Но, самое главное, этого расстояния было достаточно, чтобы не слышать ни малейшего эха ее чувств. Потому что в тех чувствах, которые в ней вызывал Сэм, для него не было ничего хорошего. Это он еще на празднике заметил, когда уводил ее от непонятно откуда взявшегося дракона.
Грусть, сожаление, неприязнь…
Вчера же, когда она появилась в окружении все того же дракона, да еще и Тайрэнна, который, как говорят на Земле, «вообще берега попутал», к этим чувствам Тани щедро добавились обида и злость. Все это обрушилось на Сэма в тот миг, когда девчонка шагнула ему навстречу, отходя от своих поклонников.
И если дракон ушел от любого конфликта, сразу продемонстрировав понимание того, что ему тут не рады. То Тайрэнн, это полиморфное отродье, вел себя так, что Сэму потребовалось много усилий, чтобы в ту же минуту не открутить ему голову.
Но почему кошак вдруг повел себя так неосмотрительно? Еще слово — и дуэли было бы не избежать. Неужели он так легко забыл, что на Земле они были сообщниками. И если вскроется, что они знакомы, Тайрэнна ждет много проблем. Могут и в родной мир выгнать.
Нет, такое не забывается. Значит, причина была. И надо было ее прояснить. А, заодно, надавить на него так, чтобы Таню оставил в покое. Видеть ее снова в компании Тайрэнна Сэм был не готов и не собирался. Хватило одного раза.
Нет, это надо же! И дракон, и ветала потащились за девчонкой сквозь поле Азинштаэля! Рискнули же. А если бы у них ничего не вышло?
Но кто из них и когда только научил ее телепортироваться? Хотя у нее и спонтанная телепортация хорошо получилась еще на Земле.
На Земле… Ну вот, еще одно мешающее здраво мыслить воспоминание. И нет, Сэм не сожалел о том, что сделал все, чтобы вернуться в Акрл. Но он сожалел о том, как именно он это сделал. Сейчас он бы все переиграл по-другому. Так, чтобы при виде него Таня не испытывала злости.
Хорошо, хотя бы, что среди в ее чувствах к нему не было презрения или ненависти.
Но и в том, что было, не было ничего, чтобы могло хоть немного обрадовать Сэма. А что может быть ужаснее, чем испытывать влечение к тому, кто никогда не ответит тебе взаимностью? И кто будет только рад, если ты исчезнешь из его жизни, как можно скорее?
К таким пыткам Сэм не был готов.
Хотя и это было не самое тяжелое.
Все становилось еще хуже, когда Таня творила магию. Тогда девушку вместе с потоком льющейся силы наполняли восторг и радость. И в такие моменты даже полутора шагов Сэму было мало. И он отходил еще дальше, понимая свою уязвимость перед ее счастьем, и радуясь, что она не знает, какой властью над ним неожиданно оказалась наделена.
И он бы пошутил, что ведет себя, как пацан. Что на Земле это называли буйством гормонов. И что это снималось древним, как мир, способом.
Да только не шутилось. Вообще.
И не было это буйством гормонов. И не снималось это вообще никаким способом. И самый древний не работал. Потому что, глядя на других женщин, Сэм не испытывал к ним ничего. Совсем. Настолько, что после третьей попытки увлечь себя веселой компанией хотя бы одной из них, он бросил это дело.
Так же, как после пятой попытки снять это, как снимают магические откаты, понял, что это ему не поможет. И также, как очень быстро понял, что и само оно вряд ли пройдет.
У Сэма была только одна версия того, что это могло быть. Истинная связь. Та самая волшебная и естественная, о которой мечтали юные альвы, и которую боялись или, наоборот, страстно желали зрелые маги. И которую во всех пяти мирах пытались сымитировать тысячами способов, создавая обеты, договора и клановую иерархию.
Подтверждений этой теории у него было очень много. Даже то, что, когда она опаздывала на встречу с ним, он легко «притянул» ее со всем ее окружением через телепортационное поле, доказывало это.
Но только во всех трактатах, что Сэм когда-то читал об истинной связи, искусственной или природной, в них всегда речь шла о взаимном притяжении. О симпатии, которую невозможно преодолеть, потому что ее и не нужно преодолевать.
У Тани, как вчера убедился Сэм, симпатии к нему не было.
Но если это не истинная связь, то что? Ответ на этот вопрос ему еще только предстояло найти. Да только в списке его проблем эта была не самая главная. Открыть запечатанный магией кабинет ректора и узнать почему погибли студенты и Элирэ было важнее.
Значит, пока его ждала долгая и бесчеловечная пытка. Единственное, на что он надеялся, что та закончится раньше, чем Татьяна пройдет инициацию и станет полноценным друидом.
Поэтому: полтора шага сейчас и два-три, когда она снова создаст в своих руках новое волшебство. Вот оно — идеально выверенное расстояние, на котором он остановился.
Девушка обернулась. Грустная, уставшая, решительная…
Мелкий пузырек надежды на то, что при виде него, на ее лице появится хотя бы тень улыбки, безжалостно задавился каменной плитой реальности.
Сэм горько усмехнулся самому себе.
— То, что я просил тебя выучить, выучила? — начал он без предисловий. Чем быстрее он обучит ее всему, что знает, тем быстрее их пути разойдутся окончательно. И рано или поздно он все равно придумает, как ему избавиться от этого неправильного и непонятного наваждения.
— Да, — кивнула Таня.
Сэм сорвал с куста рядом пригоршню листьев, особенно не заботясь о том, чтобы сделать это аккуратно.
— Залечи, — приказал он Тане, указав на куст. И она, лишь на мгновение запнувшись, обратилась к сырой магии внутри себя, почти мгновенно вернув растению первозданный вид.
Внутренне вновь поразившись тому, как быстро и легко ей удается чистое видовое волшебство, внешне Сэм лишь сухо кивнул на это.
— Хорошо. Тогда приступим к следующему заданию.
***
Татьяна
Второе занятие по магии с Сэмом очень похоже не предыдущее. Разве что его поведение при этом еще более холодное, чем раньше. Мне вообще кажется, что теперь он не только не хочет улыбаться при виде меня, а лишь согласен время от времени кривить губы усмешкой. И что приближаться ко мне ему неприятно, потому что дистанция между нами в несколько шагов сохраняется постоянно.
Его поведение обижает, царапает, заставляет злиться…
Настолько, что мне хочется развернуться, сократить эти шаги до нуля одним броском — и застучать кулаками по его груди, затянутой в плотную ткань очередного черно-зеленого сюртука. А потом укусить его гладковыбритое каменное лицо куда-нибудь за мягкую щеку! Больно!
И поцеловать при этом тоже хочется.
Но я нахожу в себе силы игнорировать это. Тем более, его равнодушие не оставляет и шанса на то, чтобы представить, что он хоть когда-нибудь испытывал ко мне хоть что-то хотя бы отдаленно напоминающее уважение.
Ну да! Конечно! Я же не черноволосая суккубо-альва с праздника! У меня нет безупречного тела и таких красивых рожек.
Тьфу.
Я в его жизни — досадное недоразумение. Пройденный этап на пути к великой цели, который, к его глубочайшему сожалению, подзадержался из-за обстоятельств. И всего-то надо: быстрее обучить меня магии и распрощаться навсегда.
По крайней мере, его «усовершенствованная» по сравнению со вчерашней манера обучения не оставляет сомнений — как-то так он и думает. Но, хоть я и сдерживаю внутри вулкан эмоций, все равно моему разуму хватает силы воли увидеть в этом плюсы. И безразлично-отстраненное поведении Сэма — идеальная иллюстрация того, что я ему никогда не была ни интересна, ни нужна.
Больше же ему незачем притворяться рядом со мной милым или, хотя бы, как накануне, любезным! И чувство вины, судя по всему, больше не мучает. Вот он и предстал тем, кто есть на самом деле — равнодушным почти-мерзавцем.
Очень легко поверить в то, что именно такой тип однажды отправил на верную смерть толпу доверившихся ему людей.
И не то, что я в это верю. Но сомнений внутри становится все меньше и меньше.
Что укрепляет меня в целях еще больше. Так что новые приемы я изучаю так быстро, как только могу. Тем более, творить волшебство — действительно чудесно. А еще магия вытесняет из головы все переживания, и я позволяю ей наполнять меня снова и снова, несмотря на то, что это происходит под контролем «голема» Сэма.
