— Не напоминай, — буркнул парень, все же соизволив открыть глаза. — Удар у этого бугая, конечно, зверский.
Джим сел на кровати и тут же потянулся к подбитому глазу рукой, чтобы тут же отдернуть ее.
— Блииин, — застонал он, — как же больно.
— Прости, но ты сам виноват — не стоило обжать будущего вождя клана, дружище. Гургу не потерпит, если ему нанесут оскорбление, а он ничем не ответит. Тебе еще повезло, что только в глаз от него получил.
— И в кого ты такая злая, Лиана? Вроде же девушка, симпатичная даже немного леди, а сострадания — ноль.
— А почему я должна жалеть виновника той маленькой заварушки? — усмехнулась я, все же поднимаясь с постели и пересаживаясь на стул, расположившегося у старенького письменного стола.
Парень скорчил недовольную гримасу, явно не соглашаясь со мной, но потом, чуть поразмыслив, все же согласился:
— Да, тут я сглупил, согласен. Но я ведь не ожидал, что тот зеленый здоровяк накинется на меня!
— Ты что, не изучал на третьем курсе "Народности древнего мира" Там ведь все детально рассказывают о поколении, развитие, влиянии и роли, которую каждый народ несет в культуру нашего современного мира.
— Ну… понимаешь, — замялся парень, пряча глаза, — я, ну, не то чтобы не изучал, просто, мне этот предмет был неинтересен. Экзамен я сдал, но вот отложилось в голове у меня не многое. Ну не давался мне этот предмет! А уж про орков, их устои, верования и прочую лабуду я вообще не брал в расчеты. Я тогда, как сейчас помню, подумал, что такая информация мне точно не понадобится, я ведь не общаюсь с представителями данного народа. А тут вон как все изменилось, — парень развел руками, снова глядя на меня, — в прошлом году ректор принял решение допускать к обучению в Академии представителей иных рас. Ну, то есть орков, я имею в виду. Эльфы, русалки, гномы и так обучались, а вот орочью братию не хотели брать — они ведь только и знают, как все вокруг крушить.
— Почему мне кажется, что ты сейчас немного предвзято судишь о них? — прищурилась, подозрительно глядя на парня.
— Что? Нет! — тут же воскликнул Джим, устремив на меня честный-честный взгляд. Ага, заем, плавали. Вот ни за что не поверю тому, кто строит "щенячьи" глазки.
— Ой, да ладно тебе отнекиваться, — хмыкнула я, подперев щеку рукой. — Просто скажи, что ты немного злишься на Гургу.
— Ну… — снова замялся он, спуская ноги с кровати, — да, есть немного. Я вообще не ожидал, что он мне врежет.
— Зато я, кажется, знаю, почему над тобой ставили опыты другие сокурсники. — И я так улыбнулась, что Джима передернуло.
— Почему? — настороженно поинтересовался он, подозрительно поглядывая в мою сторону.
— А потому что ты за своим языком не следишь — за то и получаешь по своей лохматой шее! — И я рассмеялась.
— Да ну тебя, — надулся парень, скрещивая руки на груди.
— Ой, да ладно тебе, не обижайся. — Я поудобнее уселась на стуле, неотрывно глядя на парня. — Слушай, а ведь я о тебе почти ничего не знаю, может расскажешь кто ты и что из себя представляешь?
— А нечего рассказывать, Ли, совсем. — удрученно повесив голову, ответил парень, а лицо сразу же погрустнело, мне даже показалось, что он ссутулился весь.
— В смысле? — не поняла я.
— Я сирота. Сирота из обедневшего рода, сюда поступил чисто своими силами, потому что не желал оставаться там, где был чуть ли не презренным попрошайкой, который только и знал, что просил еды. Но Лиана, это не так! — он устремил на меня полные боли глаза, а мне стало не по себе — даже в холодный пот прошибло. — Мой дядюшка взял меня на попечение, когда не стало родителей. На тот момент наше имя было у всех на слуху, мы даже были вхожи в императорский дворец, правда, я этого совсем не помню, потому как был маленьким, так вот, Ли, мы были богаты и влиятельны, но после смерти родителей все резко изменилось — я остался один в трехлетнем возрасте на попечении самого близкого и, увы, очень азартного человека — дядюшки. Буквально за четыре года он промотал просто баснословную сумму, заложил наше имение и… А, да чего тут говорить то? — Парень махну рукой. — Короче, один я.
Я задумалась, пытаясь переварить новую информацию.
— Постой, ты сказал, что тебе пришлось чуть ли не выпрашивать еду… Он что, морил тебя голодом? — Честно говоря, я очень боялась этого ответа.
— Да. А еще жестоко наказывал, если я начинал плакать от голода. Он избивал меня и садил в темный, сырой подвал, запирая на амбарный замок, чтобы я не смог выбраться. Слуги его жутко боялись и ничего не могли сделать, чтобы помочь мне.
Я ужаснулась, прикрыв рот руками, чтобы не закричать от ужаса, охватившего меня.
— Нет, ты не думай, он, конечно, кормил меня… Да, давая объедки с хозяйского стола, но, Лиана, я был рад и этому. А дядюшка все проматывал и проматывал то состояние, что досталось мне от родителей, а так как дядя был моим единственным прямым родственником, то он, разумеется, имел полный доступ к наследству.
Очень скоро я понял, что дядюшка — мне не друг. Он — самый злейший враг. И если я хочу от него избавиться мне нужно становиться умнее, поэтому я, в тайне от него, пробирался в библиотеку и сидел над книгами. Я, конечно же, первое время ничего не понимал, но и тогда сумел найти выход из ситуации — дворецкий моих родителей. Он не пожелал оставлять меня одного и последовал за малышом. Боги, знала бы ты, как я ему благодарен!
26
В общем, в те моменты, когда дядюшка уходил из дома или же напивался так, что его нельзя было разбудить даже землетрясением, то мы тут же уходили с Ричардом в библиотеку, где он меня и обучал. Пусть наши уроки и были не столь частыми, как мне того хотелось на тот момент, но это было все же намного лучше, чем оставаться безграмотным остолопом, который подохнет, как последний дворовый попрошайка. Я не желал себе такой участи! Я старался изо дня в день, Лиана, многое мне не давалось, но я был настойчив.
Я не перебивала Джима — видела, что в данный момент он мыслями был где-то далеко, там, где его детство было тяжелым и даже болезненным. А он все говорил и говорил, словно в нем что-то сломалось и он теперь никак не мог остановиться.
— Я все реже стал попадаться дядюшке на глаза, тем самым меньше провоцируя его на новые наказания, ведь когда он был не в духе, — а это случалось крайне часто, — то за этим неизменно следовали наказания. И чаще всего ему под руку попадался именно я — еще маленький и несмышленый ребенок, которому нужны были забота, ласка и хотя бы капелька любви. А все, что я получал от дяди — упреки, избиение и лютая ненависть. Но я рос, Лиана, рос и становился умнее. Я все время избегал любых встреч со своим ненавистным родственником, питался на кухне, когда дядя обедал в общей столовой. Я ныкался по углам, лишь бы он только не заметил меня.
Джим запустил пальцы в свои растрепанные волосы и сжал их в кулак, тем самым вырвав себе несколько прядей из головы, но он, казалось, этого совсем не заметил, продолжая говорить:
— Я вырос. Да, пусть стал и не настолько взрослым, чтобы просто уйти и больше никогда не показываться на глаза дядюшке, но и беспомощным младенцем уже не был. — Он тяжело вздохнул, и продолжил: — В шестнадцать лет у меня открылись магические способности, и не абы какие, а к стихии огня — одной из самых редких в нашем мире. Я тогда так обрадовался, ведь у меня появился реальный шанс слинять из ненавистного за многие годы дома. Я решил поступать в Академию! Но передо мной снова появилась серьезная проблема — для поступления нужно было научиться контролировать хотя бы изначальные навыки своей стихии и…
Я снова стал учиться, но теперь старался еще усерднее, проводя дни и ночи в библиотеке дядюшки, который туда за многие годы так ни разу и не зашел, к моему счастью. Я дневал и ночевал там, изучая любую литературу с упоминанием любого вида магии, и, о чудо, я наконец-то, спустя многие месяцы изучений, исследований и кропотливого труда, нашел то, что так упорно искал — книгу заклинаний для магии огня. В ней было все! ВСЕ, Лиана, понимаешь?! Я откопал настоящий клад! Ведь если при изучении других стихий продвижения были минимальными, ведь я все же пользовался навыками не для родной стихии, а для чужеродной мне, но все же упорно пытался их применить, преобразовывая энергетический поток в нужное русло. Я вообще уже думал, что мне все же не суждено будет овладеть своей стихией в полной мере… Да, огонь мне поддавался, но с неохотой. Мне было сложно его контролировать. То с этой книгой дела пошли куда веселее и быстрее. И уже буквально через четыре месяца я смог, пусть и не в полной мере, применить полученные знания, подчиняя огонь себе.
