Глава 23. «Папы»
Варя
Я стараюсь не смотреть на Швецова, Господи, да почти что не дышу, потому что больше всего на свете мне хочется, чтобы свободной рукой от сжал мою коленку. Как раньше…
Воздух между нами тяжелеет от тишины. Мне кажется, что Саша специально не включает музыку, проверяя мою выдержку.
— Спасибо тебе за поездку, — сдаюсь я. — И вообще. У тебя так хорошо получается общаться с Марьей…
— Разве не так должно быть в нормальных семьях? — чуть резко перебивает меня Швецов.
— Я… — теряюсь от его агрессивного напора, — я не знаю. У меня всегда только мама была. Ты же знаешь… Но, наверное, должно быть хорошо. В нормальных семьях…
— Хмм, — отзывается он и вдруг резко переводит тему. — Нам все-таки нужно найти няню, Варвара. Сейчас идёт волна корпоративов, и меня активно на них приглашают. Плюс разные светские мероприятия, фотосессии… в общем, — подытоживает он свою мысль. — Я бы хотел твоего присутствия на них.
— В качестве кого? — напрягаясь, уточняю я.
— В качестве матери моего ребёнка, — сжимая зубы, цедит Швецов.
— У меня же нет выбора, — отвечаю ему с едким вызовом. И сама не понимаю, зачем провоцирую конфликт на ровном месте. Ведь очевидно же, что Саша старается договариваться. А я… будто защищаюсь. От своих чувств к нему, постоянно напоминая себе, какой он ужасный.
— Крайне рекомендую тебе потренироваться делать рядом со мной счастливый вид, — рявкает Швецов и ощутимо увеличивает скорость машины.
Марья, конечно же, просыпается, едва мы заезжаем на участок. Я испытываю от этого облегчение, потому что атмосфера между мной и Сашей становится мягче и теплее. Ёлка, коробки с игрушками, суета…
Ну, скажите мне, как можно не любоваться на мужчину, который устанавливает ёлку вместе с ребёнком, пока на улице его ждёт помощник, жаждущий политических свершений? Я и любуюсь, делая вид, что мне очень срочно нужно помыть пол от поплывшего с лесной красавицы и обуви снега.
— А Дедушка Мороз может исполнить два желания? — слышу я задумчивый голосок Марьи.
— Смотря какие, наверное, — с интересом отзывается Александр. — А что бы ты хотела попросить?
— Нельзя говорить, — пыхтит дочь, — не сбудется. Дети вот воспитателям говорят в интернате, и у них никогда ничего не сбывается. Глупые…
— И что же они такого невероятного загадывают? — решает зайти с другой стороны Швецов.
— Мальчики — телефоны, как у старших, — отвечает Марья. — А девочки кукол с колясочками и косметику…
— Хм… — отзывается Саша. — Так просто?
— Это не просто, — философски вздыхает дочь.
— А домой они не хотят? — все-таки задаёт мучающий его вопрос Швецов.
— Нет, — пожимает плечами Марья. — Только Ира. К бабушке хочет…
Мне приходится покинуть комнату, потому что грязь на полу заканчивается. Я решаю поставить готовиться суп, а после, когда Швецов уйдёт на работу, разобраться с грязной и мокрой одеждой.
— Вот объясни мне, — Саша появляется в дверях так неожиданно, что я едва не отрезаю себе палец ножом.
— Что объяснить? — отвечаю, даже не оборачиваясь.
— Почему дети из интерната не хотят домой?
До меня вдруг доходит смысл многоходовки, которую собирался разыграть с дочерью Швецов и от мгновенно вскипевшей злости отбрасываю в сторону нож.
— А ты чего ждал? Что она расскажет, как дети хотят папочку? И тут бы ты, конечно, сказал о себе? Ах, какое чудо! Так вот, — взмахиваю я указательным пальцем, — большинство детей там как раз находится из-за новых «папочек» и не питает иллюзий о прекрасном!
— В смысле? — хмурится Александр.
— В прямом, — вздыхаю. — Мамы находят «папу» и избавляются от детей. Или наоборот, наконец, освобождаются от «пап» и идут работать круглосуточно.
— Я себе как-то иначе представлял детский контингент интерната, — качает головой Швецов.
— Добро пожаловать в реальность! — фыркаю ему в ответ и отворачиваюсь, снова берясь за нож. — Всего человек двадцать алкоголиков и осуждённых. Остальные — обыкновенные махровые эгоисты.
Мы замолкаем. Мне до сих пор не по себе от этой правды. Аж потряхивает. Даже в какой-то момент кажется, что Саша ушёл, но нет.
— У тебя десять пропущенных от тётки, — неожиданно раздается у меня над ухом. Я слышу, как Швецов приближается ко мне и замираю.
Рядом со мной на столешнице оказывается телефон.
— Ты ей перезвони, а я поехал, — хрипло говорит Швецов.
Я слышу, как он выходит из кухни, а спустя минуту — из дома.
Глава 24. «Подарок»
Швец
Тусклый свет фонаря освещает лавочку возле подъезда, где собрались жители дома. Как они сидят на ней вообще? Эти старушенции. У меня уже ноги стоять околели! А эти все мусолят…
— И что? — голосом полным ехидства вопрошает самая активная из женщин, которая является председателем ТСЖ. — Прямо таки, удвоят нам наши вложения, как на «Поле чудес»?
Выдыхаю, беря себя в руки. Люди — это просто капец, как сложно.
— Да, — объясняю терпеливо и уже сегодня раз в пятидесятый. — Есть такая программа социальная по благоустройству дворовой территории. Каждый прописанный житель дома вносит определённую сумму, а государство ее удваивает. Так что, хватит и на парковку, и на асфальт и площадки поставить.
— И на столбы для бельевых верёвок, — добавляет одна из женщин.
— Зачем это они? — тут же начинают галдеть остальные. — А балконы на что?
— А у меня на первом нету балкона, — отбривает их первая.
— Ну так что решать будем, дорогие? — снова направляю я наш разговор в конструктивное русло и пытаюсь втянуть в общение жильцов помоложе. — Если согласны сдавать, то давайте срок два дня определим, чтобы нам с вами до нового года успеть податься…
Через десять минут просто падаю на заднее сиденье автомобиля и с облегчением грею руки и ноги.
— Чего у нас там? — киваю на термос в подстаканнике. — Чая не осталось?
— Нет, Александр Николаевич, — отзывается Тарас. — Потерпите, сегодня эту улицу закончить надо. Два дома осталось!
— Да ты издеваешься? — психуя, луплю кулаком по сиденью. — Я скоро орать на них начну. Откуда столько паранои в их головах? Обманут, ограбят…
— Так скучно жить здесь, Александр Николаевич, — отзывается мой помощник. — У людей всего два развлечения — в торговый центр сходить и телевизор посмотреть. Это они ещё о вашем прошлом не знают.
— С моим прошлым все в порядке, — повышая голос, я сжимаю зубы.
— Вы же знаете, все можно наизнанку при желании вывернуть, — собирается поспорить со мной Тарас.
— У Аверина в нашей истории у самого морда в пуху, — ухмыляюсь. — Он не захочет, чтобы она всплыла.
— Хорошо бы, — кивает помощник. — Не передумали девушку с дочерью в компанию вводить? Я бы все-таки рекомендовал сделать вид, что вы были не знакомы, и прикипели душой к малышке из интерната. Потом с матерью ее познакомились. Чистая Золушка. Людям подобные истории нравятся.
— Я подумаю… — хмурюсь.
Честно говоря, врать не хочется. Хотя бы потому, чтобы у Марьи не возникало сомнений в нашем родстве. Да и в случае опеки… У меня должны быть равные права с Варварой.
Пока у меня не получается пробиться через ее броню. Наше недоверие взаимно и объяснимо, но я стараюсь, черт подери! А эта зараза — нет.
Когда мы с Тарасом завершаем работу с последним домом, часы показывают девять вечера. Я добираюсь до дома просто никакой и больше всего на свете хочу, чтобы мои активные девочки уже спали. Да, я помню, что обещал наряжать вместе ёлку, но что вот сделаешь?
Нет, есть, конечно, вариант забить на выборы и Аверина… Увезти Варю с дочкой в Москву и жить спокойно, но все внутри меня противится этой идее. Да и маховик проверок в его алкомаркетах уже запущен. Когда ещё, как не перед Новым годом? И чтобы удержать свой бизнес, ему придётся посветить лицом. Я хочу, чтобы он потерял все, что нажил за деньги отца. А ещё сел. На меньше, чем я тогда…
