– Богиня… – прошептала она. – Синее пламя…
Моргед снова отмотал пленку назад, чтобы еще раз просмотреть эту сцену.
– «Синее пламя разгонит последнюю тьму. Кровью оплачена будет последняя дань». Если эта девочка не Неукротимая Сила, Джез… тогда кто же она? Ответь мне.
– Не знаю. – Джез медленно закусила губу, следя, как на экране вновь расцветает странный огненный цветок. Значит, синее пламя из этого пророчества означает новый вид энергии. – Кажется, я начинаю верить. Но…
– Послушай, все прекрасно знают, что одна из Неукротимых Сил находится в Сан-Франциско. Одна старая карга из круга ведьм – Бабушка Харман или кто-то еще – увидела это во сне. Она увидела синий огонь, кажется, перед башней Койт. И это был знак того, что настало время проявиться всем четырем Неукротимым Силам. Я думаю, девочка сделала это впервые, когда поняла, что сейчас умрет, когда ее охватило отчаяние.
Джез могла хорошо представить себе, что почувствовала эта малышка; она сама, охваченная ужасом, в первый раз смотрела фильм о пожаре. Она ощутила, каково это… оказаться в подобной западне и при этом осознавать, что никто тебе не поможет, что в следующее мгновение ты почувствуешь невообразимую боль. И волосы твои сейчас вспыхнут, как факел, и тело начнет гореть… и что прежде чем весь этот ужас закончится и ты умрешь, пройдут бесконечно долгие несколько минут.
Как же тут не отчаяться? Понимая, все это, можно было высвободить из себя Силу, неистовый взрыв какой-то новой энергии – наподобие того, как из самой глубины твоего естества исторгается дикий, бессознательный вопль.
Но все же одно не давало Джез покоя.
– Если этот ребенок – Неукротимая Сила, почему ее Круг этого не заметил? Почему она не похвасталась им: «Эй, смотрите! Я теперь умею гасить огонь!»?
– О чем ты говоришь? Какой ее Круг? – раздраженно спросил Моргед.
– Ну… ведь она ведьма? Ты же не сказал, что эта новая Сила появилась у вампиров или оборотней.
– А кто вообще говорит о ведьмах, вампирах или оборотнях? Этот ребенок – человек.
Джез моргнула. А потом моргнула снова, пытаясь скрыть, насколько она поражена. В какое-то мгновение она подумала, что Моргед дурачит ее, однако его зеленые глаза излучали просто раздражение и в них не было ни капли лжи.
– Неукротимые Силы… могут быть людьми?
Моргед внезапно улыбнулся – на этот раз самодовольно.
– Ты действительно не знаешь… Ты не слышала все пророчество до конца?
Он стал в пародийную позу оратора.
– Это звучит так:
Один – из края королей, давным-давно забытых,
Один – из очага, где теплится огонь,
Один – из мира Дня, где два бессонных ока,
Один – из сумерек и вновь сольется с Тьмой.
«Дневной мир, – подумала Джез. – Не Царство Ночи, а мир человеческий. По крайней мере, одна из Неукротимых Сил должна быть человеком. Невероятно… Но почему бы и нет? Неукротимые Силы, возможно, и должны быть чем-то необычным».
Затем Джез вспомнила о том, кем теперь являлась она, и внутри у нее все сжалось.
– Неудивительно, что ты так легко сдал ее, – тихо произнесла она. – Не только из-за вознаграждения…
– Но и потому, что маленькое отребье заслуживает смерти… или что там еще задумал для нее Хантер, – сухо закончил Моргед. – Да, человеческий сброд не имеет права пользоваться Силой Царства Ночи. Верно?
– Да-да, верно, – чуть слышно произнесла Джез безжизненным голосом.
«Я должна следить за этим ребенком каждую минуту, – подумала она. – Моргед не сжалится над ней… Одна Богиня знает, что он может сделать, прежде чем разрешит мне увидеть ее».
– Джез, – голос Моргеда был тихим и мягким, почти дружеским, но Джез сразу насторожилась, – почему Хантер не рассказал тебе об этом пророчестве? Совет откопал его на прошлой неделе.
Внутренне содрогнувшись, она взглянула на него. В глубине его зеленых глаз затаилось холодное подозрение. Когда Моргед орал и впадал в ярость, он был достаточно опасен, но когда он был спокоен, как сейчас, это было смертельно опасно.
– Понятия не имею, – ответила она ровным голосом. – Может, потому, что когда они нашли его, я уже отправилась сюда, в Калифорнию. Но почему бы тебе не позвонить Хантеру и самому не спросить об этом? Уверена, он будет рад услышать тебя.
Моргед негодующе взглянул на Джез и отвернулся. В комнате воцарилось молчание.
«Хорошему блефу цены нет», – подумала Джез.
Итак, можно без опасений продолжить. И она спросила:
– Так что же означают слова «два бессонных ока»?
Моргед округлил глаза.
– Откуда мне знать? Попробуй узнать сама. Ты же всегда была сообразительной.
Несмотря на явный сарказм, Джез ощутила еще один приступ нервной дрожи – на этот раз от удивления. Моргед действительно так считал. И хотя он сам заметил эту едва промелькнувшую вспышку на экране телевизора и понял, что это было, в то время как никто из взрослых в заливе Ареа не обратил на вспышку внимания… но сообразительной он считал именно ее.
– Ну, ты, как мы видим, и сам не промах.
Джез продолжала смотреть прямо на него, не выказывая никакой слабости, и заметила, что выражение его лица изменилось. Взгляд зеленых глаз немного смягчился, исчез саркастический изгиб губ.
– Не-а, я просто двигаюсь на ощупь, – пробормотал он, глядя в сторону.
Потом он снова посмотрел на Джез, и в тот миг, когда они просто молча смотрели друг на друга, они оба оказались в ловушке. Никто из них не отвернулся, и сердце Джез непривычно глухо забилось.
Время остановилось.
«Идиотка! Это просто смешно. Только что ты боялась его… не говоря уж о том, как тебе неприятно его отношение к обычным людям. Ты не можешь просто вот так взять и снова вернуться к этому».
Но все было бесполезно. Не помогало даже понимание того, что ее жизнь все еще в опасности. Джез не могла придумать, что бы такое сказать, как снять напряжение, и не могла отвести взгляда от Моргеда.
– Джез, послушай…
Он наклонился вперед и положил руку ей на плечо. Казалось, он даже не понимал, что делает. Сейчас он двигался, как сомнамбула, и не спускал с нее глаз.
Его рука была теплой. В том месте, где он прикасался к ее коже, Джез ощущала какое-то странное покалывание.
– Джез… о том, что было… я не знаю…
Внезапно сердце Джез заколотилось.
«Я должна что-то сказать», – подумала она, стараясь сохранять бесстрастное выражение лица.
Но ее горло пересохло, мысли путались. Единственное, что она сейчас ясно ощущала, – это прикосновение его руки. Все, что она видела, – это его глаза. Кошачьи, глубокого изумрудного цвета глаза со вспыхивающими в них зелеными искорками…
