В доказательство Лира взяла в руки пахучий южный фрукт, подержала немного в руках, любуясь стремительно выросшей из него веточкой. За короткие секунды ветка выбросила нежные листики и целый пучок бутонов, тут же распустившихся в душистую, бело–розовую гроздь.
— Примерно так, — лукаво хмыкнула Лира и поставила полученное растение возле сестры, — дарю.
— Спасибо, но не забудь потом посадить его в оранжерее, — понюхала Илли цветочки и повернула голову к Канду, — извини, но мне нужно тебя предупредить…
В дверь стукнули, и появился Гарстен, но понять это можно было только по форменным штанам и сапогам. Все остальное было загорожено корзиной с огромным букетом белых роз.
— Поздно, — Грустно вздохнула Лира, кивая на эти цветы, — полковник, вы нанесли мне сотню ран в самое сердце.
— Я принесу и вам такой же букет, сеньорита, — "обрадовал" дриаду воин, решивший, что она шутит, — как только вас можно будет поздравить с помолвкой.
— Спасибо, Гарс, — так же уныло сообщила Илли, и несчастно оглянулась на встревожившегося Кандирда, — отдай приказ, чтоб садовники не срезали больше бутоны и цветы, только засохшие. И во дворце лучше не ставить срезанных цветов… для дриады это нестерпимая печаль.
— Дьявол, — расстроился офицер, — Но я же даже не представлял, нужно было предупредить. Сейчас унесу.
— Стой, — скомандовала Лира, — поставь сюда, теперь мне придется вырастить всем им корни… а садовникам выкопать сотню ямок.
— Вы звали? — на звонок непрерывно дергающего шнурок принца в дверях появился мажордом, определенно поднятый в такую рань сообразительными слугами.
— Немедленно прикажи всем, с этого момента не рвать и не срезать в моем парке ни одного бутона или цветка. Во дворец строго запрещается вносить даже один цветочек, — жестко скомандовал Кандирд и вопросительно глянул на Лиру, — еще есть желания?
— Если что‑то срезали, — ответила за сестру Илли, вдруг сообразившая, какую несусветную глупость она сделала, скрыв от любимого свою сущность, — пусть поставят в оранжерее, и готовят горшки. Придется сажать.
— Немедленно, — подтвердил приказ принц и заметно расстроенный мажордом испарился со скоростью звука.
— Я должна еще что‑то тебе сказать, — несчастно глянув на любимого, пробормотала Илли, и он не выдержал, бережно обнял ее за талию и подвинулся к невесте ближе, — только Гарс, предупреди, чтоб никого не пускали. Сам можешь остаться… и если придет Ингирд или Седрик тоже.
— Хорошо, — офицер вышел на минуту, отдать приказ и вернулся с серебряным чайником, — это кипяток.
— Давай сюда, — обрадовалась Лира, — а корзину можешь уже поставить возле невесты. И садись, думаю, она, наконец, набралась храбрости… признаться.
— Только я хотела бы, чтоб для всех остальных это пока оставалось секретом, — еще тяжелее вздохнула Илли и подняла на не на шутку встревоженного принца глаза, — прости… я не сказала тебе о себе всей правды. Вернее, все что я говорила раньше, до того дня, как нас поймал колдун, было чистой правдой, но вернулась я из своего мира… немного не той, что была.
— Ключевое слово — "немного", — сердито фыркнула Лира, — Илли, уж раз ты замахнулась, так бей. Короче, я сама объясню лучше нее. Сама она ни капли не жалеет, что изменилась, хотя произошло это не по ее воле, и совсем не по ее вине. И это было предопределено давно… только она ничего не знала. Я, впрочем, тоже. Все готовы узнать страшную тайну? Илли теперь такая же дриада, как я. Потому и не любит больше срезанных цветов.
Несколько секунд над столом висело потрясенное молчание, потом Канд, сообразивший, что все ожидают какого‑то заявления именно от него, растерянно спросил:
— Но почему… почему ты не хотела говорить мне этого сразу?
— А у меня была возможность? Вспомни все произошедшее с того момента, как вы сюда пришли, — хмуро пояснила сеньорита, — и скажи, когда именно я могла бы это рассказать?
Однако Кандирд не хотел ничего вспоминать, для него жизнь уже четко разделилась на две половины, та, без неё, и эта, с ней, и он точно знал, что в ту, прошлую, не хочет возвращаться ни за какие сокровища.
— Извини… это я от неожиданности. Но неужели ты думала… что для меня это имеет значение? Я люблю тебя, сто раз это говорил, и готов повторять бесконечно. И то, что ты стала дриадой, абсолютно ничего не меняет, — принц нежно поцеловал Илли руку, страстно мечтая, чтоб все побыстрее позавтракали и разбрелись по своим делам. Или можно уже увести ее на прогулку?
— Значит, вы вчера привели нас сюда вдвоем, — сообразил Бенгальд, — дьявол, я должен был догадаться, ведь мелькнуло подозрение. Но меня сбили с толку глаза Илли, я точно видел в зеркале, что они были серые.
— Да они и сейчас серые, — воспользовался удобным случаем заглянуть в глаза любимой младший принц, — Лира точно не пошутила?
— Нет, — засмеялась Илли, чувствуя, как тают в сердце последние крупинки сомнения, — это секрет дриад. Но вам я доверяю. Мы можем менять и глаза и волосы. Однако, после того, как сделаем что‑то… с применением силы, обретаем истинный облик. А мне не хотелось пугать слуг или вызывать подозрения, вот и вернула свой привычный вид. Да и не успела я за три дня привыкнуть быть другой. Эти дни меня усиленно учили… даже на минуту из дома не выпускали. Необученная дриада может потеряться в мирах.
Лучше бы она этого не говорила, сообразила Илли в следующую минуту, руки жениха мгновенно стиснули ее талию плотным кольцом, словно дриада могла уйти прямо со стулом.
— Не волнуйся, — светло улыбнулась она Канду, — я здесь привязана. Это пока я была нестабильна, мать даже не пыталась открыть путь в этот мир. Хотя я и сильно переживала… знала, что вы волнуетесь.
— А что произошло с колдуном? — Вспомнил про нерешенные тайны Бенгальд, — как оказалось, что он сгорел?
— Это наши матери… мама и мать Апраксия, — Лире надоело сидеть молча, — они заранее предусмотрели вероятность такой ситуации и проработали план действий. Апраксия может ловить бандитов заклинанием стазиса. Они как бы выпадают из времени, причем вперед. В будущее. А потом хранятся где‑то в междумирье и у нее в запасе всего две–три секунды, чтоб достать их в том же виде, в каком забросила. Вот она и поймала однажды шахидок… это женщины–самоубийцы, обвешанные мощной взрывчаткой. Они собирались взорвать себя в метро… ну это место вроде вашей пристани и там всегда много мирных людей. Вот этих шахидок Апи и бросила вместо Илли и Юнизы. Илли написала кровью условный знак, что нужно забрать их двоих, больше никого ценного там нет. Ей Юни успела рассказать.
