вовсе опускались передо мной в поклоне. Но не заводили никаких разговоров. Кем я была для них? Женой правителя? Хозяйкой этого величественного замка? От того, что знаю так мало о местных традициях и правилах, становилось все более не по себе, и я поспешила уйти в сторону от галдящей толпы. Подальше и от людей, и от всех этих шумных развлечений, смысла которых не понимала.
Сразу за площадью начинался лес. Густой и темный, подступающий к замку мрачной, почти зловещей тучей. Почти такой же гнетущий, как и тот, в котором оказалась, когда впервые попала сюда. Или это он и был? Я вспомнила преследующий меня жуткий волчий вой и поежилась: страх моментально ожил, поднимаясь изнутри удушливой волной.
Самым невероятным было то, что от этого леса двор и площадь отделяла не мощная каменная стена, с которой замок ощущался бы неприступной крепостью, а кованая решетка. Хоть и довольно высокая, но все же с довольно редкими звеньями, напоминающими, скорее, украшение для окон богатого дома, чем средство, предназначенное для защиты от врагов и хищников. Если волки подойдут вплотную, разве эта железка сможет их удержать? Они без труда протиснутся сквозь прутья…
Я представила эту картинку слишком отчетливо, пугаясь еще сильнее. Так, что даже колени под пышной тканью роскошного платья начали предательски дрожать. Гораздо лучше было бы вернуться в замок и дождаться Рейтона там, но я понятия не имела, куда именно нужно идти. Не запомнила дорогу, а спрашивать об этом кого-то, вызывая лишние подозрения, совершенно не хотелось.
А моя пугающая фантазия внезапно ожила, и из темного облака леса прямо на глазах начали отделяться фигуры огромных серо-черных животных. Они двигались в сторону замка, и, как бы я ни пыталась убедить себя, что это никакие не волки и опасаться нечего, с каждой минутой становилось все страшнее и страшнее.
Удивительным было то, что все остальные присутствующие на празднике люди совершенно не испугались. Они не могли не видеть оскалившиеся пасти хищников, но при этом продолжали вести себя так, будто ничего не происходило. Пили, ели и веселились, флиртовали и просто беседовали, не обращая никакого внимания на находящихся совсем близко диких зверей.
Это было одновременно странно и страшно. Я определенно чего-то не понимала, а единственного человека, способного дать объяснения, не оказалось рядом. И от этого ситуация напрягала еще больше. Пусть даже волки не осмелятся преодолеть эфемерную преграду и ворваться в толпу, но уже один только факт их столь близкого присутствия лишал меня остатков и без того шаткого равновесия.
В очередной раз повертев головой в поисках мужа и не обнаружив его, я решила вернуться в замок. Там хотя бы не надо было видеть это парадоксальное равнодушие других участников непонятной вечеринки. Если дело во мне, а для всех остальных не происходило ничего сверхъестественного, тем более надо дождаться Рейтона в более спокойной обстановке. Выспросить обо всем — и уже потом делать выводы.
Волк, находящийся ближе других к решетке, зарычал, и от этого звука бросило в дрожь. Казалось, он смотрел прямо на меня: сканировал светящимися желтыми зрачками, напоминающими в ночном сумраке яркие огни. Стало холодно, и еще сильнее захотелось поскорее оказаться за крепкими дверями замка. Запереться в нашей с Рейтоном спальне и не видеть, не слышать всего этого ужаса.
Я вздрогнула от очередного рыка и, резко развернувшись, бросилась прочь от решетчатого забора. Промчалась мимо ломящихся от угощений столов, едва не запутавшись в собственных длинных юбках. Почти оттолкнула любезно раскланявшегося передо мной мальчишку-слугу. Надо было скрыться, спрятаться, спастись от этого угнетающего душу ужаса — и неважно, что могли бы подумать окружающие о таком более чем странном поведении супруги хозяина замка.
Влетев в прохладный каменный коридор и услышав позади себя грохот массивной двери, я только тогда осмелилась перевести дух. Сюда эти звери точно не проникнут, а значит, можно расслабиться. Попытаться успокоиться и дождаться мужа…
— А я считал вас более проницательной, — совсем рядом раздался знакомый голос, и я едва не подпрыгнула от неожиданности. Затаив дыхание, медленно обернулась — и все-таки вскрикнула, потому что человека, стоящего передо мной, увидеть рассчитывала меньше всего на свете.
— Вы?!
Он выглядел почти так же, как в библиотеке, когда приходил за очередной книжкой. В плаще и широкополой шляпе, но сейчас его одежда смотрелась куда естественней, чем в моем родном мире. И дороже. На темной ткани плаща переливались золотисто-серебряные звезды, будто и впрямь спустились с неба, чтобы украсить его обычно скромный наряд. А борода казалась и длиннее, и белее, в самом деле, как у старика-волшебника, от нее словно сияние исходило, завораживая и притягивая взгляд.
— Тихон Митрофанович, что вы здесь делаете?! Как?..
Он чуть склонил голову на бок, внимательно глядя на меня и пряча в снежно-серебристых усах усмешку.
— Придворный алхимик Тахирас — к вашим услугам, достопочтенная госпожа Лиаль.
— Вы же знаете… что я не Лиаль… — отозвалась приглушенным шепотом, стараясь говорить как можно тише. А что, если меня подслушивают? Или следят за этим Тихоном-Тахирасом? Кто знает, какие здесь существуют правила…
Было по-настоящему страшно. Вокруг становилось все больше загадок, и появление вроде бы знакомого человека только усложнило ситуацию. Одно лишь, кажется, прояснилось: своим присутствием здесь я была обязана именно ему — назвавшемуся алхимиком старику.
Косматые брови вопросительно приподнялись, а на губах заиграла загадочная усмешка.
— Важнее то, что знает ваш муж. И все остальные. А они как раз считают вас Лиаль.
— Но это неправда! — я поежилась. Теперь, когда появился столь очевидный свидетель моей лжи, стало и вовсе не по себе. И потом… был еще один, очень важный вопрос, которой давно не давал мне покоя. — И где настоящая Лиаль? Вы знаете, что с ней?
— Возможно, — старик погладил белоснежную бороду, как никогда напоминая сейчас волшебника из сказки. Оставалось только дернуть несколько волосков — и загадать желание. Проблема в том, что я понятия не имела, чего хочу больше всего. Сохранить тайну? Остаться здесь с любимым мужем? Признаться ему во всем и добиться прощения? Рейтон за короткое время прочно вошел в мою жизнь, поселился в сердце, стал безумно близким и дорогим. Я не готова была ни прощаться, ни расставаться с ним.
— И где же? — уточнила осторожно, понимая, что боюсь ответа больше всего на свете. Если настоящая жена Рейтона вернется, мне придется убраться, как бы сильно ни хотелось другого.
— Вам не стоит сейчас беспокоиться по этому поводу, — уклончиво отозвался Тихон Митрофанович. Или
