– Останься еще совсем чуть. Пожалуйста.
– Хорошо, – сдалась я.
Бороться с притяжением к Артему становилось невыносимо, и я решила позволить себе временную слабость. Могу же я остаться чуть больше, чем надо и побыть рядом с человеком, от любви к которому умирала двенадцать лет? Еще чуть-чуть побуду, посмотрю на него, а потом выйду из кафе, вернусь в свою привычную жизнь и забуду навсегда, – именно так я себя уговорила, когда оставила в покое куртку и вернулась за стол.
Я отхлебнула холодный кофе.
– Ты поранилась? Дай, я посмотрю.
От его взгляда моя кожа покрылась мурашками. Я отмахнулась, не столько от предложения, сколько от желания согласиться.
– Ерунда. Порезалась. Перевязать надо просто.
Покопавшись в сумке, вытянула белую косметичку, где хранила лекарства для первой помощи. Достала бинт и маленькие ножнички. Посмотрела на грязную тряпку, что служила повязкой для раны, поморщилась и уцепилась за узел другой рукой. Плотная ткань никак не хотела поддаваться.
– Позволь мне, – Артем перехватил мое запястье.
– Какого черта? – взвилась я, вырвав руку. – Перестань делать вид, что ничего не произошло!
Артем скривился, его лицо перекосилось от боли, и я почувствовала себя уязвимой. Неужели я все еще не избавилась от привычки реагировать на его эмоции, как на свои?! Рядом с ним, я все еще уязвима – сколько бы времени не прошло.
– Что тебе надо? – грубо продолжила я.
– Я просто хочу о тебе заботиться. Позволь мне, Даша.
– Ты опоздал на двенадцать лет.
Он потупился.
– Извини, – пробормотал Артем.
Непонятно за что Артем извинялся: за то, что не выполнил обещание или за то, что бросил меня одну? Вряд ли он просил прощения за то, что когда-то разбил девчонке сердце.
– Я хочу искупить свою вину. Позволь мне. Даша, пожалуйста.
Я всматривалась в его лицо в поисках мельчайшей перемены, что могла бы выдать ложь. Доброта и сожаление в чертах Артема казались искренними. Но кто знает, может это очередная уловка? Я поморщилась от осознания собственной слабости перед ним и молча, вложила в руку Артема бинт.
– Спасибо.
Артем размотал бинт, отрезал маленький кусок и соорудил салфетку. В пустую чашку из-под кофе он вылил чистую воду, что стояла в пол-литровых бутылочках на каждом столе, и опустил туда салфетку.
– Сначала промоем рану, – сказал он.
Аккуратно дотронулся до ладони и стал разматывать грязную тряпицу. Я удивилась четкости и слаженности его движений.
– Где ты научился этому?
– Чему? – он поднял сосредоточенный взгляд. – Оказывать помощь? Служба научила.
– Ты служил? – удивилась я.
Он не ответил. И только теперь я заметила мелкие морщины вокруг глаз и легкую седину на висках.
Я ждала ответ.
Артем снял тряпку, взору открылась заляпанная кровью ладонь. Рана была рваной, не аккуратной, шла наперерез линии жизни и все еще кровоточила. Росинками стала проступать кровь вместе с прозрачной сукровицей. Артем вопросительно изогнул бровь.
– Ничего себе ты порезалась, – присвистнул он и провел пальцем возле раны.
Я дернулась. Неожиданно остро почувствовала его прикосновение. Словно кто-то содрал кожу и оставил только оголенные нитки нервов, по которым Артем скользил горячими пальцами. Эти движения горячей смолой обжигали мне сердце, но отдернуть руку я была не в силах.
Артем отжал салфетку и промокнул ладонь, кончики его пальцев запачкались кровью. Раздалось шипение, Артем охнул и затрясся. Его глаза закатились, обнажив слепые белки.
– Артем?
Он еще несколько раз конвульсивно дернулся и обмяк на стуле, откинув голову назад.
Глава 8
Смертница
Рассвет ронял скупые отблески, рваные алые лучи выглядывали из-за горизонта. Горный хребет изогнулся и напоминал ощетинившегося зверя. Ноги по щиколотки увязали в холодном почти черном, от недостатка света, песке. Артем поежился и стиснул зубы. Он поднял группу еще затемно. Интуиция подсказывала ему, что до ущелья лучше добраться под прикрытием сумерек. Артем привык слушать себя, и на этот раз не стал делать исключения из правил. Хотя майор Крапивин строго-настрого приказал приступить к выполнению операции только с наступлением дня.
Артем ненавидел штабных крыс. Считал, что их указания за пределами штаба теряют всякую ценность. Привык действовать по ситуации. И сейчас, когда на его плечах лежала ответственность за двенадцать жизней – он не собирался изменять убеждениям.
Группа шла уже почти час и по мышцам Артема разлилась приятная физическая усталость. Она отгоняла неприятные навязчивые мысли и помогала сосредоточить внимание на главном: выполнить задание и остаться в живых. Артем пообещал себе, что это его последняя вылазка перед отставкой. Больше в горячие точки он не ходок. Всех денег не заработать, – убеждал он себя, – а пожить еще хочется. Хотя, в городе, который он оставил, его никто и не ждал. Но и проходить в наемниках полжизни – не улыбалось. Артем ненавидел то, во что превратился. Убийца, – признавался он себе. – Разве я был таким? Разве к этому стремился?
Подул северный ветер, Артем поежился. Днем на острове было невыносимо жарко, но только стоило солнцу зайти за горы – повсюду расползался холод. Даже куртка на меху не спасала.
– Эй, кэп! – хмыкнул Данил.
Он поправил вещевой рюкзак на плечах и приравнялся под шаг Артема.
– Может, передохнем чуток?
– Передохнуть всегда успеете, – сквозь зубы процедил Артем. – А вот живым добраться и задание выполнить…. Здесь одна удача не поможет.
Повисла напряженная тишина, от которой закладывало уши. Артем понял, парни внимательно слушают то, что он скажет.
– Ой, да ладно тебе, – нарочито растягивая слова, протянул Данил. – Столько ходок уже сделали в этом аду, что грех жаловаться на удачу.
Данил шумно прокашлялся. Артем развернулся вполоборота и взглянул на него:
– Привала не будет. Скоро ущелье. Не безопасно.
– Ну-ну, погоди-ка чуток, – продолжил улыбаться Данил. – Ты что такой дерганый? Пять минут посидим и пойдем дальше. Парни все устали. Ты же сам говорил, что уставшее тело защититься не сможет, каждый час – маленький перерыв.
На лбу Артема забилась жилка. Данил был в группе новеньким, и он с завидным постоянством плевал на всю субординацию. Артем не привык решать проблемы агрессией, мол, кто сильнее, тот и прав, но сейчас ему нестерпимо захотелось съездить новичку в челюсть.
– Что? Ты же сам установил правила, – напомнил Данил.
– Гм… в общем, да. Ты прав. Ладно, – скрепя сердцем согласился Артем, – привал пять минут.
