— У меня никого нет, — грустно улыбнулась девушка, впрочем, тут же прогоняя печаль прочь, — И мне не о ком беспокоиться.
Габ хмыкнул, будто сомневался в её словах, а потом сел ровно и Мила последовала его примеру.
— Сейчас я покажу тебе кое-что, что, возможно, переубедит тебя в этом, — Дав сделал невесомый жест рукой и в воздухе замерцало пятно света, которое стало расти, пока не превратилось в своего рода экран. Мила всмотрелась в очертания мужчины, шедшего по одной из дорог, которые в изобилии расходились по этому жутковатому миру.
Она пыталась припомнить, где видела его, и не могла. Но что-то, — Мила сама не знала, что именно, — влекло её к нему. Что-то в нём было очень дорогим и тем, что принадлежало её сердцу.
Габриэль смотрел на Милу, молясь всей своей сущностью, чтобы девушка вспомнила, чтобы она не захотела остаться здесь и поняла, что ей нужен Давид. Его друг шёл на самый последний отчаянный шаг, жертвуя своей жизнью ради спасения любимой. Вот только и эта жертва ничему бы не помогла, потому что сейчас всё зависело от любви. От любви Милы к Давиду, от демонической любви Адама к их светлой Еве. И было совершенно неважно, что Адам ещё не родился, а Ева была крошкой. Любовь — это то, что было всегда, что никогда не зарождалось, и чему никогда не было суждено умереть. И вставал только вопрос: что выберет тот или иной человек. Или ангел. Или демон. Пустит ли он любовь в своё сердце, даст ли ей стать частью своей жизни. Весь выбор был только в этом. А любовь ждала, просто находясь рядом. Готовая стать частью жизни любого живого существа.
— Что хочет этот человек? — шепнула Мила, охваченная чувством странной тревоги.
— Он хочет пойти на последний шаг и принести себя в жертву во имя жизни любимой. — Тихо ответил Габ, следя за выражением лица Милы.
— Он так сильно её любит? — девушка нахмурилась, следя за тем, как Давид решительно шагает по дороге Гадеса.
— Очень сильно. Так сильно, что готов обмануться, готов принять любой способ, чтобы только его любимая могла спастись.
Тонкие брови Милы ещё больше сошлись на переносице, как будто она пыталась припомнить что-то и не могла.
— А его никак нельзя спасти? Почему его любимая в опасности? Она может это сделать?
Габриэль перевернулся на живот, подпирая руками подбородок и стал наблюдать за Милой, которая жадно всматривалась в видение перед собой.
— Сейчас я расскажу тебе о ней и о её выборе. Или вообще о выборе в целом. Понимаешь, выбор, это такая материя, которая постоянна. Она существовала всегда, и будет существовать вечно. Это свобода, которая дана каждому. Сейчас эта девушка должна выбрать, останется ли она там, где она сейчас, или позволит себе роскошь стать матерью главы Демонов. А это действительно роскошь. Мрачная, тяжёлая, гнетущая…Нужная ей, как воздух. Но, видишь ли, она просто пока не понимает, что должна выбирать. Как и не понимает что выбрать. И если она выберет спасение Давида, который уже давно сделал свой выбор, то она вынуждена будет покинуть то место, в котором находится.
Мила решительно ничего не понимала, она просто смотрела на фигуру Давида, понимая, что этот Демон и есть причина всех тех тревог, которые бушевали у неё внутри. И в то же время, совершенно не предполагая, что же ей делать дальше.
— Как же помочь ему? Как? — повторяла она, сжимая руки в кулачки до боли в ладонях, в которые впивались ногти. Тревога всё росла, с каждым шагом Давида усиливалась, обволакивая сознание Милы, не давая ей мыслить здраво.
— Не размышляй, Мила, слышишь? — Габ поднялся, вставая на колени и прикладывая руку к груди Милы с той стороны, где билось сердце. — Просто чувствуй! Вот тут, чувствуй! Дай этому чувству подсказать тебе, хочешь ли ты спасти Давида, дай ему завладеть тобой, дай объяснить всё, и выбирай! Ведь это так просто! Просто дай ему стать своей частью.
Мила сделала резкий вдох, ощущая, как в груди разливается тепло, а на глаза навернулись слёзы облегчения. Это светлое, горячее тепло разливалось от груди по всему телу, вибрируя где-то в низу живота девушки, словно там она была нужна больше всего. А потом Мила поняла, что ей тут не место.
Габриэль видел метания Милы, и на лице его расцвела довольная улыбка. А когда он посмотрел на экран, где перед Давидом стала воплощаться фигура в чёрном, улыбка его стала ещё шире…
Давид шёл уверенным шагом по одной из дорог Ада, совершенно точно зная, что идёт к своей смерти. Хотя, это было не совсем так, ведь всё же он станет кем-то после того, как Сатана развоплотит его. Пусть он даже станет бестелесным духом, если такова цена за спасение Милы, он готов заплатить её, не раздумывая. Он усиленно пытался прогнать ощущение, что за ним наблюдают и хотят остановить. Это вызывало жуткую досаду и злость, вперемежку с желанием, чтобы его действительно остановили. И Давид отчаянно ругал себя за это желание, потому что оно было ужасно эгоистичным. Если уж он решился без раздумий на этот способ, сейчас сомнениям не было места! И в то же время, они были, заставляя его злиться на самого себя и ускорять шаги, чтобы как можно скорее найти Сатану.
Он даже не предполагал, где именно искать Хозяина, не зная, что тот всегда сам находит того, кто ему нужен. Сейчас Гадес не был безлюдным: то тут, то там по дорогам справа и слева от Давида возникали люди и демоны, которые почти так же быстро исчезали, как и появлялись. Люди были настолько запуганными, что если бы Давид был до сих пор Ангелом, всё его существо кричало бы от ужаса. Хотя, часть его существа действительно кричала. Это было неправильное место, здесь не должно было быть людей, оно было чуждым для них, но они находились здесь, по вине своего же собственного выбора, сделанного при жизни. Демоны же наоборот были каким-то мрачно-спокойными, словно то, чего они ожидали, наконец, произошло. А Давид всё шёл и шёл вперёд, стараясь прогнать навязчивое желание остаться в живых.
Наконец, впереди на дороге, по которой он шёл, замаячила фигура в чёрном, и Дав сначала на минуту замер, а потом ускорил шаги. Вот он и нашёл Сатану, и теперь эти шаги станут последними в его существовании. Он боялся. Боялся ни боли и ни каких-либо неприятных ощущений при этой процедуре. Он боялся неизвестности.
Стиснув зубы и в который раз прогоняя это кажущееся ему ужасным чувство, Давид приблизился к мужчине в чёрном и выдохнул с разочарованием и облегчением. Этот мужчина был не Сатана. Он почувствовал это. Давид остановился напротив этого неизвестного Демона и попытался разглядеть его лицо, скрытое капюшоном, но демон не торопился открывать его.
— Мне нужен Сатана. Ты не знаешь, как мне найти его? — задал он парню свой вопрос, чувствуя, что ему нужно торопиться.
