мой третий день в этом мире!
Завтрак и первая пара по артефакторике прошли вполне спокойно. Я успела урывками пролистать учебник и чувствовала себя чуть увереннее. А увидев практическое задание, и вовсе приободрилась: нужно было начертить узор заклинания, которое будем изучать завтра, – оно предохраняло заколдованную вещь от потери и кражи. В случае перемещения более чем на пару метров от «базы», места, к которому предмет был прикреплен, узор активировался и вещь начинала орать дурниной. По черчению в школе у меня была пятерка, так что я надеялась выполнить это задание без нареканий.
Принц не объявлялся, но я все равно опасалась мести за недавний побег и передвигалась по коридорам с осторожностью. Однако ни во время завтрака, ни по пути с артефакторики на заклинания в пределах видимости белобрысая макушка не возникала, и это немного успокоило. Может, утренняя пробежка вразумила парня? Да и вряд ли он сделает мне что-то плохое на виду у всех, он же должен заботиться о своем имидже. Скорее, стоит опасаться безлюдных мест.
Заклинания снова вел ректор. Видимо, магистру Файнбергу, который вел предмет ранее, понравилось неожиданно образовавшееся свободное время, и он не спешил требовать свои преподавательские часы обратно. Девушки из нашей группы уже привыкли, что занятия ведет глава академии, и их наряды радовали глаз декольте разной степени открытости. «Конечно, ректор и сам по себе производит впечатление, – подумала я, когда мужчина вошел в аудиторию, – а если еще учесть, что он герцог…»
Природа и правда не обидела милорда Рэйнарда. Он был высок, широкоплеч, с тонкой талией и строгим лицом с немного резкими, но привлекательными чертами. Вспомнив, как вчера он пришел мне на помощь, когда я забрела в неблагополучный квартал, испытала невольный прилив благодарности. Да и обращался он со мной достаточно благородно, учитывая, что я невольно забрала что-то очень ценное для него.
Попыталась представить эквивалент в нашем мире: что бы делал какой-нибудь олигарх, если бы я украла у него миллион долларов, а потом сказала, что не могу вернуть? Забыла код от сейфа, и где сам сейф, тоже не знаю? Боюсь, мне бы не поздоровилось. А ректор пока лишь требует, чтобы ходила к нему на «сеанс поцелуев».
Вспомнив, что сегодня мне предстоит еще и это, ощутила легкий холодок. Хотя, может, он был связан с тем, что студенты начали демонстрировать заклинания заморозки? Поежившись, я поторопилась тоже заморозить воду в колбе и удостоилась одобрительного кивка. Это было приятно: все-таки хорошо, когда что-то получается! Тем более если это не скучный отчет по продажам за квартал, а самая настоящая магия.
– Теперь открываем тетради и записываем новую тему, – произнес милорд Рэйнард, стоя у первой парты.
Сидевшая за ней брюнетка – вроде ее звали Корин – воспользовалась моментом, чтобы уронить карандаш и медленно поднять его, продемонстрировав содержимое декольте. Интересно, когда одногруппницы успели перешить строгие закрытые форменные платья? Еще вчера девушки были одеты одинаково, а сегодня – у кого неуставной вырез, у кого – оборка на юбке, платок на шее или еще какие-то украшения. В общем, старались как могли. Вон Корин едва ли не на четвереньки встала в бесплодных попытках добыть заинтересованный взгляд преподавателя и свой карандаш из-под парты.
Милорд ректор, впрочем, на ее телодвижения никак не отреагировал, а потом и вовсе отвернулся к доске, где по одному взмаху руки возникло изображенное мелом новое плетение. Корин, надувшись, принялась угрюмо перечерчивать рисунок. Я подавила улыбку. Видимо, ректор уже привык выдерживать натиск студенток, мечтающих стать герцогинями. Ох, что было бы, узнай они о наших встречах и происходящем на них… Надеюсь, это так и останется тайной. Я никому не расскажу, ректор, скорее всего, тоже, а на публике мы ведем себя отстраненно.
Почти. Объясняя материал, милорд Рэйнард неосознанно передвигался по проходу все ближе и наконец остановился возле меня. А мне становилось все хуже от уже привычного, нахлынувшего в его присутствии страха. Он начался как легкое беспокойство, но чем ближе мужчина оказывался, тем труднее становилось дышать, перед глазами темнело. Хотя сегодня, кажется, переносить близость милорда Рэйнарда гораздо легче – по крайней мере, могла записывать лекцию. Да и вчера по пути в академию почти не ощущала его давящей энергетики.
«Кажется, он говорил, что у него все под контролем», – подумала, краем глаза наблюдая за мужской рукой на моей парте. Он вообще понимает, что подошел ко мне, или все происходит инстинктивно? Рука, вцепившаяся в край столешницы, выглядела напряженной – вены вздулись, красивые длинные пальцы впились в дерево… Старалась дышать медленно и глубоко, чтобы не представлять, как эти самые пальцы с легкостью ломают шею противнику.
Внезапный треск разорвал подобное трансу оцепенение, в которое я впала. Недоуменно взглянув на кусок дерева в своей ладони, мужчина пробормотал что-то о ненадежных поставщиках мебели и, щелкнув пальцами, спешно отошел. Я перевела взгляд со ставшей абсолютно целой парты на него. М-да, контролем тут и не пахнет.
Решив не оттягивать неизбежное и не прятаться до вечера в библиотеке, пошла в кабинет ректора сразу после занятия. Как раз большой перерыв, быстренько отмучаюсь, так сказать, и на обед.
Цербер в приемной смерила меня презрительно-испепеляющим взглядом и процедила сквозь зубы:
– Вас ожидают, проходите.
Представляю, что она обо мне думает! Наверное, считает, что таким образом добываю себе диплом. Гордо вскинув голову, прошла мимо. Пусть думает что хочет.
Ох, а если цербер – любительница сплетен? Вспомнилась Людочка, секретарша нашего Иван Иваныча, мимо которой ни одна неучтенная муха не пролетела. Та могла угадать зарождающийся роман между коллегами по одной витающей в воздухе атмосфере, как бы они ни шифровались, и немедленно всем разбалтывала. Если секретарь ректора хоть отчасти такая же, то сплетни, как она застукала нас в кабинете, уже рассказаны всем ее знакомым. Скоро, набирая по пути объем и массу, они придавят меня снежной лавиной. Представив, как охотницы на ректора объединятся и решат сообща устранить соперницу, я поморщилась и толкнула дверь кабинета.
Милорд Рэйнард сидел в своем кресле, подписывая бумаги, но при моем появлении немедленно встал.
– Элоин, проходите, – энергично сказал, выдвигая ящик стола и роясь в нем. – У меня для вас подарок.
– Подарок? Не стоит, не думаю, что это уместно… – принялась было отнекиваться, пока он не выудил из плоской коробочки предмет.
Гребень для волос? Я недоуменно замолкла. Зачем? У меня их и так целый ворох. Да и вообще слишком личный подарок…
Однако на серебристой металлической поверхности вдруг блеснул луч солнца, и я поняла, что это
