Для выгула сидящего в нём зверя Каррен предпочитал весенне-летний период, приезжая сюда и наслаждаясь вольной жизнью. Кстати, он не один такой умный, но так близко к Заветному лесу, живёт только он.
— А как ты сразу догадалась, кто я? — поинтересовался оборотень, у сидящей рядом девушки. Они расположились на берегу реки, закинув в неё удочки. Клёва не было, поэтому развлекались разговором.
— Не знаю, как-то само собой получилось. А ты слышал про «алирэ»?
— Нет, а что?
— Да так, — девушка задумчиво бросила взгляд на противоположный берег. Там паслась Вьюга, не бросившая ни хозяйку, ни хозяйкину поклажу. Заявившись к шалашу, устроенному оборотнем для Тай (сам он вполне мог довольствоваться каким-нибудь кустиком) и бродя поблизости, она не давалась в руки Каррену, терпеливо ожидая, когда поправиться Тай.
— Кстати, ты знаешь, что твоя лошадь наполовину единорог? — спохватился Каррен, разглядывая точную голову насторожившейся кобылы, словно услышавшую, что говорят о ней, и изящно изогнувшую шею, дабы показать себя во всей красе.
— Её прежний хозяин мне сказал об этом, только ни он, ни я не знаем, как такое возможно. До сих пор никому не удавалось скрестить обычную лошадь и единорога, а, как известно, этим занимались лучшие эльфийские маги.
— В эльфийских лесах последнее время что-то неспокойно, — внезапно сообщил Каррен, вытащив из воды удочку и обнаружив, что наглые рыбёшки аккуратно объели наживку, не тронув крючок. — Шерт! Интересно, если бы моей второй ипостасью являлся кто-нибудь из кошачьих, я был бы более удачлив в рыбалке?
Тай улыбнулась тому, как Каррен скачет с одной темы на другую. Своим отношением к жизни, характером и поведением он до боли напоминал ей другого, кого уже нет на этом свете. Лекс. Воспоминание тупой болью толкнулось в сердце, но тут же отпустило, затаившись лёгкой печалью. Словно кто-то успокаивающе провёл рукой по её волосам. Тай бросила взгляд на Каррена. Возможно, судьба в его лице делает ей подарок.
— Серебряный лес вообще на ушах стоит, — продолжал Каррен. — А всё началось с ссоры двух принцев. И чего они не поделили? Всегда были не разлей вода. Старший за младшего, наверное, убить бы смог.
«А ведь он почти сделал это, только пять лет спустя» — усмехнулась про себя Тай, слушая оборотня.
— Лишь бы опять войны не было. Эльфы играют значительную роль в Империи, и, если начнут какую-нибудь заварушку, втянут туда всех остальных.
— Тайны эльфийского двора, — протянула Тай, подсекая и вытаскивая из воды средних размеров рыбёшку. — Откуда такая осведомлённость?
Каррен завистливо вздохнул, провожая взглядом брошенную в траву добычу.
— Достаточно иметь уши, чтобы знать обо всём, что сейчас происходит.
Таина напряглась. Надо же, видимо, она настолько отгородилась от всего окружающего мира, что даже не в курсе, что происходит в Империи. А ведь она излазила её вдоль и поперек.
— Послушай, Каррен, а в Заветном лесу всё спокойно? Понимаешь, на нас напали норлоки, едва мы успели в него въехать, и произошло это практически днём, что для нежити весьма странно.
— Да что-то неладное твориться, я это чутьём чувствую. Раньше нежить носа из леса не показывала, а сейчас обнаглела настолько, что последний раз, я видел норлока неподалёку отсюда. Не хотел тебя пугать раньше времени, — очередная рыбёшка сорвалась с крючка Каррена. Чертыхнувшись, оборотень бросил удочку на землю. — А ведь ты мне так и не рассказала, как оказалась в лесу.
— Это длинная история, — улыбнулась Тай. — Ты действительно хочешь её услышать?
Каррен утвердительно кивнул, и она рассказала ему всё, с самого начала, сухо, сдержанно, опуская ненужные детали. Тот, благодаря кому она до сих пор жива, имеет право знать, что представляет собой спасённая им девушка.
Каррен задумчиво сидел, глядя вдаль.
— А ведь Маэриэль не всё рассказал вам об этом артефакте, — хитро прищурился оборотень. — Теперь, понятно, почему эльфы последнее время так разволновались.
В очередной раз удивлённая такой хорошей осведомлённостью в эльфийских делах обычного с вида оборотня, девушка молчала, ожидая, что он скажет дальше.
— Раньше эльфийское долголетие не зависело ни от каких магических вещичек. Жили себе долго и припеваючи, удивляя окружающих отличной регенерацией. Это было давно. Легенды гласят, что эльфы чем-то прогневали свою богиню. Вот та и заключила всю их живучесть в камешек обычного горного маарита, прозрачного как слеза. Этот камень всегда должен был находиться в храме богини, чтобы эльфы жили долго, не старели и процветали. Только самое интересное началось тогда, когда камень в первый раз украли, кто это был, уже не помнят. Конечно, камень нашли и вернули. Но, оказалось, что в зависимости от того, представитель чьей ветви этот камень возлагал обратно, та ветвь и ставилась правящей. Две другие благодать могли получить только через посредство главенствующей ветви. До этого все леса были равны, а с тех пор между эльфами начались раздоры. Камень теперь крали они сами, никак не способные договориться между собой, кому править. Видимо, в этом и заключалось наказание богини. Наконец, когда они договорились, камень выкрали дроу. Чем дальше камень от храма, тем слабее эльфийская регенерация. Правда эффект не мгновенный, а начинает действовать постепенно. Была война, и, чтобы не сеять панику, в храм подложили подделку, об этом мало, кто знал. А настоящий камень пропал. Не знаю, кто и что спасло нас в той войне, дроу вполне были способны прибрать к рукам всю Империю. Поговаривали, что на нашу сторону встали какие-то неведомые силы. После окончания войны артефакт так и не нашли. Маэриэль почувствовал зов камня, только благодаря тому, что он не обычный эльф. Он может вызывать духов умерших. Попросту говоря, некромант. Такие рождаются раз в сто лет. Вот он и вернул камень. Теперь правит Серебряный лес. Вполне возможно, что Золотой лес это очень не устраивает, ведь около ста лет артефакт долголетия находился в его власти. А вот Белый лес, породнившийся с Серебряным, теперь успокоился. Ну что ты на меня так смотришь, у меня тоже есть свои тайны.
Многое из того, что он рассказал, даже она не знала. Чего уж проще, казалось бы, договориться трём лесам между собой, и править по очереди, равное количество лет. Они пытались, только стоило им это сделать, происходили какие-нибудь катаклизмы.
— Постой, ты сказал, что Серебряный и Белый леса породнились?
— Ну-да. Пять лет назад, когда сыграли свадьбу Маэриэль, младший принц Серебряного леса, и Ариэлла каэ Рун. А ты что не знала?
Она не знала. Последняя ниточка, связывающая её с прошлым нелепой надеждой, оборвалась.
