и пария, отщепенка, которая всем желает только зла. Но главное — чтобы наконец разорвать связь своего имени с именем Валентайна Альгора. Чтобы начать новую жизнь одной, устроиться на подработку: если Дана и остальные могли совмещать с учебой, то и я смогу.
Но для начала надо избавиться от этого клейма, которое, как неведомое заклинание кольцо, вплавляет меня в дом Валентайна Альгора. И я буду не я, если я этого не сделаю. Сколько бы времени на это у меня ни ушло, сколько бы сил ни потребовалось! Моя жизнь больше никогда не будет зависеть ни от кого.
Ни от принцев. Ни от безумных, возомнивших себя судьями Драконовых, и так далее. Ни от архимагов. В особенности от архимагов. В особенности от Валентайна Альгора, с которым у меня не останется ничего общего. Или я не Лена Харитонова!
Держаться за свое настоящее имя, сколь бы чужим оно ни казалось здесь, было легко. Оно словно возвращало меня в то время, в тот мир, где моя судьба и моя жизнь зависела только от меня. Словно придавало мне сил. Напоминало о том, кто я, и что я всегда, всегда справляюсь со всем.
Не знаю, какой была Ленор Ларо, но это и неважно. Потому что Лена Харитонова популярно объяснит всем, что попаданок лучше не злить.
Глава 8
Несколько месяцев спустя
— Домашнее задание надо сдать до конца недели! — Магистр Оллихард не уложился до драконьего рева-звонка, поэтому сейчас ему приходится повышать голос, чтобы перекричать шуршание поднимающихся и складывающих вещи адептов. — И напоминаю, что наш с вами экзамен будет в формате обсуждения эпохи…
Я отвлекаюсь на то, чтобы собраться, и обнаруживаю в сумке кусок грязи. Очень грязной, размокшей земли, которую вот где только нашли? Последние дожди шли пару недель назад, сейчас весна полностью вступила в свои права, вокруг цветы, пение птиц, мягкая, теплая солнечная погода, предвещающая жаркое лето. Цветов просто море, не считая цветения деревьев. Мне кажется, весь Хэвенсград настолько заперевысадили цветами, что голова кружится не столько из-за приближения лета, сколько из-за их пьянящего, свежего аромата. Оно и неудивительно: скоро свадьба Сезара Драгона и Женевьев, и в честь этого город заранее выглядит как с картинки сказочной книги.
Не представляю, что чувствует Драконова. Если честно, сама не знаю, зачем об этом думаю, и почему вообще снова вернулась к мыслям о ней. С того самого дня мы не общались, я как-то хотела написать снова… но передумала. О чем писать? Она меня поблагодарила, мы вроде как не подружки.
Отец действительно забрал ее из Академии, и я даже выяснила (путем многочисленных злобных выпадов в мой адрес), что с условием: до тех пор, пока здесь учится Ленор Ларо, его дочь учиться не будет. Ну то есть как не будет — София Драконова проходила все темы на домашнем обучении со специально приглашенными преподавателями, а здесь отчитывалась на выходных. Сдавала контрольные (вроде тестов), практики, обсуждала с магистрами подготовку к экзаменам.
Примеру Драконова последовали еще несколько именитых семей, забрали своих дочерей и сыновей «до тех пор, пока здесь учится Ленор Ларо». Все это попытались раздуть еще и в столичной прессе, но очень быстро свернули. Стараниями Валентайна, я так полагаю, больше за меня вступиться было некому.
Честно говоря, с той самой ночи я больше этого мужчину не понимала, но и, точно так же честно говоря, не очень хотелось. Пусть даже голая ректор больше не появлялась в его спальне (или появлялась так, что я этого не видела), свои ощущения я запомнила надолго. Повторять их не хотелось тоже.
Правда, в свете всего происходящего, отношения с Валентайном меня беспокоили меньше всего. Он учил меня магии, я училась у него магии, про кольцо больше не заикались ни я, ни он, и в целом мы вели себя как чужие люди (дракон и человек?), что по сути было правдой. Чужими мы были, чужими и остались, и меня это полностью устраивало. Эмоций с лихвой хватало в Академии.
Вот эта выходка — типа грязи — была самая простенькая из того, что мне устраивали с момента моего появления. Правда, с переменным успехом. Пообещав себе, что не буду спускать ни одного такого выпада в свою сторону, я свое слово держала, и всякий раз, когда кто-то закидывал мне в сумку «грязь», этот кто-то получал ответку. Причем отважных каждый раз становилось все меньше и меньше, особенно после того, как я придумала заклинание, зеркалящее попытки меня «ужалить».
В частности, девицы, которые пролезли в мою комнату, взломав защиту, и попытались наложить чары на мои крема, чтобы я проснулась с красным лицом и прыщами, получили мгновенный обратный эффект и в коридор выбегали по стеночке. Та же участь постигла парня, который захотел закинуть в мою сумку дематериализующее заклинание: на нем просто «растаяла» форма. Прямо посреди аудитории.
Меня там не было, зато когда я вернулась, разговоров только об этом и было. После этого все поняли, что магически связываться со мной себе дороже, и стали пакостить без магии. По мелкому. Вымазать ручку двери какашками ежерога, положить на стул какую-нибудь дрянь, или, например, вот так: сейчас все, что лежало в сумке, было вымазано в скользкой, липкой черной массе, и саму сумку, наверное, уже не ототрешь даже отчищающим заклинанием.
А жаль. Хорошая была сумка. Мне нравилась.
В темной магии существовало заклинание, которое обжигало или замораживало руку до костей (в зависимости от его построения), но до того, чтобы так защищать свои вещи, я пока не дошла. И даже не потому, что была вроде как «на испытательном сроке». То есть темную магию мне было запрещено применять в любом виде, где бы то ни было, даже в качестве самозащиты.
В противном случае поручительство Валентайна утратило бы свою силу, и я бы оказалась в застенках (сомнительно, зная Валентайна), но, помимо этого, он бы огреб кучу неприятностей, а вот этого я совершенно точно не хотела. Как бы ни складывались между нами отношения (правильный ответ — никак), подставлять его ни случайно, ни тем более намеренно я не собиралась. Может, он и гад каких поискать, но я сейчас жива только благодаря ему.
Не факт, что меня не порвали бы на тряпочки, не будь на мне его кольца и браслетов. Причем не адепты, а их родители, которые не уставали строчить Эстре письма и
