странную конструкцию из пальцев.
— Чего это она? – спросила я у Винсента.
Тот фыркнул от смеха и ответил:
— Не бери в голову. Ничего они не знают, похоже. Точнее, наоборот. Они все знают, но тебе не скажут.
— Может, им денег дать? – предложила я.
— Нет уж, – отказался Вин. – Разбрасываться деньгами для получения бесполезных сведений не будем. Предлагаю начать с другого конца.
— С какого? – подозрительно спросила я.
— Спросить Гуасина. Точнее просто упомянуть в разговоре имя и внешность мальчика, а потом посмотреть на его реакцию.
Всю обратную дорогу я обдумывала, как завести разговор с Гуасином. Винсента, кажется, мое молчание не беспокоило. Юноша наслаждался теплым осенним деньком.
Стоило нам перейти подъемный мост и пройти через ворота, как запыхавшийся слуга сообщил, что меня ждут в кабинете герцога Зайтена. Мы с Винсентом удивленно переглянулись. Сегодня же выходной, что герцог забыл в школе, и зачем ему я?
Вин пожал плечами и сказал:
— Пойду с тобой, на всякий случай.
Мы развернулись и направились в сторону учебной части замка, перебирая мои прегрешения за прошедшую неделю.
В кабинете герцога Зайтена я еще не была. Винсенту зайти со мной не разрешили. Я робко отворила дверь и проскользнула внутрь. Замерла, рассматривая массивный дубовый стол с вычурными ножками, обитое алым бархатом кресло, тяжелые портьеры на окнах. Пара шкафов у стены светились линиями магической защиты. Потолок бы расписан какими-то сценами, кажется, из Писания. Мелькали похожие картинки в той книге, что дал мне Винсент.
Старик терялся среди всего этого великолепия. Мне стоило определенного труда сосредоточиться на его лице. Я поспешно поздоровалась и отвесила ему подобающий поклон. И только тут заметила, что в кабинете мы не одни. У окна, почти сливаясь со шторами, стоял незнакомец. Он был высок и строен. Светло-коричневый дорожный костюм подчеркивал его статную фигуру. Стоило ему только повернуться, я сразу поняла – передо мной воин, каких поискать. Меч он держать начал, самое малое, тогда, когда начал ходить.
Я рассматривала гладко выбритое лицо с тяжелой квадратной челюстью, равнодушные карие глаза и думала ,что этот тип мне кого-то напоминает. Но вот кого? Зайтен прокашлялся и представил нас.
— Леди Шиясса Гемхен. Барон Ритто Годжен.
Я еще раз поклонилась, продолжая недоумевать, зачем меня вызвали. Зайтен прокашлялся, вытер губы шелковым платком и указал мне на один из обитых таким же алым бархатом позолоченных стульев:
— Присаживайтесь, леди.
Я послушно села, продолжая наблюдать за новым знакомым. Барон Годжен сел на такой же стул с другой стороны и заговорил:
— Рад знакомству, леди Гемхен. У меня к вашей семье есть одно небольшое дело.
— Я вас внимательно слушаю, барон, – проворковала я, степенно складывая руки на коленях и выпрямляя спину.
— Я имел честь знать вашу прекрасную мать, – начал Годжен. – Мы с ней даже были дружны в юности, в бытность ее студенткой Орджея....
Какие интересные подробности. Мне даже не пришлось изображать заинтересованность. А барон продолжал:
— Да, да, было дело, я даже ухаживал за ней, немного... Если бы она не встретила того бессовестного остроухого, вся ее жизнь могла бы сложиться иначе. Но что случилось, то случилось. Вместе с вами я каждый день скорблю о ее смерти.
Я опустила голову и стала рассматривать свои руки. Тут было бы уместно пустить слезу в ответ, но, как на зло, заплакать снова не получилось. Я тихо спросила:
— Вы пришли напомнить мне о моей утрате, барон?
— Разумеется нет, моя юная леди. Дело в том, что леди Гемхен, ваша мать перед смертью передала вам одно.. Украшение. Оно мне очень дорого и я хотел бы выкупить его в память о любви моей юности.
Я изумленно хлопнула ресницами и переспросила:
— Украшение?
— Да, леди. Браслет. Серебряный, с синими камнями. Довольно простой, и в то же время – изящный.
— Припоминаю, – осторожно сказала я. – Но, к сожалению, барон, не смогу вам ничем помочь. Мать не передавала мне его перед смертью. И я совершенно не помню, что с ним случилось.
— Возможно, если я озвучу сумму, которую готов заплатить за него, ваша память послужит нам лучше.
Но озвучивать он ничего не стал. Взял лист бумаги, перо, и вывел цифру, А затем показал мне. Я изумленно захлопала ресницами, благо Шияссу ими духи предков не обделили, и выглядела она в этот момент очаровательно. Затем пересчитала нули. Второй раз, и третий. На всякий случай, украдкой ущипнула себя за руку. Да за эту сумму он мог бы скупить половину всех ювелирных лавок города, что это за браслет такой?! И откуда у него такие деньги?
Я с сомнением сказала:
— Простите, барон, но я сомневаюсь, что вы заплатите эти деньги на самом деле. Проще убить владельца, чем платить столько.
Он слащаво улыбнулся и сказал:
— Этот предмет должен перейти ко мне в руки законно. Только так я смогу получить от него пользу. Не сомневайтесь, леди. Обещание я сдержу.
Я с сожалением покачала головой:
— У меня его нет. Спросите у Шоннерта, если не верите, но он скажет вам то же самое. Ни у кого из нас браслета нет.
Барон долго молчал и рассматривал мое лицо. Я старалась смотреть на него спокойно. Давала понять, что я, и правда, ни при чем. Но когда он заговорил, в его голосе все еще звучало сомнение.
— Вы зря мне не доверяете, леди. Я намерен выполнить свое обещание. И заполучить эту вещь честно. Вам все равно не удастся утаить его. Если вы не продадите его мне, может статься, браслет снимут с вашего мертвого тела.
Я холодно взглянула ему в глаза и спросила:
— Это угроза?
— Нет, леди. Констатация факта. Мое предложение остается в силе. Если передумаете, герцог Зайтен знает, где меня найти.
С этими словами Годжен откланялся. Я осталась сидеть и перевела удивленный взгляд на Зайтена.
— Что это было? – подозрительно спросила я у старика.
— Попытка договориться и не впутывать вас и вашего брата в политику родов, - ответил Зайтен. – А вы поступили... Недальновидно.
Я нахмурилась и сказала:
— Я поступила честно. У меня нет того, что он ищет. Того, что они все ищут.
Старик покачал головой:
— Это нужно говорить не мне. Вы свободны, леди Гемхен.
В раздумьях
