и ясной целью. Поэтому, когда голос, надоевший еще на суде, с характерным оттенком брезгливости произнес: "А этот мерзавец что здесь делает? В Рахте день открытых дверей? Или виселица сломалась?" — он лишь скользнул взглядом по вытянутому лицу князя Гевора, чуть склонил голову, показывая, что признал, но подходить не считает нужным, и развернулся спиной.
Длинное лицо князя вытянулось еще больше. Он вскинул руку, намереваясь подозвать кого-то из охраны. Но на запястье легли тонкие, по-девичьи изящные пальцы и легко, почти не прилагая усилий, потянули вниз.
— Добрый вечер, — улыбнулся Монтрез. На нем был мундир с нашивками маршала и впечатляющей коллекцией наград. Рубинового пламени, правда, не было. Зато сиял пафосный Бриллиантовый змей, которым отмечали за успехи на дипломатическом поприще.
Все это князь, конечно, заметил. Но, либо решил, что ему чудится, либо — что все эти цацки ничего не значат.
— Святые Древние, во что превратился императорский дворец? — вопросил он, прикрывая глаза руками, — сначала я встречаю здесь преступника, который каким-то образом избежал виселицы, потом со мной наглым образом осмеливается заговорить сын бродяжки, которого раньше не пускали дальше порога. С тех пор, как у Его Величества сменился секретарь, в резиденцию стало просто невозможно зайти.
Многочисленная свита Князя подвинулась ближе.
— Так может быть вы, Ваша Светлость, лучше дома посидите? — Эшери был сама галантность и предупредительность, — на южном континенте. Тем более, бритых мы там зачистили, жара спала. Скоро лаванда зацветет.
— Наслышан о ваших подвигах, — Князь чопорно оттопырил губу, — Господа, это тот самый Монтрез, сын еретички, который сжег живьем две сотни благочестивых жрецов, а уж сколько смиренных послушников, я даже и не знаю…
— Около двух тысяч, — любезно подсказал Эшери. — Хотите узнать подробности из первых рук? Я к вашим услугам, правда, ненадолго.
— Спешите еще кого-нибудь убить?
— Как получится, — приятно улыбнулся Эшери. — Пока я планирую только танцевать. Но если у кого-то вдруг возникнет желание нанести визит своему святому покровителю — обращайтесь. Я всегда рядом, господа, и всегда рад оказать услугу.
Кот обежал всю свиту взглядом, еще раз улыбнулся, развернулся на каблуках и, подхватив под руку какого-то светловолосого незнакомца, исчез в толпе.
— Ну и взгляд у сопляка, — передернуло пожилого барона, — словно метку поставил…
— Не слишком ты с ним круто? — поинтересовался Маркиз, — кто это?
— Князь Гевор, владетель Айшера.
— Серьезный мужик. Чего он тебе сделал? Нет, прошелся, конечно. Но ты, вроде, такие вещи мимо ушей пропускаешь.
— Просто я терпеть не могу, когда что-то пропадает зря, — откровенно ответил маршал, — а в данном случае зря пропадает великолепный череп. В нем трагически отсутствуют мозги. А Винкера нужно найти. У меня четкое ощущение, что он собирается свернуть себе шею.
фанфары, отмечая выход императора. В этот раз — под руку с императрицей. Кот закрутил головой, пытаясь отыскать Марка, но толпа уплотнилась до фактуры качественного гранита. Какое — искать, когда платок не достать.
Эшери впился глазами в венценосную пару, которая появилась в конце дорожки и медленно пошла вперед. Повелитель был в своем обычном "светском" настроении: скука и досада в пропорции сорок на шестьдесят. Или семьдесят на тридцать.
А вот кузина… Она ступала легко, выпрямив спину и вздернув подбородок, и, на первый взгляд, была всем довольна. Но Кот не был бы Котом, не умей он подмечать детали. Цветущий вид был "нарисован" на сестричке искусным придворным мастером поверх мертвенной бледности, даже с какой-то прозеленью.
Ей бы сейчас лежать и чай с травами пить, а не бал.
Но, не смотря на явное недомогание, Алета была настроена по-боевому, это маршал тоже понял. И непрерывно искала кого-то в толпе. Взгляд зеленых глаз метался от одного лица к другому но, похоже, не находил…
Оркестр играл марш.
— Любезнейший… — дирижер вздрогнул от неожиданности, но с ритма не сбился. Он бы не сбился даже если с неба полетели камни.
— Что вам нужно, господин…
— Винкер. Шевалье.
— Итак, я слушаю вас, шевалье, — не поворачивая головы бросил один из самых известных придворных музыкантов.
Марк говорил тихо, почти не разжимая губ, казалось, музыка полностью забьет слова. Но стратег прекрасно знал, насколько тонким слухом наградило Небо этого человека.
— У вас есть карта танцев и все они расписаны, так? Поменять невозможно?
— Точно так, — ответил мэтр.
— Когда я приглашу на танец девушку в рыжем платье, вы будете играть эльс.
— Тогда я потеряю место при дворе.
— Вам знаком мой мундир?
Мэтр чуть повернул голову…
— Черная Сотня? Бессмертные.
— Именно так.
— Это меняет дело, шевалье. Мы сыграем для вас эльс.
— Если будут проблемы, говорите, что я угрожал вам… скажем, переломать пальцы.
Мэтр усмехнулся, не переставая дирижировать оркестром. Он вспомнил этого человека. Вспомнил и недавний скандал.
— Почему на вас не все награды, шевалье?
— Все пока не получил. Был занят. Сидел в тюрьме.
— Для Шанту я бы эльс играть не стал.
— О, наверняка есть музыка, которую вы бы с удовольствием сыграли для Шанту.
— Безусловно. Похоронный марш…
— Мэтр, я ваш поклонник, — Марк отсалютовал и снова нырнул в толпу. Обнаруживать себя раньше времени не входило в его планы, но и тянуть он не собирался.
Едва войдя в зал, Винкер отметил, что посты утроены и расставлены так, чтобы не выпускать из поля зрения ни ара пространства. Алету обложили со всех сторон. Стерегли, как величайшую драгоценность короны. Может быть, конечно, очередное покушение… Но, похоже, все это сделано лишь для того, чтобы помешать им встретиться и поговорить.
Марк нашел взглядом высокую фигуру в черном, с цепью на шее и тонким венцом на темных волосах. Император улыбался, наклонялся к Алете, что-то шептал. И
