кого есть кхай, в тот или иной момент испытывает резонанс. Поскольку это был либо кхай, либо смерть, я выбрала первое. Я знала, что это должно было произойти в какой-то момент, поскольку все люди, которые были спасены на ледяной планете до сих пор, нашли отклик в течение года или двух после прибытия. Но, учитывая, что в нашей группе было всего четыре самца без пары, и один уже нашел отклик, я думала, что пройдет много-много времени, прежде чем я найду отклик у кого-то.
Я не рассчитывала на К'тара. Я не рассчитывала на этот остров, или где бы мы ни были, и уж точно не рассчитывала на то, что найду отклик у кого-то в тот момент, когда увижу его.
Я не знаю, что делать с нами. Это похоже на проблему, которую мне нужно решить. Я почти уверена, что он захочет спариться.
Я почти уверена, что не готова к этому. Во всяком случае, морально. Физически? О боже, готово ли мое тело? Моя киска гудит со скоростью мили в минуту, и его эрекция тоже, напоминая, что я не единственная, кто ощущает эффект резонанса. Мне говорили, что сопротивляться будет невозможно, и в то время я была уверена, что большинство людей сопротивляются не потому, что не хотят. Что это был скорее выброс эндорфина.
О, как я ошибалась.
Резонанс — это приказ вашим гормонам бушевать, пока вас не обслужат. Моя грудь не переставала болеть с тех пор, как вша начала капризничать. Моя кожа чувствительна. Мои, кхм, женские части тела? Они тоже болят, как будто нуждаются в чем-то, чего там нет. Я точно знаю, что это за «что-то», и телу придется подождать.
Я совершенно не готова вступать в отношения.
Он что-то говорит мне, его рука опускается ниже и, посмеиваясь, гладит мою задницу.
— Я понятия не имею, что ты только что сказал, — угрюмо отвечаю я.
Первый шаг в этих зарождающихся отношениях — установление какого-то общения, даже если в итоге мы отвечаем в основном «да» и «нет». У меня чертовски много вопросов.
К'тар снова жестикулирует, а затем одной рукой похлопывает меня по бедру, а другой указывает на свою шею.
О. Мне кажется, я держусь слишком крепко. Я чувствую, как горят мои щеки.
— Извини за это.
Он протягивает руку и гладит меня по щеке, снова что-то говоря. Я бы оттолкнула его руку, если бы не тот факт, что мне нужно держаться за него всеми конечностями, чтобы он не уронил меня.
Еще одно искаженное предложение. Он указывает вверх, и я тоже поднимаю взгляд. О боже, мы почти на вершине купола. Это головокружительное зрелище, и от одного того, что я вот так запрокидываю голову, подташнивает. Я закрываю глаза и снова утыкаюсь лицом в его шею, постанывая от ужаса. До этого момента я не осознавала, что боюсь высоты.
К'тар бормочет что-то успокаивающее, и его руки снова сжимаются на мне. На этот раз я не возражаю против его руки на своей заднице. Если это позволит ему крепче держать меня, я полностью «за». Я чувствую, как напрягаются его мышцы, когда он снова прыгает, наши тела двигаются и раскачиваются. Я опускаю голову, потому что не хочу видеть ничего из этого путешествия.
Он делает паузу, и я чувствую, как ветер треплет волосы.
— Л’Рен, — шепчет он, затем гладит меня по руке.
— Вероятно, тебе следовало бы держаться за что-то другое, кроме меня, — указываю я, не поднимая головы. — Сосредоточься, приятель. Сосредоточься. Я слишком важна, чтобы от меня отказываться. Надеюсь.
Большая рука успокаивающе гладит меня по волосам.
— Л'Рен, — снова говорит он. — Хей.
Большой парень продолжает повторять это и касается моего плеча, и я понимаю, что он чего-то хочет. Подавляя страх, я поднимаю голову, совсем чуть-чуть.
Я вижу небо.
В ужасе я крепче обхватываю его ногами, цепляясь за его шею.
— Не урони меня!
Я снова поднимаю взгляд, и когда К’тар ободряюще улыбается, игнорирую волну возбуждения и пытаюсь на этот раз осмотреться, чтобы увидеть, что он мне показывает.
Там больше неба, и мои волосы развеваются вокруг лица. Я слышу шелест листьев здесь, наверху, сотен и тысяч листьев, колышущихся на ветру. Небо бледно-розовато-оранжевое в тех местах, где солнца видны из-за облаков, знак того, что скоро наступит ночь. А за деревьями… бутылочно-зеленый.
Вода.
Я ахаю, садясь прямее. Океан. Тот же океан, что и раньше. Я прищуриваюсь, не смея поднять руку к глазам, но почти уверена, что с такой высоты вижу на многие мили вокруг. Клянусь, мы на самом высоком дереве в лесу, и если бы я могла перестать бояться, я бы, наверное, подумала, что это круто.
Значит, я на той же планете… просто в другом месте. Держу пари, если бы я могла видеть достаточно далеко, я бы увидела ледяные вершины. Если, конечно, я не нахожусь на другом континенте. Что-то подсказывает мне, что это не так. Это странно, потому что здесь, наверху, с легким бризом воздух кажется холоднее. Внизу, среди деревьев, влажно и душно, но здесь, наверху, так же прохладно, как я помню.
К'тар что-то говорит мне, указывая на землю.
— Мм, — говорю я, просто чтобы ответить, но не обращаю на него внимания. Я пытаюсь думать. Что-то в этом вызывает у меня беспокойство, и дело не только в высоте, на которой мы находимся. Я смотрю на воду и деревья вокруг нас. Вдалеке есть острова, немного более плоские и далеко не такие зеленые, как этот. Интересно, потому что они изгибаются, как будто описывают большой круг. А в центре круга больше воды, более бледной, ярко-зеленой, чем остальной океан, похожий на озеро. За исключением того, что в центре озера есть пузырьки и струйка дыма. Совсем крошечная.
Меня поражает осознание.
Я знаю, что это такое.
Цепляясь за шею К'тара, я поворачиваюсь, пытаясь разглядеть, что происходит позади нас. Мы находимся на самой высокой точке на много миль вокруг, и отсюда я могу видеть почти все. Как будто мы поднимаемся по склону очень крутого утеса, а внизу простираются мили и мили деревьев. Вдалеке я вижу едва заметную черную линию песка. Я снова поворачиваю голову.
И ахаю.
На дальнем конце острова, там, где суша сужается, сплошь черная и гладкая земля. Это было бы не так уж и тревожно, если бы не то, что из воды непрерывным потоком поднимается дым, поднимая клубы пара в воздух.
Я знаю, что это такое.
Я помню видео о Гавайях на курсе
