— Что вы задумали? — охнула служанка.
— Пока не могу сказать. Но, возможно, мы скоро уедем…
— Госпожа!
— Не причитай, дорогая. Не в Эртвест же мы сбежим, как в прошлый раз.
И Флавия улыбнулась с явным облегчением. Непонятно, чего боялась эта добрая и наивная девушка: то ли за госпожу, которую в любой момент могут казнить за измену, то ли за себя, которую могут убить за соучастие в выходках императрицы. Все ее тревоги были оправданы, Ольма не осуждала девушку ни за что.
Платье чудесно облегало худую и пока еще стройную фигуру. Впервые за много дней Ольма позволила себе улыбнуться.
Больше в ближайшие дни она не пыталась связаться с Брентером Райтоном, и даже старалась не вспоминать об этом человеке. Словно его и не было. Наверное, лучше ей будет рядом с императором, а ему — рядом с красавицей Сельмой. Их сын станет новым Повелителем Смерти, а не странным порождением света и тьмы…
Несколько дней Ольма внимательно наблюдала за неизменно мрачным настроением мужа, и только через седмицу решилась спросить, отчего тот так тревожен и грустен.
Общий обед проходил в Большом зале. Там ели Сет и Ольма, а в маленьком зальчике, примыкавшем к нему, несколько придворных и братья Коваль. Отсутствию последних Ольма искренне радовалась — она терпеть не могла видеть их высокие крепкие фигуры и осуждающие лица. Ей все время казалось, будто они знают обо всех ее грехах.
— Плохие новости с боевых полей, неанита, — ответил он на прямой вопрос сумрачно. — Наши люди гибнут все больше и больше. Приходится скрывать это от листаров.
— Вы же не пошлете листаров на войну? — спросила она, и сразу взглянула в глаза Сета, надеясь распознать ложь.
— Пока листар Райтон отправлен в разведку. Но это вынужденная мера.
Что же, хотя бы он честен с ней, пусть и не до конца.
— Ваше Величество, не угодно ли вам сменить обстановку? — ее голос дрожал, как натянутая струна, но Сет, на удивление, не воспринял это, как слабость. — Я бы не хотела, чтобы этот ужасный суд оказал сильное влияние на меня… и наше дитя.
Во ответном взгляде Сета не было подозрений или злости, только тепло и свет. Он ждал первенца и не подозревал об обмане, а потому легко согласился отправиться в поездку.
Через несколько дней император и императрица с небольшой свитой и охраной выехали в направлении Синестры — императорскими угодьями между южными и восточными землями.
Глава 15. Путь в никуда
В последнее время фиаламцы умирали слишком часто. Войны, болезни, голод, старость… всех причин и не запомнить. Брентер Райтон постоянно перемещался в пространстве и времени, чтобы снова увидеть окружающий мир через белую или голубую дымку, сжимая в руке острую косу. Одного ее взмаха было достаточно, чтобы разрубить тонкую, но прочную нить, соединяющую душу с телом. И тело продолжало оставаться бездыханным, а душа отправлялась вслед за Повелителем Смерти.
Мужчины и женщины, старики и дети. Самые маленькие души он нес на руках, вдаль от боли и горестей, туда, где зеленеют листья на деревьях и под ногами стелется мягкая трава. Они потом подрастут, эти нерожденные младенцы, и останутся вечно молодыми, как и прочие дети.
Брентер так боялся однажды увидеть младенческое личико со знакомо синими глазами, что в последнее время даже не смотрел на них. Жаль, что это бессмысленные прятки от самого себя. У их с Ольмой ребенка могут быть и его глаза.
Перемещения туда и обратно происходили в любое время суток. Смерть на то и Смерть, чтобы не терпеть отлагательств и наступать безвременно. Брентера это ужасно тяготило. Наверное, император знал об этой его особенности, поэтому отправил в Аранию. Видимо, рассчитывал, что обратно листар Райтон уже не вернется.
Дамона с два!
Перед отправкой в дальнюю дорогу он отправил несколько писем Селме, вложив в них всю нежность и все тепло, которые хотел бы подарить Ольме.
Он понимал, что поступает нечестно и в чем-то цинично, но ничего не мог с собой поделать. И к тому же быстро удалось найти себе оправдание: Повелитель Смерти не имеет права быть мягкотелым и слишком добрым.
Отправив своих людей домой, он предпочел ехать в Аранию в одиночестве.
До границ можно добраться открыто, а дальше скакать по пустым равнинам и глухим лесам. Лишь бы не быть замеченным. Со всеми знаками принадлежности к Фиаламу, кроме герба, конечно, тоже придется распрощаться.
— Прощайте, мои верные подданные! — обратился он к свите, провожая их обратно на Запад. — Я не знаю, суждено ли мне вернуться обратно. Но моя жена и мой сын должны быть счастливы. Так позаботьтесь об этом!
Счастливы должны быть в первую очередь Филлис с их общим ребенком. А у Селмы и так все есть… Безуспешно борясь с охватившими его злостью, тревогой и болью, он помчал верного коня по спутанным дорогам Фиалама. Сердце ожесточенно стучало в груди, пересохло во рту, а на глаза невольно наворачивались слезы. От ветра ли, от усталости ли, от любви ли? Кто знает…
Он ехал, стараясь как можно меньше останавливаться в тавернах и гостиницах.
Про дочку северного листара, которую ехал спасать, знал Брентер немного. Старый Ганс Дальгор давно послал гонцов с предложением кому-нибудь спасти юную Эльзу за вознаграждение. Желательно, если в герои запишется благородный человек, а уж если раб, то ему подарят свободу. Так Дальгор и написал.
Но проклятый император Ариас все переиначил. Обманом и сомнительными посулами он вынудил отправиться туда именно Брентера, чем окончательно доказал свою ревность. Ему будет удобнее, если неугодный Брентер окажется вдали от родины, а то еще и мертвым. Конечно, придется спасать и мужа Эльзы, это аранийское отродье, и их общих детей. Но что поделать? Если что-то пойдет не так, можно будет списать неудачу на его, Повелителя Смерти, опасный дар.
***
Долгий путь по бесконечным снежным равнинам измотал Брентера, выбил из сил, но он выдержал его с честью, воспользовавшись магией Смерти. Она позволяла протянуть еще немного, гарцуя на безопасном расстоянии от аранийских поселений. Колючий ветер бил в лицо, кидал за шиворот снежинки, морозил руки, но Брентер не мог позволить себе ни минуты промедления.
Император Ариас с неуверенностью упоминал, что Эльзе Дальгор ничего не угрожает.
Или Эльзе Брот?
В любом случае, аранийцы не приемлют союзов с фиаламцами. Девицу и ее избранника в любой момент могут убить или продать в рабство. Надо спешить еще сильнее, насколько это возможно. Щуря слезящиеся от ветра глаза, Брентер кое-как отыскал небольшой город, возле аранийской столицы Эрум, и въехал туда незамеченным, под покровом морозной ночи.
Небо освещала холодным серебром крупная полная луна, а вокруг мерцали россыпи мелких звезд, отдаленных от мира Акеман огромнейшим расстоянием.
И тогда, дрожа от озноба под снегом и ветром, он впервые задумался об одной мрачной, но очень важной вещи, которая не касалась его мыслей раньше.
Как умирают Повелители Смерти? Кто приходит за ними?
Сам он забирал душу своего отца, но что, если удача оставит род Райтонов, и Брентер умрет, не дождавшись наследника? Младенец не сможет забрать душу отца, но в его отсутствие главным жнецом становится Падший. А это неприятное создание Брентер не хотел бы видеть, как при смерти, так и после нее.
Но все эти мысли можно послать к дамонам. А сейчас лучше вспомнить скупой рассказ императора и сбивчивое содержание письма самого Ганса Дальгора.
Они оба знали, что Андреас Брот и Эльза Дальгор, объявившие себя женихом и невестой, были захвачены плен местным военачальником, Алардом Тайрином, и отправлены в дом вдовы знатной аранийки. В качестве слуг или заложников? Это важно. От этого зависит, где их держат. Могут ли они выйти из дома или заперты в подвальной темнице?
Также Брентер не исключал того, что легкомысленная Эльза может быть беременна.
Кроме них двоих в плену находился маленький мальчик-полукровка, зачатый фиаламским мужчиной и рожденный аранийской женщиной. Родственник Эльзы и единоутробный брат Андреаса. Насчет ребенка император ничего не сказал, но, конечно же, у Брентера не настолько каменное сердце, чтобы оставить его на произвол судьбы.
