нас. С утра мы кормим и поим их за такую защиту. Всех победили. А воров мы закопали в лесу.
Дуня слушала, и глаза её увеличивались, а рот округлялся от изумления. Она либо не понимала происходящее вокруг, либо считала, что ей всё это опять снится.
— Рыцари, разбойники, драки! — с испугом шептала она, сидя на кровати у себя в комнате. — Куда я попала?
И тут вновь послышался стук и крик возчика, чтобы она выходила и готовилась ехать дальше. Дуня вздохнула и покорилась своей судьбе.
— Всё это не взаправду, — шептала она, с ужасом оглядываясь на снег, который и не думал таять, — потому что ночью его-то и не было здесь. Значит, я опять сплю.
Закрыв глаза, она, покачиваясь в возке под мехом на коленях, начала дремать.
Так они доехали до последнего места их остановок перед столицей, о чем и поведал стариковский племянник. Так же, в небольшом селении, они поселились в местном трактире. Комната была маленькой и без удобств. Они были во дворе. Сбегав заранее, Дуня заперлась в своём номере и еще приставила к двери стул с бадейкой.
— Если будут рваться, то ковшик упадет, и я проснусь, — бормотала она, устраивая место своей побудки.
Неспокойно было у нее на сердце, то ли от увиденного ранее, то ли от разговоров в каждом трактире об участившихся набегах и грабежах банд разбойников. И хотя король усилил патрули, группы этих бандитов появлялись то тут, то там, пугая местных и грабя путников на дорогах. Дуня совсем расстроилась таким слухам, она даже представить себе не могла, что столкнется с этим лицом к лицу. И боялась. Поэтому и громоздила для своего спокойствия эту мелкую баррикаду.
— Не поможет ворваться, то хоть разбудит, — вздыхала она горестно и спала одетая поверх покрывала кровати. На всякий случай.
Но в гостинице ничего не случилось, и она уж было успокоилась. Но когда до столицы остались считанные километры, случилось то, что и должно было случиться: на них напали пятеро разбойников. Они не могли защищаться и поэтому сидели молча, пока те шныряли по котомкам и ее рюкзаку, выискивая поживу. Захватили термос, не смогли открыть и выбросили его на обочину, вытряхнули из рюкзака все ее мелкие вещи и туфлю и телефон, которые тоже отбросили за ненадобностью, выхватили из карманов мешочки с золотом, а всё остальное побросали рядом с санками, не найдя им применения. Потом связали и племянника и Дуню, выпрягли лошадей, а их связанных, бросили на дороге. Сами же со смехом и криками собирались улизнуть, но тут из-за поворота показался отряд, и разбойники бросились бежать. Их догнали, обезоружили, связали и отправили в столицу.
Так сказал …принц?
Это был он!
Когда Дуня увидела его, потеряла дар речи. Она только смотрела на этого красивого молодого человека, воина, командира, четко отдающего команды и решительного в бою.
— Ах, как он расправился с этими разбойниками, напавшими на него! — восхищалась девушка, наблюдавшая за королевской разборкой. — Уже только за это в него можно влюбиться! — улыбалась она и ждала, когда он ее увидит и узнает.
Но ее надежды не оправдались. Принц быстро сделал свои дела и уже собрался уезжать, вскочив на коня, когда услышал девичий крик:
— Принц, постойте! — кричала девушка, которую он освободил от разбойников. — Вы не узнаете меня?
Принц посмотрел на нее с удивлением и покачал головой:
— Нет, простите. А должен?
— Как же, — начала Дуня, — мы с вами встречались и даже провели вместе одну ночь.
Принц улыбнулся и хмыкнул:
— Всё может быть. Но мне право некогда вспоминать нашу ночь, девушка. Меня ждут дела. Прощайте.
Он развернулся и дал шенкеля своему коню. Тот взвился на дыбы и бросился в галоп. Вся свита за ним. На дороге остались разоренные санки, отстегнутые лошади и растерянная Дуня.
— Он не узнал меня или не захотел узнать? — собирала она свои вещи в рюкзак и слезы текли по ее щекам.
Забрав из рук возчика свой мешочек с золотом, она увидела, как зло сверкнули его глаза.
— Мне так дал немного, а девке отвалил прилично, — ворчал мужик, запрягая лошадей с повозку. — Ладно, припомню еще, колдун несчастный. Старый, а всё туда же. За попку да за сиськи столько золота? — скрипел он зубами.
Они сели в повозку и тронулись в путь: он злой и раздраженный, она растерянная и обиженная.
Вскоре показались стены столицы, и в середине большого города возвышался огромный замок в средневековом стиле. Эта картина отвлекла Дуню от горьких мыслей, и она начала осматриваться кругом и поняла, что находится в таком времени, как описывали земные историки — в прошлом столетии, то есть увидела картинки из соответствующих фильмов: узкие улицы, дороги, мощенные камнем, люди в странных одеждах. Пожав плечами и хмыкнув, она уговорила возницу довезти ее до указанного стариком адреса, так как понимала, что сама вряд ли найдет. Тот проворчал, что ему некогда развозить, кого бы ни было, по городу, но Дуня обещала ему приплатить золотой и тот быстро согласился. И она была рада своей сообразительности, так как, наблюдая за тем, где они сворачивали и ехали, поняла, что сама бы ни за что не нашла.
— Хотя тут, наверняка, имеются и повозки типа местных такси, — хмурилась она, оглядываясь на пролетки и открытые санки, с которыми то и дело встречались по пути следования.
Вскоре возчик остановился у высокой кованой ограды и сказал, что они приехали. Дуня сошла, прихватив свои вещи, и стукнула в ворота большим толстым металлическим кольцом, что висело над пластиной. Постояв немного, стукнула еще раз и тут же услышала молодой мужской голос:
— Кто там?
— Откройте, пожалуйста! — крикнула она. — Я от деда Савелия!
Тут же раздались щелканье и шипение и ворота распахнулись. В проеме стоял парень в камзоле с галунами и странных опорках на ногах, похожих на валенки с обрезанным верхом. Такие она видела в кино, когда показывали прошлые деревни. Он широко улыбался и показывал рукой на проход.
— Прошу.
Дуня осторожно улыбнулась и вошла. Слуга, а это был видимо он, плотно затворил дверь, но предварительно внимательно оглядел прилегающую улицу, будто высматривал кого.
— Идите за мной, — махнул он рукой, показывая вперед, и пошел по расчищенной от снега дорожке.
Из-за деревьев показался красивый дом с портиком и колоннами и тоже в старинном стиле. Пологие лестницы также были очищены, как и площадь перед входом. Высокие арочные двери открывал еще один слуга, и когда она проходила, то поклонился ей, улыбаясь. Она в ответ тоже кивала
