Непогода неохотно кивает и отворачивается, с безучастным видом разглядывает синюю коробку в углу. Я прислоняюсь спиной к его плечу, достаю мишку и, осторожно отодвинув край плюшевой шеи, лезу указательным пальцем вглубь. Палец утопает в вате, пока не натыкается на что-то холодное и скользкое. Подцепив цепочку кончиком пальца, как крючком, вытягиваю свое сокровище наружу. Верчу медальон в руках, вглядываюсь в дивные символы на камне. Каждый раз, когда я закрываю глаза, эти знаки огненными змеями вспыхивают в сознании. Наверное, это из-за того, что я слишком часто ими любуюсь. Уже наизусть выучила каждый изящный поворот зигзагов или угловатый строй непонятных палочек, только вот до сих пор так и не разгадала, что эти символы обозначают.
Полюбоваться дорогой сердцу вещицей могу только здесь, в старой пыльной коморке, подальше от чужих глаз и поближе к Артему. Он защитит. Только ему я могу довериться. Не надо бояться, лгать или защищаться от мира. Можно просто сидеть вдвоем и молчать или шепотом играть в города. Все равно. Лишь бы рядышком. Но недавно все поменялось. Стремительно и резко. Я чувствовала, что Артем осознанно пытается отгородиться, словно выставляя руку между нами. Он изо всех сил старался, чтобы я не смогла пересечь то расстояние, которое так тщательно прокладывал. И каждый раз злился, когда отдалиться не получалось. Нас тянуло друг другу.
Четыре года прошло с того злополучного дня, как я попала в интернат №8. И с того самого дня, когда Артем защитил меня от Коровиной – он постоянно был рядом. Неуловимой тенью, твердой опорой, надежным другом. Я уже и не представляю себе жизнь, в которой не будет веселого и упрямого Непогодина. Как совершенно не представляю себя в этом неизвестном и пугающем мире без него.
– Держи вот, – неловко кашляет Артем, прерывая мои мысли. – С обеда припас.
Улыбаюсь. Вот, кто бы еще заботился о том, что я страдаю от недостатка сладкого? Беру протянутую карамельку, и на миг касаюсь пальцев Артема. Он вздрагивает, словно его бьет током, и стремительно отдергивает руку.
– Что с тобой? Что-то случилось?
– Нет. Все в порядке, – хрипло тянет Непогода, прячет глаза.
– Ну, я же вижу! – упрямо продолжаю. Он должен мне сказать! – Я же не слепая! Не ври мне!
Непогодин глубоко вздыхает, но молчит. Я кривлюсь от досады, шумно разворачиваю конфету, резко отбрасываю фантик в сторону. Бумажка с шуршанием опускается между коробками и затихает. Провожаю ее взглядом. Потом уберу. Засовываю карамельку в рот и с наслаждением закрываю глаза, смакуя.
Вишневая. Моя любимая.
Через несколько минут тягостного молчания, пробую разговорить друга еще раз.
– Если ты мне сейчас не скажешь, я обижусь, – предупреждаю с максимальной серьезностью в голосе, на которую способна. – Перестану с тобой разговаривать, а ты будешь изнывать от скуки и просить прощения. А я все равно не прощу!
Знаю, что моя угроза выглядит по-детски. А еще, что все равно первая сдамся, не выдержу ссоры с Артемом. Но я упрямо вздергиваю подбородок, надеюсь, что друг поверит и не решится устроить мне испытание игнором.
Артем хмыкает, разворачивается и запускает пальцы в мою густую вечно растрепанную челку. Кажется, сработало. Поверил!
– Какой же ты еще ребенок, Алексеева! – улыбается он.
– Я жду, – хмуро напоминаю я.
– Со мной все хорошо, Даша, правда, – вся веселость исчезает с его лица, будто и не было. – Просто грустно. Через два дня мне исполнится восемнадцать и я, должен буду уйти из детдома.
Не могу сдержать облегчения, что тут же окутывает душу. Смеюсь. Сколько всего страшного я успела надумать! Потом быстро спохватываюсь и прикрываю рот. Вдруг услышали?
Совсем недолго мы сидим тихо, прислушиваемся. Когда же понимаю, что тишина в коридоре все еще не прерывается лишними звуками, я решаюсь продолжить разговор.
– Так это же здорово! Взрослая жизнь! Институт, работа, свое жилье… – мечтательно вздыхаю. – Вот бы и мне так….
Артем хмурится и тщательно всматривается в мое лицо, словно увидел там что-то новое.
– Что? Что я такого сказала?!
– А ты, правда, не понимаешь?
– Нет. Я… нет.
Парень нервно облизывает пересохшие губы. Задерживаю на них взгляд и чувствую, как короткий вздох, помимо моей воли, вырывается изнутри. Пристыжено опускаю голову. Это новое ощущение, сродни щекотки в груди, появилось у меня совсем недавно, а я уже не могу с ним совладать! Хоть бы Артем не заметил моего смущения! Сейчас же я не в силах заставить себя поднять взгляд и прочитать ответ в глазах друга, вижу только напряженно сцепленные пальцы Артема.
– Я ведь больше не смогу приглядывать за тобой… – неохотно признается он.
Я вздрагиваю. Об этом я совершенно не подумала! Как же так? Как я теперь без него? Одна…
– Не волнуйся, – отвечаю, как можно уверенней, а голос все равно подводит, дрожит. – Со мной все будет хорошо.
Артем крепко сжимает мою ладонь, так сильно, словно в последний раз. Слезы застилают глаза. Я сильно стискиваю зубы, чтобы не разреветься. Громко и надрывно. Так по девчачьему…
– К тому же, – пытаюсь улыбнуться. – Ты сможешь ко мне приходить. А через четыре года и мне исполнится восемнадцать.
– Четыре года… – задумчиво отвечает Артем, словно пробуя слова на вкус. – Четыре долгих года…
– Всего-то четыре года! – хлопаю его по плечу. – Пффф! Да они пролетят как четыре дня!
Я передергиваю плечом, стараясь вложить в этот жест как можно больше беззаботности и легкомыслия. Актриса из меня плохая, не выдерживаю, резко отворачиваюсь и прикусываю губу. Первый раз я благодарна сестре-хозяйке, что та постоянно забывает поменять лампочку в кладовой. В глухой темноте комнаты, Артем не сможет разглядеть боль на моем лице. Не сможет, а значит, не расстроится еще больше.
Сейчас я впервые понимаю, что разбитое сердце не афоризм. Оно ноет.
Внезапно страшная догадка заставляет меня сжать онемевшие пальцы в кулак.
– Ты ведь будешь приходить ко мне? – звенящим от напряжения голосом выдавливаю в тишину.
– Конечно, буду! – с готовностью обещает Непогодин. – Я тебя никогда не оставлю.
Я стиснула зубы от огорчения – надо же, Артем думает, что я поведусь на эту удочку дважды?!
– Мне пора, – вскочила я.
Куртка, что висела на спинке стула, не хотела поддаваться моим дрожащим рукам.
– Подожди, – Артем вдруг оказался за спиной и взял за плечи.
– Не могу. Мне пора на работу.
– Даша… – нерешительно произнес он.
Забавно, но меня почему-то еще трогало, каждый раз, когда он произносил мое имя. Повернувшись, вопросительно посмотрела на Артема.
