— А еще я обещал тебе селфи из кровати, — подмигнул я Лилу, на что она хохотнула и легко прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать широкую восторженную улыбку, а я не удержался и склонился, чтобы поцеловать ее.
— Звучит заманчиво, Марсик.
— Надеюсь, тебе понравится, конфетка.
Пора было уходить, потому что в моих мыслях пронеслось то, что отразилось волной возбуждения сразу же.
А это грозило тем, что в этот раз сдержаться я не смогу и точно сделаю ее своей. Что могло быть большой проблемой не только в плане нарушения моих законов, но и физически для нее.
— Напишу, как только доберусь до брата.
— А потом каждые два часа?
— Да, каждые два часа, даже ночью.
Лилу рассмеялась, а я залюбовался ее красивым личиком и блеском больших глаз, в которых я видел ребенка. Чудесного, веселого и озорного.
Того, кого она потеряла в себе слишком рано.
Я выталкивал себя из отделения насильно.
Буквально пролетел вперед, заставляя себя двигаться так, чтобы быть похожим на человека и не переходить на скорость и резкость хищника, который внутри меня никогда не дремал и всё держал под контролем звериного острого чутья.
Спустившись на этаж ниже, я остро продолжать ощущать Лилу.
Меня манило обратно.
Влекло.
Тащило.
Буквально выворачивало внутренности от того, как хотелось снова оказаться рядом с ней, чтобы быть уверенным в том, что с ней ничего не случится за время моего отсутствия рядом.
Уже почти у выхода я увидел пожилую уборщицу, которая с трудом пыталась спустить приспособление для мытья пола с лестницы вниз.
Я сделал это без труда и протянул ей руку, чтобы помочь спуститься тоже, на что женщина сначала удивленно посмотрела на меня, а потом вдруг широко и тепло улыбнулась, словно узнала меня.
— А ты и правда Санта, — проговорила она, приняв мою помощь с благодарностью, и легко похлопала по руке. — Видела, какой праздник ты с нашей Лилу устроил детям. Давно у нас такого не было.
Я улыбнулся в ответ, кивая на аппарат, который для женщины был просто неподъемным:
— Хотите, помогу носить его и дальше?
— Будешь ходить за мной всю смену до следующего утра? — рассмеялась она, а я кивнул серьезно и собранно:
— Без проблем.
— Сумасшедший, — только покачала головой женщина, но ее глаза изменились и стали теплыми и лучистыми. — Теперь я понимаю, почему Лилу смотрит на тебя, как на бога. Ты и правда удивительный.
— Это только кажется. Я совсем не святой.
— Так и мы не святые. Потому и живем на земле, сынок.
Кажется, женщина работала здесь давно, и я не смог удержаться, чтобы не узнать немного о своей отважной девочке, рядом с которой я оставил свое сердце, уходя сейчас.
— Давно Лилу здесь живет?
Женщина тяжело вздохнула и вдруг опустилась прямо на ступени, а я сделал это вслед за ней, присев рядом.
— Почти год. С тех пор, как ее мама умерла. Она ведь здесь работала медсестрой, в том самом отделении. Пришла к нам пять лет назад вместе с сыном, у которого диагностировали рак. Работала и присматривала за ним. Операцию сделали, боролись за его жизнь и отвоевали! Лилу тогда совсем девчонкой была. Прибегала сразу после школы, делала здесь уроки, играла с детьми, помогала медсестричкам. Мы все ее очень полюбили. Смерть матери для любого ребенка удар и невосполнимая потеря. Они ведь сиротами остались, — женщина тяжело выдохнула и покачала головой, потому что ее сердце защемило от тоски и переживания. — Во время похорон Лео стало плохо, он потерял сознание. А когда его привезли к нам, то оказалось, что болезнь снова дала о себе знать. И стало хуже, чем даже было до этого… Мальчик на волосок от смерти. А Лилу бьется, насколько может, за его спасение. Но что она может сделать одна-одинешенька?..
Во рту стало горько от услышанного, даже если я предполагал узнать нечто подобное.
— А отец? — тихо выдохнул я.
Женщина могла не отвечать.
В ее душе тут же поднялась такая ярость и омерзение, что она в буквальном смысле просто изменилась в лице.
— Да какой там отец, прости господи! — шикнула она. — Лучше бы его совсем не было!
— Он жив?
— Да, к сожалению! Сидит в тюрьме за убийство! Надеюсь, там его дни и закончатся! — неожиданно смутившись от того, что выпалила это всё, женщина немного поутихла и сдержанно вздохнула: — Он никогда не был хорошим человеком, но, видимо, любовь и правда зла. Не знаю, какие силы заставили покойную мать Лилу полюбить этого… человека. И родить ему детей. Он наркоманом был. Ничего хорошего дети от него никогда не видели. А когда Бэлла поняла, что семья ему не нужна, то пыталась развестись и уйти, но он сам ее стал преследовать. Отбирал деньги. Угрожал, что детей поколотит, если она не будет отдавать ему те гроши, что здесь зарабатывала. Какой из него отец… У них и угла-то своего не было, снимали даже не квартиру, а комнатушку, где жили втроем. После смерти Бэллы хозяин решил, что дети ему мешают, и просто выкинул их вещи на улицу, а сам нашел новых квартирантов.
Я слушал молча, но в душе поднималась такая буря, что спроси у меня добрая разговорчивая женщина что-нибудь, я бы не смог ответить человеческими словами.
Зарычал бы, как зверь.
Тот зверь, который выл во мне и бесновался от того, что пришлось перенести этой отважной девушке за свою короткую и такую страшную жизнь!
Святые боги! За что это всё случилось с ней?
Словно кто-то наверху решил проверить, сколько она сможет выдержать!
Но теперь всё будет иначе.
Потому что теперь рядом был я — тот, кто сильнее любого гребаного бога этого чертова мира!
Тот, кто сметет любого
