Покачав головой, крон-принц отправился к своему отряду, окружившему повозку и пленников. Хватит думать о прошлом, настоящее не терпит долгого к нему пренебрежения. Пора заняться насущными делами.
Таине снилось, как она летает. Не сразу вспомнив, что она, должно быть, умерла и это не сон, девушка наслаждалась полётом и невесомостью своего тела. Вокруг неё переливалось всеми оттенками синего и голубого прекрасное вечное небо, а под ней проносились подозрительно знакомые пейзажи. Лёгкая тень скользнула рядом, заставив повернуть голову в её сторону. Рядом с ней летел золотой дракон. Это было великолепное зрелище. Всё его тело сияло, чешуя переливалась в солнечных лучах никогда не заходящего здесь солнца. Но сияние не ослепляло, не заставляло щуриться и отводить взгляд. Оно не исходило от дракона, а словно впитывалось им из окружающего пространства. У него были изумрудные глаза, смотревшие на Тай с любовью и нежностью. А она вдруг обнаружила, что у неё нет тела, девушка его просто не видела. Она что превратилась в невидимку? Но ведь дракон её видит!
«Какая же, ты ещё юная и наивная, алирэ!» — раздался в голове её приятный и немного гортанный голос. Тай была готова поклясться, что с ней разговаривает дракон, во взгляде которого плескался смех. «Пора возвращаться!» Куда? Зачем? Она не хочет! Она хочет остаться здесь! «Так надо!»
— Смотрите, смотрите! Это же алирэ! Живая алирэ! — раздавались вокруг мелодичные голоса.
— Не может быть! Они же все погибли?!
— Как видишь, не все.
Тай открыла глаза. Над поверхностью плескавшейся рядом воды она заметила несколько зеленоволосых головок. «Русалки!» — догадалась девушка, опять смежая веки. Грудь саднило, во всём теле чувствовалось опустошение и сильная слабость, но, в общем, было терпимо. Она даже не могла удивиться тому, что жива и лежит на отмели, настолько было пусто внутри.
— Водная стихия подлечила тебя, твоя рана теперь не смертельна, — сообщила ей одна из русалок, по-прежнему с большим любопытством в огромных зелёных глазах выглядывающая из воды.
— Как такое возможно? — её шепот был еле слышен.
Глаза зеленоволосой стали ещё больше, от сквозившего в них изумления.
— Ты задаёшь странные вопросы, алирэ, — внезапно русалка прислушалась, глядя куда-то мимо Тай. — Кто-то идёт.
Действительно, послышались чьи-то шаги, мелкие камешки заскрипели под ногами того, кто спускался на берег. Тай не видела идущего, надеясь только, что это кто-то из разумных существ. Шаги замерли рядом с ней, в районе макушки, не позволяя девушке увидеть подошедшего.
— Вот это находка, — сказал негромкий мужской голос. — Эй, ты живая? Кто тебя так отделал?
Девушка шевельнула рукой и открыла глаза, показывая, что она ещё жива. Над ней нависло лицо молодого мужчины около тридцати лет, с тёмными глазами и немного резковатыми чертами. Его вьющиеся до плеч тёмные волосы на мгновение скрыли лицо, когда он наклонился, разглядывая её рану.
— Потерпи, немного, — он наклонился, просовывая руки под её тело, и легко выпрямился, держа девушку на руках. Грудь прострелила сильная боль и Тай потеряла сознание, но в голове успела мелькнуть внезапная догадка: «Оборотень!».
Очнулась Таина в полной темноте, её мучила жажда. Грудь чем-то ощутимо сдавливало, скорее всего повязкой. От долгого неподвижного лежания в одном положении ломило спину. Совсем рядом девушка услышала чужое дыхание, привыкшие к темноте глаза различили чей-то силуэт. Она попыталась сесть, но рука соскользнула с лежанки и Тай со стоном через стиснутые зубы опустилась обратно.
— Эй! Ты чего? — встрепенулся, лежащий рядом мужчина. — Болит?
В его голосе прозвучала почти материнская забота, заставившая девушку улыбнуться.
— Пить хочется, — дышать и говорить одновременно оказалось довольно болезненно.
Оборотень сел, и, наклонившись куда-то в сторону, достал из темноты кружку с водой.
Вода была противно тёплая, а так хотелось студёной, из родника, чтоб зубы ломило. Тем не менее, девушка опустошила всю кружку. Оборотень заботливо поддерживал её всё это время в сидячем положении. Когда она напилась, он хотел уложить её обратно, но Тай вцепилась мужчине в руку:
— Не надо, належалась.
В ответ он откровенно зевнул, сообщив, что вообще только что лёг, а уже скоро рассветёт.
— Посади меня так, чтобы я не упала, и спи спокойно, — настаивала Тай, разглядев, наконец, что они находятся в небольшом шалаше, сложенным очевидно из еловых веток, запах хвои которых витал в воздухе. Мужчина усадил её у входа, прислонив к стволу дерева, у которого был сложен шалаш. Сунув под голову девушке какую-то тряпку, чтобы ей было мягче, оборотень лёг обратно на кучу высохшей травы, собираясь уснуть.
— Как тебя зовут? — поинтересовалась Тай.
— Каррен, — отозвался мужчина и отвернулся от неё в другую сторону, погружаясь в чуткий звериный сон.
Она сидела, наслаждаясь тишиной, которая бывает только перед рассветом. Природа досыпала свой самый крепкий сон. Темнота постепенно разбавлялась сероватой дымкой, проявляя силуэты окружающих Тай растений. Деревья и кусты медленно проступали из темноты. А там, вдали, на посветлевшем горизонте, уже отчётливо были видны перелески и холмы. Заветный лес высился по левую сторону, и из него тоже не доносилось ни звука.
Тай чувствовала себя так, как будто родилась заново. Обострилось восприятие окружающей её природы. Она всегда чувствовала себя её частью, но теперь девушке казалось, что она сливается с ней, ощущая её дыхание, биение жизни в малейшей её частичке, слышит, как бегут по растениям соки, знает, где притаились лесные звери. Таина встряхнула головой, отгоняя наваждение. В этот момент первые солнечные лучи скользнули по небосклону и окружающему пейзажу. Зазвучали голоса птиц, послышались шорохи, по перелеску промчался лёгкий ветерок, разнося непередаваемый запах лесной утренней свежести. Девушку затопило чувство радости, что она жива, и, благодарности за это тому, кто бы он ни был.
Оказалось, что она провалялась без сознания двое суток. Всё это время Каррен заботился о ней, обрабатывая рану и отпаивая травяным отваром, снимающим жар и воспаление. Да и после пришлось с ней сильно повозиться. Тай была слаба, как котёнок, первую неделю почти не в состоянии самостоятельно передвигаться. По ночам Каррен менял ипостась, с человечьей на волчью, гоняя по окрестностям дичь. Перед рассветом он возвращался и отсыпался вплоть до полудня. На вопрос Тай, что он вообще забыл в этих местах, Каррен деловито ответил, что отдыхает здесь каждое лето. Его привлекло сюда отсутствие людей из-за близости Заветного леса. Известно, что люди панически бояться оборотней, не подозревая, как много их живёт среди них. А звериная ипостась требует время от времени выпускать её на волю, вот и приходиться уединяться, чтобы не напугать кого-нибудь. А то ведь испуг разный бывает, кто-то убежит, а кто-то за вилы схватится.
