Торин тем временем переместил перо на ключицу, и, дойдя до груди, начал играть с воспалёнными сосками. Он обвёл кончиком пера сначала вокруг одного соска, потом другого, трогал выступающие вершинки, заставляя Камео метаться и стонать. В ней невероятным образом смешались желание и злость. Она не могла больше терпеть. Но сказать ему об этом Камео была также не в силах из-за своего пересохшего от страсти горла. Торин не спеша водил своим смертоносным оружием по всему её телу, особое внимание уделив месту схождения бёдер. Камео выгнулась дугой, натянув лоскуты.
Воин отложил перо и его место заняли руки. Он начал так же медленно гладить и ласкать её всю, внимательно следя за её лицом, отмечая каждый признак её возбуждения. Он должен утвердить на Камео свои права, она будет принадлежать только ему. И, видит Бог, он сделает всё, чтобы она никогда не захотела другого мужчины.
Камео зашлась в крике, когда Торин погрузил в неё палец. Он совершал кругообразные движения внутри неё, надавливая на распустившийся бутон. Его несравненные губы сомкнулись на груди девушки, зубы пришли в движение.
— Как ты прекрасна! — он с силой поцеловал её в губы, переплетаясь с ней языком, палец проник ещё глубже.
Мир раскололся надвое, Камео не в силах была подавить крик, и его обязательно кто-нибудь услышал, если бы Торин не поглотил его ртом. Он вынул из неё палец и, согнув её ноги в коленях, стал поглаживать внутреннюю поверхность соблазнительный бёдер. Вновь нежно, но страстно поцеловал девушку, затем полностью отдал своё внимание ушной раковине.
— Торин, — прохрипела она.
Он не отозвался.
— Торин.
Воин усиленно заработал языком, покусывая мочку. Нет, ну он издевается. Если он немедленно не возьмёт её, она его убьёт, и плевать на то, что ещё совсем недавно она отчаянно сражалась за его жизнь. Ну да, конечно, подумала Камео, убьёт она его со связанными руками и ногами.
— Я не могу больше ждать, — это сказал он. Она чуть не разрыдалась от счастья. Рано радовалась!
Это Камео поняла, когда воин начал входить в неё… очень медленно, дюйм за дюймом. Она прижималась к нему, молча умоляя о мощных толчках, но Торин был нем. Она попыталась порвать путы на ногах, чтобы обхватить его торс, но он вдавил её ноги в матрас своими. Садюга.
— Торин.
— Что, милая, — ласково отозвался он, продолжая неторопливое движение.
— Быстрее.
— Сейчас, любимая, сейчас.
Он был весь в огне, желание почти лишило его воли, но одна мысль звучала ясно: она должна принадлежать ему, и не просто принадлежать, а желать этого. Но было трудно сосредоточиться. Она обвивала его внутри, как перчатка, грозя закончить, едва начав. Его руки легли ей на груди.
— Иди ко мне, — прошептала Камео.
Торин покрывал поцелуями её лицо
— Я уже в тебе.
— Мне этого мало. Я хочу, чтобы ты проник глубже.
— Скоро.
Он стал страстно целовать Камео, раздвигая губами её губы, устраивая из них пиршество для тебя. И тут она сжала его внутри. О Господи, он больше не выдержит! Он проник в неё по самый эфес меча и застыл. Она взвыла. Она его убьёт прямо сейчас. Нет, сейчас не выйдет, но если он не сделает то, что она хочет, его ждут самые страшные и изощрённые пытки.
— Скажи, что ты моя, — потребовал он.
Она усиленно закивала. Нет, не то.
— Скажи это.
— Я твоя, только твоя, — сказала она долгожданные слова. — Я всегда буду твоей.
— Ты не пожелаешь другого мужчину.
— Никогда. Мне никто не нужен, кроме тебя.
Он вторгся в неё одним мощным движением и заходил в ней ходуном. Камео заметалась от страсти.
— О, как я хочу тебя!
— Ты всегда будешь хотеть только меня, — его глаза сверкнули ярче, чем изумруд в кольце.
— Да.
Они всецело отдались бешеному ритму, шепча слова любви. Весь мир для них исчез, остались лишь они одни. Его движения стали чуть медленными, но более мощными, а потом он снова вернулся к невероятно быстрому темпу.
— Назови моё имя.
— Торин.
Дождавшись, когда она достигнет вершины блаженства, он позволил себе последовать за ней в рай. Внезапно он соскочил с неё, и, прежде чем Камео успела опомниться, он освободил её запястья, но не дал порадоваться свободой. Воин поставил её на колени и снова привязал её руки, на расстоянии выше ног, чтобы она могла выпрямиться.
Его дыхание обжигало ей затылок, когда он пристроился позади неё. Камео уже догадалась, что Торин снова хочет соединиться с ней другим способом.
— Ты снова меня хочешь!
— И ты этим пользуешься, чертовка.
Торин стиснул её волосы, одновременно входя в её тело. Оба застонали. Торин не мог поверить, что так быстро захотел её. Такого с ним не случалось никогда. Приближаясь к вершине экстаза, Торин положил одну руку ей на грудь, другую — к лону. Почувствовав его пальцы на самом сокровенном месте, Камео содрогнулась в мощных спазмах, сотрясших всё её тело. Мгновение спустя Торин обмяк и уткнулся лицом к ней в макушку.
Прошло много времени, прежде чем они смогли заговорить. Торин, слава всем Богам, отвязал её, и теперь она могла трогать его так же, как это делал он.
— Знаешь, Торин, ты очень страстный мужчина, — сказала Камео, проводя рукой по его груди.
Воин откинул волосы с её лба.
— Ничего не могу с этим поделать, — отозвался он.
— Ах ты демон, — она схватила подушку и начала бить его.
— От демона слышу, — прокричал Торин, не оставаясь в долгу. Завязалась потасовка.
Отдышавшись, они рухнули на кровать, весело смеясь.
— Торин, а ведь мы не сказали остальным, что ты очнулся.
— По-моему, нам было не до этого.
С этим не поспоришь.
Камео решительно встала и начала натягивать одежду. Торин с удовольствием наблюдал за ней, не сходя с места.
— Так, поднимайся, муж, — Камео шлёпнула его по бедру. — Нам не простят, если мы и дальше будем скрывать твоё выздоровление.
Воин достал из шкафа серые штаны и бежевую грубую рубашку. Теперь уже Камео наблюдала процесс одевания. Она порадовалась, что он выбрал не чёрный цвет. Закончив свой туалет перчатками, Торин вместе с девушкой вышел из комнаты.
Что тут началось!
— ТОРИН!!! — все бросились к нему.
У воина стало такое выражение лица, будто начался природный катаклизм.
— Я сейчас, — и исчез в комнате.
Камео рассказала о том, как ей удалось вернуть мужа к жизни. Дом затрясся от хохота.
— Теперь я понимаю, почему Торин готов зависнуть над этой колбасой, как бетмен, — сказал Парис.
Камео шутливо стукнула его.
— Мне, между прочим, его колбаса тоже нравится, — подала голос Гвен, смахивая несуществующую пыль с сарафана в чёрно-красную полоску. — Я однажды сделала себе и Сабину по огромному бутерброду, так он посмотрел на меня как на врага народа.
