Девушка невесело засмеялась, парням было не до смеха, они работали.
— Но если что-то пойдет не так?
В школе витала байка про то, что все, кто пытался избавиться от камер в глазах ослепли.
— Не пытайся хакнуть камеры, бойся сортирного привидения, учитель по ОБЖ – оборотень, — скороговоркой проговорил Иван, — знаю я эти байки, в создании половины поучаствовал. Их специально внедряют в школы, чтобы любопытствующие поменьше над собой экспериментировали.
Я об этом не знала, я вообще ни о чем не знала. Нам рассказывали, что студенты – самые счастливые жители Зеленого города, они выбились в верхушку из верхушки и пытаются удержать свое положение всеми силами. А тут выходит, что ребята с самыми высокими рейтингами пытаются преступление совершить. Они смеют быть недовольными и пытаться изменить мир.
— Аааааа, я кажется догадался, как обойти систему, – прошептал Шон будто сам не верил своим словам. Вдруг ребята заговорили на непонятном мне языке, и только по тому, что Анастасия вдруг смачно чмокнула парня в губы, я поняла, что он действительно пришел к верному решению. Ребята еще пол часа работали за компьютерами, потом, словно кто-то включил невидимый сигнал, отложили свои лэптопы или спрятали их под халаты. Парни вышли из комнаты, за ними последовала Анастасия, которая задержалась в дверях, повернулась, от чего тонкий шелк на ее фигуре изогнулся таким образом, что крылья у аиста сложились, будто сломанные, сказала мне:
— Спасибо тебе большое.
Я как лягушка, сидела в замерзающей воде и пыталась разуверить себя в том, что у меня и мозгов как у лягушки. Или даже меньше. Наряду с этим невеселыми размышлениями мысль о том, что каким-то образом можно будет научиться отключать камеры в глазах, заставляла меня улыбаться. Накинув халат я пошла в комнату Анастасии.
— Классно покупались. Я говорю, эта персиковая пена вообще отпад! – радостно сказала она, применяя на себя маску тупой девчонки из группы поддержки. Маска ей не шла.
— Клубничная, — поправила я ее, а затем добавила, понимая, что могу перечеркнуть этой фразой все свое будущее: — Зови еще, как захочешь снова обновить джакузи.
Перед тем как покинуть дом, мы условились с Анастасией, что пойдем искупаться в следующий вторник. Перед выходом из дома я встретилась взглядами с Тео. Показалось мне или нет, но он осуждал меня.
Домой я шла не торопясь, разглядывая похожие одна на другую лужайки. Словно по расписанию, ровно в шесть вечера генно-модифицированные коты выходили из своих домов и на правах хозяев охаживали траву и справляли свои кошачьи дела. Эти коты были огромных размеров, жили не в пример дольше обычных и иногда обладали целыми тремя пушистыми хвостами. В детстве у меня тоже был такой кот по имени Снежок, небесно-голубого окраса. Снежок пропал, когда Мист ушла из Зеленого города. Родители молчали на эту тему, но мне всегда казалось, что сестра забрала его с собой в Красный город. Сейчас, про прошествии времени я начала задумываться, почему Мист забрала с собой зверя, если в Красных городах, судя по тому что нам рассказывают в школах, и людям то особенно нечего есть? Генно-модифицированные коты нуждались в специальном рационе, им ежедневно требовалась свежая рыба и мясо. Образы в моей голове плавно сменялись один на другой. Тема генно-модифицированных котов была забыта, зато я вдруг вспомнила о том, что до сих пор не подала заявление в медицинский. Нужно поторопиться, а зачем? Теперь у меня была Городская Библиотека, были Воскресенья и Слепая Зона, а еще были Анастасия и ее друзья и обещание избавиться от камер в глазах. Впервые в жизни я задумалась о том, а хочу ли я на самом деле стать врачом. Хочу ли я помогать людям? Смогу ли я примириться с видом крови и захочу ли быть практикующим хирургом? Почти на все эти вопросы, ответом было слово «Нет». Оно звучало в моей голове с мучительной ясностью. Мне нужно поговорить с родителями…
Домой я вернулась как раз к ужину, войдя со двора в прозрачную окно-дверь, ведущую на кухню. Мама накрыла стол старомодной льняной скатертью с изображением листопада, посередине стола стоял маленький букет из сухоцвета рядом с которым горела одинокая свеча, в тарелках у нас сегодня лежала оленина и тушеные овощи. Я уселась на свое место и облизнулась. Запах еды ненадолго вывел меня из состояния тяжелых размышлений.
— Гель, милая моя, — обратилась ко мне мама испуганно, — Что с твоим рейтингом?
Я моргнула и включила показатели, которые вырубила сегодня после обеда. Количество просмотров оказалось высоким как никогда, зато оценки стали скакать, кто-то ставил мне очень высокий балл, а кто-то низкий. Посиделки в ванной со студентами могли прийтись не по вкусу многим Зрителям. Ой, я об этом не задумывалась, когда соглашалась на авантюру Анастасии.
— Завтра все придет в норму, — уверенно сказала я маме, надев на лицо улыбку хорошей девочки. Естественно, родители только могли догадываться, чем я занимаюсь в последнее время, и если до этого беспокойство проявлял только отец, то теперь и мама начала переживать, она хотела что-то мне сказать, но замолкла, поскольку папа вошел в кухню из гостиной, он был поглощен своими мыслями и не смотрел на мои оценки. Мама благоразумно не стала поднимать эту тему.
— Сегодня нас ждет ужин охотников! – проговорила она так, как могла бы сказать тигрица в засаде. Разрешение на покупку мяса, а в особенности оленины, нужно было покупать, и только потому, что мой папа адвокат, мы могли позволить себе так питаться. Деньги, вот еще одна причина, по которой мне нужна была нормальная профессия. За ужином мы болтали о всякой ерунде, папа находился в хорошем расположении духа, дело, которое он вел подходило к концу, а, значит, скоро он сможет нам рассказать, в чем заключалась его работа. Под конец ужина, когда мама принесла крем-брюле с заменителем сахара на десерт, я решилась поднять интересующую меня тему:
— Мама, папа, только сегодня я начала думать о том, кем действительно хочу стать. И мысли о медицине, а особенно о хирургии, в общем… я не уверена, что хочу быть врачом.
Тяжелый папин вздох, выроненная ложка из рук мамы и минутная пауза стали реакцией на мои слова. Родители молчали, тщательно подбирая слова, мне никогда не узнать, какова бы была их реакция, если бы подобная беседа проходила без бдительного ока камер.
— Гель, мы тебя очень любим, — сказала мама.
— Но твое решение выглядит как поспешно принятое, — продолжил отец, словно они каким-то образом мысленно переговаривались. Впрочем, они женаты уже больше 20 лет и, возможно, за эти годы между ними установилась телепатическая связь.
— Ты так много работала, чтобы воплотить свою мечту стать врачом.
Ой мою ли? Я просто хотела не видеть камер и иметь деньги. Мой выбор профессии никак не относился к поиску призвания в жизни.
— И сейчас за тебя говорит стресс и неуверенность. Такое бывает, когда до исполнения мечты остается совсем чуть-чуть.
— Если ты хочешь, мы обсудим эту проблему с нашим семейным психологом. – подытожила мама.
— Да, доктор Петерсон примет нас в любой день, в какой ты пожелаешь, –
Я покачала головой. Конечно, какой еще реакции я могла от них ждать. Зачем только открыла свой глупый рот…
— Спасибо, — только и оставалось сказать мне. – Мне это не нужно. Я в порядке.
— Отрицание проблемы первый признак ее наличия, — сказала мама с печалью в голосе.
Глава 7 Мозгоправ.
Несмотря на мои заверения в том, что моя психическая система находится в полном равновесии, к мозгоправу меня все-таки записали. Доктор Петерсон принял меня на следующий же день, передвинув других пациентов с меньшим рейтингом.
Я шла как под конвоем, стараясь не устраивать истерику, чтобы не показать родителям, как я боюсь попасть на сеанс к этому «прекрасному специалисту». Одно неверное слово, взгляд, жест, и меня начнут накачивать лекарствами и тогда, здравствуй окраина Зеленого города и тупая улыбочка на всю жизнь. Врач уверял родителей, что перенес сеанс с другим пациентом ради меня, поскольку я находилась в опасном, пограничном состоянии. Подобный вывод его заставила сделать резкая смена выбора специальности, скачущий рейтинг, а еще моя фотография с Локи из клуба и посиделки в ванной с персиковой пеной. Ко всем этим данным у доброго доктора был доступ. Хорошо, что у родителей его не было, иначе я бы оказалась здесь гораздо раньше.
