— Нет. Но ты ведь его так отчаянно любишь. Я не верю, что ты что-то сделала ему.
— Поверь, — рассмеялась в ответ на мои слова Естер, и от этого смеха мои руки похолодели.
— Ты такая же наивная, как и Аерас. Как мне уже надоели вы, жалкие трусы, не способные дать волю своим желаниям. Я так давно мечтала о том, чтобы избавиться от Изегрима, и вот он сам преподнес мне решение на блюдечке. К тому же подарив тебя. И решение всех моих проблем. А ночью Аерас воплотит мои мечты. Ты станешь такой же, как я, и что самое главное, я смогу управлять тобой, как мне это будет нужно. Будешь моей ковровой собачкой.
— Но Аерас может отказаться, — возразила я. Планы Эстер повергали в ужас.
— Ты хоть сама веришь в то, что говоришь? Как он может отказать мне, если я заменяю его горячо любимую дочь. Старый дурак. Я знаю, что он помог вам договориться о встрече, но не тешь себя надеждой, что он поможет тебе — Аерас действовал по моим указаниям.
Я едва не выказала своего страха при этих словах. Просто не могла себе позволить такой роскоши — когда она смотрела в мои глаза, я могла проникать в ее сознание довольно легко.
Я закрыла глаза, борясь с пустотой внутри, пропуская воспоминания Волчицы сквозь себя. Как же она была уверена в том, что делает! У меня никогда не было такой уверенности. Но щадить ее было нельзя — я боролась теперь не только за свою жизнь.
От этого мысленного наплыва ее чувств я побелела, и мне стало плохо. Я ожидала боли, но почувствовала только оцепенение, и холодное тупое отстранение. Едва держась на ногах, я неуверенно отошла в сторону, чтобы собраться с мыслями и скрыть выражение своего лица. Мне не хотелось, чтобы она поняла мои действия, или же ответила на них.
— Видишь, вы сосредотачивали свое внимание на Изегриме, считая его своим главным врагом, но им все это время была я. И никто тебе не поможет. Я перехитрила тебя и всю твою семейку.
Я улыбнулась и посмотрела на нее. И снова эта черта характера Эстер действовала против нее — она все еще недооценивала меня. И пусть Аерас не поможет мне, но я все равно справлюсь. Я знала это. Я была сильнее ее.
Только мы зашли в комнату, кроме сознания Бет, я нашла сознание Аераса. Он видел и слышал все от начала до конца, что говорила Эстер, и теперь я почувствовала, как его сознание наполняется болью. Возможно, было не время говорить о просьбе, но я это сделала. Он шел сюда.
Я еще не понимала, как он поможет мне, и все же надеялась на помощь. Оставалось ждать не долго, и поэтому, чтобы мне стало легче, я перестала связывать свое сознание с его. Бет была слаба, и я едва могла сейчас следить за нею, пока оставалась связана с ним.
— Да уж, ты меня перехитрила. Но насколько? Может ты перехитрила себя. Думаешь, я действительно отправилась бы сюда, не зная точно, что за мной придет не только моя семья, но и комиссары Легальной Своры? И знаешь, что самое худшее? Ты утратила своего единственного союзника.
— Кого? — губы Естер презрительно искривились. Она все еще не верила мне. — Изегрима? Его смерть будет мне только на руку, теперь я выберу себе нового спутника, сильного который не будет волочиться за каждой юбкой.
Признаться честно, весть о смерти Изегрима меня огорошила, но я не утратила своего внимания, когда дверь отворилась, и в комнату вошел Аерас, я была на чеку. Вот теперь все было в моих руках.
Эстер удивленно застыла, но не потерялась, она тут же сделала свое лицо невинным и любящим, но я была хитрее. Я постепенно заставляла в его мыслях всплывать все слова Эстер о нем и ее хитрости относительно него. Какой же это было ошибкой недооценивать меня.
— Аерас? В чем дело?
— Ни в чем, — отозвался он, смотря на самом деле на одну меня.
— Видишь, у меня есть верные люди, — отозвалась Волчица, не замечая с каким видом, он обходит ее со спины, и я только теперь с ужасом отметила его лицо. Оно было белым от ярости и глухой боли, — И даже если сюда придет Легальная Свора, нам это будет уже не страшно. Они теперь, как и мы желают видеть тебя оборотнем.
Я слушала ее, пропуская слова мимо, потому что следила за передвижением Аераса. Я проникла в его мысли и, затаив дыхание, ожидала, что сейчас произойдет. Казалось, я снова ощущала холод ветра и видела вокруг себя ряды высоких надгробий, но не своими глазами, а глазами Аераса. Он вспоминал дочь, и теперь ненавидел Эстер, потому что своими манипуляциями она осквернила ее память. Как она только могла посметь использовать его, когда он так ее любил и доверял.
Нож блеснул быстрее, чем она смогла бы это осознать, и равномерным движением вошел в спину, вызвав легкий всхлип, от чего она замерла на полуслове.
Тело словно утратило способность двигаться. Я с замершим сердцем наблюдала эту картину, так словно она растянулась на полчаса, а не каких-то полминуты. Постепенно ужас оттеснили все остальные чувства, и к нему я не была готова. Потому что косвенно принимала во всем этом участие — это была та помощь, которой я так страстно ждала все это время, пока я пребывала тут, и теперь получила. Но разве я не думала о том, что такое может случиться и оно, же мне и поможет? Разве не этого я добивалась? А ведь иначе никак — или мы Волчицу или она нас.
Стыдно сознаваться самой себе, но мне почти понравилось, как в тщетной попытке отбиться Волчица сопротивлялась рукам Аераса. Она билась, пытаясь обрести свободу и равновесие, но ничего не происходило. Только мертвенно-бледное лицо Аераса возникло из-за ее плеча. Ему было больно, но я думаю, ему было еще больнее слушать, как она играла на его чувствах к дочери.
И хотя я не питала к Волчице любви или даже жалости, но мысль о том, что она страдает не приносила удовольствия. Она была невыносима, даже не смотря на то, что Волчица точно бы не пожалела меня или моих детей и даже Бет.
И вот она успокоилась. Почти утратила свою силу. Нет, волчица шевелится, поднимает руку, и я вижу, четко и ясно, как с запястья после еще одного удара капает и сочится кровь на мрачный серый пол. Выглядит это как какое-то святотатство — нельзя позволять жизненному соку вытекать на землю бесцельно! Меня не мутило при этом зрелище, и все же я чувствовала неприязнь и страх. То, что происходило, отдалило меня еще больше от своего сознания.
И все же он пришел мне на помощь, как я и рассчитывала. Злость сменил шок на лице Волчицы, и я не могу удержаться от смеха — злого, беспечного, надрывного и уверенного.
Голова постепенно начала разрываться от голосов волков, которые обрели свободу от ее ментального давления. Они поспешно начали искать новую опору, но я не могла ее им подарить. Точнее я не хотела и не собиралась.
