успела нажаловаться своей госпоже насчёт недавнего инцидента. Сэр Афин и сэр Кэролайн всё же, после недолгих размышлений, решили продолжить занятие. Потому были со мной вплоть до самого вечера, пока дворецкий не сообщил им, что они могут быть свободны. Когда мужчины ушли, мне приказали подняться в свою комнату и дожидаться там графа.
Отец вернулся от герцога, куда ездил на званый приём, не в самом лучшем настроении. Громко хлопнув дверями своего кабинета, приказал не беспокоить его. Только через час он удосужился выйти и приказать слугам подать ужин. А я за это время чуть ли не на стены лезла от безделья.
Мой хранитель всё также не отзывался на мой зов. И эта тишина только сильнее напрягала меня. Чтобы успокоить свои нервы, решила получше рассмотреть то место, где мне теперь придётся жить некоторое время. Так как комната находится на втором этаже — думаю, что она раньше была гостевой. Так как спальни графской семьи находятся на третьем этаже. Мне об этом рассказали мои горничные. Но для меня это не так важно…
Меня волнует другое… Почему вся комната в таком ужасном красном цвете? Тут же и шторы, и балдахин, и мебель — всё в самом нелюбимом для меня цвете! Руки бы оторвала этому дизайнеру. И куда смотрела графиня, когда принимала эту работу? Остальные комнаты явно в другом дизайне сделаны.
Мне первое время показалось, что раньше здесь жила фаворитка Феликса, потому здесь всё в таком «страстном» оттенке. Аристократы считают алый цвет — благородным и дорогим. Но мне он не нравится только по одной причине — он похож на кровь.
Долго находиться в этой комнате наедине со своими мыслями не смогла, мне резко стало душно. Решила немного прогуляться по особняку. Я же всё-таки теперь графская дочь, поэтому имею права свободно передвигаться по своему дому.
Но стража, стоявшая, возле моей комнаты запретила мне выходить из комнаты.
— Почему мне нельзя выйти? — спросила у них недовольным голосом.
— Граф приказал. — смотря прямо перед собой, ответил стражник. — Вернитесь в свою комнату, юная госпожа.
Второй стражник захлопнул перед моим носом дверь. И что это сейчас было? Теперь точно чувствую себя птицей в клетке.
* * *
— Да проснись ты уже, спящая принцесса. — громко сказал Феликс, выдергивая меня из сна. Только успела открыть глаза, как встретилась с его недовольным лицом. Он больно схватил меня за плечи, поднимая с кровати. — Время ужина. Только тебя все и ждут.
Я ответить ничего не успела. Он взял мою руку и потащил за собой. А я спросонья не понимала, что происходит. Сейчас уже почти полночь, нормальные люди ложатся спать, а они ужинать собрались? Странная семейка. Видели же, что я уже уснула. Могли бы и без меня сегодня поесть. Тем более, что сейчас я их точно не хочу видеть.
Из-за того, что меня вот так неожиданно разбудили не самым приятным образом, у меня сильно болит голова. Как будто кто-то уже умудрился по ней хорошенько постучать перед моим подъёмом.
Мы спустились на первый этаж и зашли в тот же столовый зал, где вчера был званый ужин с аристократом. За столом уже сидели остальные члены графской семьи: отец, мачеха и старшая сестра. Графиня надменно осмотрела меня, хмыкнула и продолжила размазывать пюре по своей тарелке.
— Задерживаетесь. — холодно посмотрев в нашу сторону, сказал граф. — Феликс, я больше десяти минут назад отправил тебя за сестрой…
— Да я же не виноват, что она крепко уснула и не хотела просыпаться! — возмущенным голосом сказал парень, усаживая меня рядом с собой. — Я же просил миссис Генриетту, чтобы она рассказала Аделаиде про правила нашей семьи.
Графиня тихо рассмеялась.
— Леди Генриетта конечно бы рассказала обо всём, но Аделаида даже слушать не стала её. Влепила пощечину и выгнала из читального зала, — графиня посмотрела на своего мужа. — Моя подопечная до сих пор находится у лекаря, ей стало дурно после того как она мне всё рассказала.
Отец даже есть перестал и недовольно посмотрел на меня.
— Аделаида, это правда? — спросил он. — Ты забыла о том, что я тебе говорил утром?
Испив травяного чая, посмотрела на графиню. Значит миссис Генриетта решила всё же немного приукрасить свою провинность? Наказания мне всё же не избежать, но сейчас у меня есть прекрасная возможность избавиться от этой противной женщины.
— Отец, я помню каждое ваше слово. Только вот… — опустила грустный взгляд в сторону и тяжело вздохнула. — Когда миссис Генриетта задела честь нашей семьи, оскорбив меня перед сэром Афином и сэром Кэролайн, я не выдержала.
— И чем же миссис Генриетта смогла тебя оскорбить? — с насмешкой спросил граф. — Она прислуживает нашей семье много лет, поэтому в её верности я уверен. Вследствие этого, твои слова сейчас звучат как неуважение к моему доверенному служащему.
Было ожидаемо, что граф скорее поверит в слова графини, чем в мои. Пока что он видит во мне лишь инструмент, удобную марионетку, для достижения своих корыстных замыслов. Поэтому граф не хочет видеть мою непокорность к его людям. Он надеется, что, запугав меня угрозами — сможет командовать мной как захочет.
Только вот отец ещё не знает насколько сильно он ошибается. Я никогда не буду его марионеткой!
— Отец! Вы даже не выслушали мои слова, а уже обвиняете меня во лжи? — громким голосом спросила у него и горько взглянула в сторону графини. — Я понимаю, что для вас мои слова как пустой звук, но… Вы сами привели меня в свой дом, я к вам в дочери не просилась. Знаю, что никогда не стану ни для кого из вас родным человеком. Догадываюсь, что на, то есть свои причины, — тяжело вздохнула и взглянула по очереди на наследников графской семьи. — Но раз я живу в этом доме как законнорождённая дочь, то прошу хотя бы небольшого уважения ко мне. Разве я многого требую?
Граф хмыкнул и лукаво улыбнулся уголком губ.
— Миссис Генриетта проявила ко мне полное неуважение, затронув светлую память моей матушки. Вы все прекрасно знаете, что я до сих пор скорблю по недавнему уходу моей мамы в лучший мир. — слёзы сами появились на моих щеках и я прерывисто задышала. — Потому, когда миссис Генриетта позволила себе сказать те грязные слова, то я просто не выдержала и ударила её, а потом попросила удалиться из зала. Понимаю, что не должна была вот так поступать с ней. Поскольку знаю, что насилие — не выход из ситуации. Но в тот момент гнев взял надо
