пока кто-нибудь не вышел за водой!
Ива перегнулась через каменный бортик, вытягивая отяжелевшее ведро, плеснула колодезной водицей в лицо, изгоняя жуткое ночное видение. А может, примерещилось? Потеряла девка сознание от холода и кручины да нагляделась кошмаров – вот тебе и Хозяин болота… Правду молвят: у страха глаза велики. Да и откуда бы светлым днем взяться силам у ночных кошмаров? День – время забот. У Ивы коза недоена, а стадо уже вот-вот погонит в поле пастух; куры некормлены, да и водицы из этого самого колодца не мешало бы натаскать. Ива напоследок взглянула на застывшее в водной глади отражение… и обомлела.
В растрепанной косе, прежде черной, как уголья в печи, появилась цветная прядь. И ладно бы седая! Немудрено: натерпелась страху, пусть и во сне, да и поседела враз. Случается, хотя и редко. Нет! Прядь была зеленой, точно болотная тина.
Прошмыгнуть мимо дотошной бабки Заи, которая видит и знает все, хотя и из избы почти не высовывается; подлезть под знакомую сызмальства отстающую досочку в заборе; резво перепрыгнуть через грядки – и в хлев, схорониться. Ива прижалась к бревенчатой стене, с трудом переводя дух. Любопытная рябая коза сразу потянулась к хозяйке.
– М-м-ме? – По делу ли пришла?
Девица потрепала ее по морде, почесала между рогами, больше сама успокаиваясь, чем утешая Рябинку. А та вдруг припала на задние ноги и испуганно замотала головой.
– Ну что ты, милая? Тише, тише!
Но Рябинка только сильнее взбеленилась: привстала на дыбы, заблеяла, заметалась по тесному уголку между кормушкой и стеной, едва не проломив себе выход наружу.
– Да ну что ты?!
Ива с трудом словила беснующуюся животину. Обыкновенно смирную козочку и привязывать-то не приходилось, но нынче та словно соловьиного цвета объелась – одурела. Только спутав ей веревкой задние ноги, удалось опустошить отяжелевшее вымя, но коза все равно косилась на доярку выпученными, полными непонимания глазами. А потом улучила момент и… ап!
– Ах ты ж гадина!
Едва успев увернуться от острых рогов, девка расплескала половину молока из чашки. Коза же с победоносным видом принялась жевать вырванный лоскут рукава.
Ива в сердцах замахнулась на нахалку: окончательно рубашку испортила! Разве заплатку положить… Но втайне порадовалась возможности избавиться от пропитанной болотным духом одежи. Вон, даже зверье шарахается! Небось так просто не отстирать. Благо в хлеву извечно валялись ненужные тряпки: то матушка платок обронит, то прохудившийся мешок сховает, пожалев выкинуть. Тем Ива и спаслась – спрятала волосы под одним лоскутом, на бедра повязала другой, побольше. Срам спрятать сгодится.
Дальше все пошло своим чередом: покормить да выгнать болтушек-курей, выволочь упирающуюся Рябинку за забор (едва успела пристать к остальному стаду!). Стоило еще вывести пощипать травки Серка, но жеребчик может и потерпеть, покуда хозяйка переоденется, поэтому Ива направилась к дому.
Там удача и кончилась. Избежать внимательного материного взгляда не вышло.
