Моя Омега.
Его слова погружают меня в очередное блаженство, и я сдерживаю крик, покачиваясь на нем. Из меня выливается слизь, аромат моего нектара наполняет комнату.
Это никогда не было таким сильным, и у меня еще даже не началась течка.
Я остаюсь, задыхаясь, уткнувшись в шею Ривера, пока он растирает мне спину, несмотря на слабые толчки.
— Ты самое красивое, что я когда-либо видел, — обещает он мне на ухо. — И я никогда не позволю тебе забыть это.
Я удовлетворенно мурлыкаю у его шеи.
Впервые за несколько недель я чувствую умиротворение.
— И самая грязная вещь, которую я когда-либо видел, — добавляет он, посмеиваясь. — Я никогда не забуду, что ты сделала с моей курткой.
Мое лицо пылает, и я утыкаюсь носом в его шею.
— Я не жалуюсь, — говорит он, и я слышу улыбку в его голосе. — Это было лестно.
Я стону. — Заткнись, — бормочу я, затем скатываюсь с него.
Кстати, о самом грязном…
— Прости, выдыхаю я, указывая на его штаны. Мы оба покрыты моими соками, и я уверена, что носить влажные джинсы так же неприятно, как и мои мокрые пижамные штаны.
— Не за что извиняться, детка, — хрипит он. — Мне это нравится. Если бы я мог носить твою слизь каждый день, я бы так и сделал.
Я фыркаю. — Грубо и драматично, как всегда. — Но мои губы изгибаются в легкой улыбке. Раньше я всегда чувствовала себя отвратительно, если устраивала слишком большой беспорядок… мне напоминало, что такое количество стирки увеличит расходы Джейсона на воду.
Итак, быть с кем-то, кто более чем счастлив быть покрытым моими жидкостями, освобождает.
— Я бы слизывал это с гребаного пола, — добавляет он, подумав.
— Хорошо. Остановись.
Он хихикает.
Но мои штаны испорчены на ночь. Мне нужно переодеться во что-нибудь другое.
— Вот, — говорит Ривер, когда я начинаю стягивать их, — позволь мне позаботиться об этом за тебя.
Я откидываюсь на спинку кровати, измученная и все еще приходящая в себя от оргазмического блаженства. — Ты не обязан, — слабо возражаю я, но он откидывает одеяло, прежде чем я успеваю его остановить.
— Подними бедра, — говорит он хриплым голосом. — Я справлюсь, детка.
Я закрываю глаза и удовлетворенно вздыхаю, когда его сильные руки раздевают меня ниже талии. Вся моя неуверенность в том, что он видит меня такой, исчезает, когда я обнажаюсь перед ним.
Холодный ночной воздух касается моего разгоряченного влагалища, и я напеваю, когда его толстые пальцы рисуют круги на моих тазовых костях.
— Ты что, просто пялишься на меня? — Бормочу я.
— Совсем как цветок, — бормочет он себе под нос. — Идеальный, восхитительный цветок.
Его нежные прикосновения прекращаются, и он встает с кровати, ощущая движение.
Я то теряю сознание, то прихожу в себя, едва просыпаясь, пока он вытирает пятно с внутренней поверхности моих бедер и сердцевины полотенцем.
— Ты не закончил, — выпаливаю я, вздрогнув. Мои глаза распахиваются, и я наблюдаю, как он почти ошеломленно смотрит на мою киску.
— Мне это не нужно, — бормочет он.
— Но ты хочешь, — добавляю я, не в силах скрыть зевоту.
Он ухмыляется и встречается со мной взглядом. — Нет, если ты так устала. В любом случае, это было не из-за меня. Все, что мне нужно, это быть здесь, с тобой.
Но его запах выдает его. Он слишком силен, чтобы он был доволен; он хочет большего.
Это аромат его похоти, и мои соски проступают сквозь рубашку, когда я утопаю в аромате.
— Лжец, — вздыхаю я, когда от его прикосновения у меня по спине пробегают мурашки.
— Никогда бы не смог солгать тебе, — бормочет он, его пальцы рисуют круги на моих тазовых костях. — Но есть кое-что, чего я хочу, хотя я знаю, что не в том положении, чтобы, блядь, о чем-либо тебя просить.
Я в тумане похоти. Прямо сейчас я бы отдала ему все. Я раздвигаю ноги и стону, когда его пальцы лениво опускаются ниже, шершавые подушечки касаются внутренней стороны моих бедер. — Скажи мне, — выдыхаю я.
— Позволь мне остаться здесь на ночь, — говорит он.
Я хмурюсь и открываю глаза, чтобы встретить его горящий взгляд. — Конечно, — говорю я.
— Нет, детка, — стонет он. — Ты не понимаешь. — Два пальца ласкают мои половые губы, дразня самым ужасным из возможных способов. — Я хочу остаться здесь. — Сдвинув одеяло пониже, он устраивается так, что оказывается на животе, моя киска прямо перед его лицом. — Позволь мне содержать тебя в чистоте всю ночь.
Его прохладное дыхание касается моего естества, и я смотрю на него широко раскрытыми глазами. — Что? — Я дышу.
— Я останусь здесь, — хрипит он. — Прямо здесь, блядь, буду смотреть на эту хорошенькую киску и лизать ее часами.
Ох.
В моем мозгу происходит короткое замыкание. Я наклоняюсь, чтобы запустить пальцы в его волосы, сжимая пряди.
— Я могу заснуть, — бормочу я.
— Как и должно быть, — говорит он, кончиком языка облизывая внутреннюю поверхность моего бедра. — Тебе нужен отдых, детка. Я буду здесь, позабочусь о тебе.
Он еще даже не лизнул мой клитор, но я уже задыхаюсь.
— Хорошо, — выдыхаю я, дергая его за волосы. — Тогда позаботься обо мне, Альфа.
Со стоном он целует мое влагалище, слизывая каждую струйку влаги, которая вытекает из меня.
Это грязно. С каждым прикосновением к моему клитору из меня вытекает все больше жидкости, и Ривер выпивает каждую каплю.
Но я не могу бодрствовать. Я то погружаюсь в дремоту, то выныриваю из нее, просыпаясь только тогда, когда он подводит меня к краю. Я засовываю кулак в рот, чтобы не закричать, хныча от своего оргазма, в то время как он продолжает атаковать меня своим языком.
Это божественно.
И в эти моменты, когда его голова зарывается у меня между ног, а удовольствие пронизывает меня, я снова начинаю чувствовать себя цельной.
Утром он целует меня на прощание, шепча что-то нежное мне на ухо.
Его запах витает в доме до тех пор, пока не появится другой знакомый.
Лэндон.
18
ЛЭНДОН
Я смотрю на себя в зеркало, разглядывая темные круги под глазами.
Скайлар дома, но я ее еще не видел.
Моя очередь дежурить, пока Ривер и Винсент работают над делами, и я не могу избавиться от неприятного чувства, скручивающего меня изнутри.
Чувство вины.
Я изучил записи с камер наблюдения в кафе, прежде чем Винсент согласился работать с нами.
Я видел поведение Джона Бриггса на камерах в день исчезновения Эйприл и навел справки.
Я даже ездил к нему домой в Айлтон, и когда он не ответил, я запланировал совершить еще одну поездку.
Это было на той же неделе, когда пропала Эйприл.
Но я не проверял никаких записей о собственности за пределами округа.
Это сделал Винсент. Винсент был тем, кто нашел ее.
Я был ближе всех к дому Скайлар в ночь ее исчезновения. Я был рядом с ее подъездной дорожкой, но не обнаружил никакого злоумышленника.
Я подвел ее.
И я не терплю неудачу.
Фартук Эйприл все это время был у Джона Бриггса. Фартук Эйприл был у куска дерьма, подражающего Альфе, и все же он молчит.
Ты подвел Скайлар.
Поправляя галстук, я прерывисто выдыхаю и направляюсь к двери своего мотеля. Винсент, Ривер и я находимся в Айлтоне неопределенное количество времени, нанятые городом в качестве частных подрядчиков до дальнейшего уведомления.
Я не видел Скайлар с тех пор, как она спала на больничной койке, слишком хрупкая и бледная. Ее запах был приглушенным и горьким из-за больших доз подавляющих препаратов, которые они ей дали.
Но сейчас, когда я подъезжаю к ее подъездной дорожке, воздух наполняет ее сладкий аромат.
Это аромат сахара, цветов и меда.
Ривер приветствует меня кивком у входной двери, и я даже не чувствую ни капли ревности, когда от него исходит ее аромат.
О ней заботятся, и это самое главное.
