Ещё два шага и сдержанное дыхание, и она уже проскользнула в галерею. Всё так же тихо, крадучись, прошла в дальний неосвещенный угол. На самой длинной в галерее картине отсчитала восьмого царевича справа налево. В темноте приходилось полагаться на чувствительность собственных пальцев — раз за разом обводя контуры голов, которые прощупывались более рельефными выпуклостями на холсте. И хоть это качество было у неё не то, чтобы на высоте, но она не видела портретов, даже если приближала глаза к холсту так, что ресницами касалась его, и выхода не оставалось.
Кроме того, приходилось быть осторожной. Отсчитав очередного царственного ребёнка, Перла оборачивалась к выходу из галереи: не идёт ли кто?
Когда наконец насчитала восьмого, облегчённо выдохнула.
И сама испугалась, замерла - так громко это получилось. Застыла неподвижно, с напряжёнными ногами и руками, готовая в ту же секунду нырнуть в ближайший тёмный угол.
Ещё пару мгновений постояла, одновременно успокаивая нервное дыхание и прислушиваясь - не идёт ли кто?
И только когда убедилась, что всё тихо, медленно, чтобы шорох одежды был, как можно тише, присела и запустила руку под складки драпировки, свисавшей из-под картины и прикрывавшей нишу.
Рука, ожидавшая встретить стену, провалилась в пустоту, отчего Перла слегка пошатнулась, но устояла, удержав равновесие. Хотя сердце от испуга заколотилось, а дыхание сбилось. Пришлось сделать паузу, чтобы чуть успокоиться.
И только после этого Пера стала аккуратно, пядь за пядью, ощупывать пол, обследуя всё широкое и неожиданно глубокое пространство за ниспадавшей плотной тканью.
Перла сдержала злое слово, готовое сорваться с языка: что ж, этого следовало ожидать - в нише ничего не было. Она на мгновенье задержалась, чтобы выдохнуть и чуть наклониться, чтобы удобнее было встать, как почувствовала, что кто-то легонько тронул её за пальцы.
Перла чуть не закричала от неожиданности и ужаса.
Она закусила губу так, что от боли из глаз брызнули слёзы. Но прикосновение чужих пальцев пропало, а в руку ткнулась бумага - небольшая трубочка, которую вложили в её ладонь, а затем, обхватив её с тыльной стороны, заботливо согнули ей пальцы, чтобы драгоценность не выпала. А затем эти же чужие тёплые пальцы пожали ей запястье, выражая... сочувствие? поддержку? Или участие. Или обещание помощи.
Перла сглотнула внезапно подступивший комок - это было как доброе слово: «Ты не одна! Мы рядом! Держись!». Аккуратно вынула руку из-под драпировки. Другой рукой зажала рот, чтобы ни один случайный всхлип не вырвался наружу. Встала. И взяв себя в руки, бережно и тихо спрятала бумажную трубочку в карман плаща.
Бесшумной тенью выскользнула из галереи.
***
Большинство мужчин в комнате принцессы Тойво в королевском дворце Бенестарии чувствовали себя свободно: не смущались, сняв сюртуки и галстуки. И тем нелепее выглядели, застыв в напряженных позах. Со стороны могло показаться, что все попали под заклинание стазиса - настолько смешно некоторые держали руки или головы.
Но причина была в другом: сохраняя гробовое молчание, не двигаясь, все напряжённо наблюдали, как принцесса вложила в тонкую женскую руку, появившуюся из открытой в стене дверцы, письмо, как согнула пальцы посланнице, а после на мгновенье сжала нежное белое запястье.
Рука исчезла, а маленькая дверца закрылась в полном безмолвии.
И лишь спустя пять мгновений кто-то шевельнулся, кто-то шумно выдохнул, а Тойво, сидящая на коленях у стены, бросила взгляд через плечо.
Она поднялась и устало уселась на стул, стоявший у стола, безвольно положила ладони на столешницу. И хоть в глазах её были слёзы, но плечи были расправлены, а на губах - слабая, усталая улыбка.
- Попрошу всех выйти! Дежурный, останьтесь у дверей, вас позовут, - негромко приказал принц Дамиан. Когда стих шелест шагов последнего ушедшего, присел к столу напротив Тойво.
- Принцесса, вы слишком устали. Вам нужно отдохнуть.
- Да, - сказала она, слабо улыбаясь. - Я сейчас лягу, посплю. Теперь, думаю, смогу.
И она вялым движением кисти махнула в сторону ширмы, за которой стояла кровать.
Тойво отказалась перебраться в другую комнату из этой, где теперь было установлено круглосуточное дежурство - в любую минуту ждали появления заветной дверцы с той стороны. А принцесса не хотела пропустить этого мига, и легко согласилась делить своё жилище с посторонними людьми. Вернее, категорически отказалась вообще выйти из этой комнаты.
- Но вы же не сможете так отдохнуть, - произнёс реджи.
- Зато я в любую минуту буду здесь и смогу помочь, - с усталой улыбкой проговорила девушка. - А я хочу быть здесь, рядом с ним. Но вы правы, я пойду, прилягу...
Она с усилием поднялась из-за стола и скрылась за ширмой.
Режди переглянулся с Суземским. Советник развёл руками и улыбнулся. А Дамиан подумал: «Нет, не прав Лев. Какая же это сила? Из-за своего единственного эта девчонка забыла держать лицо и показывает свои слабости. Не так она держалась при первой нашей встрече. Да и потом - ни единая эмоция раньше не могла просочиться на её лицо, а теперь?.. Разве стала она сильнее, обретя пару? А ведь это только разлука, просто расстояние. А если он и вовсе не вернётся?..»
Но вспомнив маленькую маркизу Инвиато, принц запретил себе думать о плохом. Приказал верить, что князь Марун вернётся, и заодно вызволит Перлу.
Несносный Мальчишка огромным призрачным псом с нескрываемой завистью и тоской смотрел на ширму, за которой едва слышно скрипнула кровать. Но Дамиан предпочёл не заметить скорби в этой призрачной фигуре.
Они все сильно устали за прошедшие сутки, очень напряженные, надо сказать, сутки.
Как раз прошлым утром, именно в эту пору, принцесса Тойво, названная при рождении Ило, открыла дверцу в галерею королевского дворца в Оландезии - как всегда, очень рано, и нащупала по ту сторону две смятые, больше похожие на случайные обрывки, бумажки.
Первую, лишь бросив на неё мимолётный взгляд, отбросила сразу. Это было послание от Перлы, шифрованное, адресованное принцу Дамиану, и оно девушку не заинтересовало.
Его тут же подхватили и передали специалистам, чтобы расшифровать. Специалиста ждали недолго и уже вскоре прочли:
«Его высочию принцу Дамиану
от маркизы Перлы Инвиато.
Связь держим через галерею, здесь же будем перебираться обратно. Предполагаю скорое решение вопроса. Добром не выйдет. Пожалуйста, будьте готовы!»
Этот восклицательный знак... Как он не понравился Дамиану! Уж очень о многом говорил он в сухом, деловом сообщении маркизы, где не было не только чувств, но даже лишних букв. Страх, опасность, ужас. Этот знак был как крик о помощи, как судорожное рыдание. Практически каждый, кто был в комнате, как и принц, понял - всё очень и очень опасно.
