Наконец Камео осталась одна со своим бесчувственным возлюбленным. Ну что ж, пора приступать! Подойдя к Торину, она нежно провела рукой по его щеке.
— Очнись, любимый, — прошептала она, наклоняясь к нему. Камео ещё долго говорила ему слова любви, нежно и страстно гладила его, но воин не отвечал ей. Правда, он снова пришёл в движение, но у него не было сил даже размахивать руками. Неужели жизнь покидает его? Нет. Никогда. Она не может этого допустить.
Камео схватила с подноса стакан и налила в него принесённый Меддоксом… крепкий виски. Торин обожает его! Взяв второй пустой стакан, девушка поднесла их поближе к воину, чтобы он ощутил запах. Стараясь, чтобы пальцы не дрожали, она стала переливать жидкость из одного стакана в другой.
— Ну же, Торин, это твой любимый виски, — приговаривала она, ещё быстрее работая стаканами. — Ты его просто обожаешь. На вот, почувствуй запах. Какой аромат! Торин, чёрт тебя возьми, я его сейчас сама выпью!
Голова воина слабо дёрнулась, потом ещё, но на этом всё ограничилось. Он по-прежнему не приходил в себя. Камео отложила стаканы и взяла с подноса более мощное оружие. Да, это она! Неподражаемая, горячо им любимая и желанная его сердцу… КОЛБАСА!
Поднеся колбасу прямо к носу Торина, Камео терпеливо ждала его реакции. И, о чудо, он дёрнулся, потянулся к столь вожделенному предмету (Камео даже на миг охватила ревность), тихо застонал.
— Да, очнись скорее. Я сейчас съем её.
Она снова помахала колбасой, дала ему подержать. Реакция была какая угодно, только не та, что желала девушка. Он выгибался, страстно сжимал колбасу, метался из стороны в сторону, но не приходил в себя. Даже когда Камео удалось отобрать у него лакомство, этого не случилось, хотя он начал бить всё, что попадалось под руку в знак протеста.
— Торин, ну почему ты не можешь проснуться, пожалуйста, очнись! — она заливалась слезами. — Я не могу смотреть как ты умираешь.
Воин втянул в себя воздух.
— Торин, возлюбленный мой, очнись, — продолжала умолять она.
Он нашёл её плечо, сжал его и отпустил.
— Ты нужен мне!
Он не отвечал на её призывы, и Камео рассвирепела. Сев на него, она начала колотить воина, не в силах остановить поток ругательств.
— Торин, чтоб тебе пусто было, немедленно очнись! Я что, зря колбасу покупала! А ну немедленно вставай! Ты вообще мне муж или как? Вот это кольцо видишь? Почему ты отлыниваешь от своих супружеских обязанностей? Я хочу сына, такого же, как ты. Ну что ты лежишь, как бревно, сделай мне ребёнка! И побыстрее!
Обессиленная, она упала ему на грудь. И в этот миг она поняла: когда он испустит последний вздох, она умрёт вместе с ним.
— Камео.
Камео мигом слетела с него. Не веря своим глазам, она смотрела, как Торин открыл глаза и повернул к ней голову. Он очнулся, он жив. Её муж.
— Торин, — она уже в который раз разрыдалась у него на груди. — Я думала, надежды почти нет. Я боялась потерять тебя. Как ты себя чувствуешь?
Торин прислушался к своим ощущениям.
— Я… я полон сил, — выдохнул он. — Не знаю, как это возможно.
— Ты правда себя хорошо чувствуешь? Было очень странно осознавать это, но это было так. А раз так, нельзя терять ни минуты.
— Я готов прямо сейчас сразиться с отрядом Ловцов. Господи, Камео, это что, колбаса?
— Колбаса, Торин, колбаса.
Следующие десять минут воин наслаждался сим любимым мясным продуктом.
— Может теперь ты меня поцелуешь? — голос Камео выражал справедливое негодование.
Торину не требовалось повторять дважды. С силой, которой не может быть у только что выздоровевшего человека после тяжёлой болезни, он сжал её в объятиях. Его губы неустанно терзали её рот, руки утонули в чёрных волосах. Как же он соскучился!
— Подожди, я хочу тебе кое-что рассказать, — Камео с неохотой оторвалась от него и рассказала о приходе Крона. Она с тревогой следила за ним. Как он воспримет известие о женитьбе.
— Значит, ты моя жена, — просто сказал он.
— Да.
Торин самодовольно улыбнулся и… вскочил с кровати.
— Торин, что ты делаешь? Ты же ещё не оправился.
— Молчи, женщина, — отмахнулся он, подходя к шкафу и что-то в нём выискивая. Камео, хоть и беспокоилась за него, окинула взглядом его обнажённое тело и ощутила прилив возбуждения. — Раздевайся.
— Что? Как?
— Молча, — был лаконичный ответ.
— Зачем? — глупый вопрос.
— За тем, — ну да, зачем же ещё.
Камео была не в силах совладать с желанием. При мысли о том, что Торин вскоре овладеет ею, низ живота наполнился порханием бабочек, а сердце начало творить чёрт знает что. Не теряя времени, она быстро разделась.
Торин выпрямился, закрыв шкаф. Камео с удивлением заметила у него в руке четыре эластичных лоскута из белого шёлка. Молча, походкой хищника он подошёл к жене, и, пока она не пришла в себя, обвил тканью каждую руку и ногу. Окинув её взглядом собственника, он лениво погладил мягкие полушария груди, отчего соски мгновенно затвердели.
— Торин, о-о-о!
— Ты моя жена. Ты принадлежишь мне. И сейчас я тебе это докажу.
Глава 15
О, что он вытворяет! Он сведёт её с ума! Демон, просто несносный искушающий демон! Торин привязал Камео к кровати, проверив, не слишком ли сильно ткань врезается в кожу. Оставшись удовлетворённым результатом, носитель Болезни посмотрел на женщину взглядом хищника на свою добычу.
— Мы так долго не были вместе, — поговорил он. — Кажется, прошла целая вечность.
Камео с трудом могла осмыслить его слова, задыхаясь от желания.
— Тогда… чего же… ты… ждёшь? Торин!
Она видела его возбуждение, но недоумевала над его поведением. Он совсем не торопился присоединиться к ней. Воин тем временем ненадолго скрылся из её поля зрения, и когда он вновь появился, то с гордостью показал ей что-то лёгкое и белое, находящееся в его руке. Перо. Камео умудрилась в такой момент вспомнить как однажды Анья, стараясь создать себе новый имидж, повтыкала себе в шляпку гусиное перо, но оно ей не понравилось, и судьба его была неизвестно. Наверное, Торин решил его сохранить для своих тайных целей. Спасибо ему за это!
Торин долго пожирал взглядом её тело, затем медленно, лениво провёл пером по лицу, немного задержавшись на щеках и губах. Как ни странно, щекотно не было, наоборот, её возбуждение достигло поистине немыслимых границ. Почему он не торопится? Она же с ума сходит.
Торин тем временем переместил перо на ключицу, и, дойдя до груди, начал играть с воспалёнными сосками. Он обвёл кончиком пера сначала вокруг одного соска, потом другого, трогал выступающие вершинки, заставляя Камео метаться и стонать. В ней невероятным образом смешались желание и злость. Она не могла больше терпеть. Но сказать ему об этом Камео была также не в силах из-за своего пересохшего от страсти горла. Торин не спеша водил своим смертоносным оружием по всему её телу, особое внимание уделив месту схождения бёдер. Камео выгнулась дугой, натянув лоскуты.
