Дорога обратно до Утеса не заняла у Фейриса много времени, хотя отняла излишне много сил. Он представлял, ЧТО он увидит, и это заставляло его пускать мутные и скупые мужские слезы, которые падая в бушующий океан пенились и шипели. Говорят, что драконья слеза на вес золота… Знали бы об этом событии охотники за такими вещицами!
Фейрис лишь мельком глянул на то, что творилось в деревне за замком. Да. Все было так, как сказал его брат. Выжженные поля, куча трупов. Фейрис выдыхал огненные струи, чтобы уничтожить тела и убрать заразу, возможный источник опасности для соседних деревень…
— Будь ты проклят! — шептал он, хотя не знал, к кому больше относятся эти слова, к его брату Колвинду или к нему самому.
Уставший, убитый горем и собственным ничтожеством, дракон оказался в собственном замке уже под вечер, когда алый закат раскрасил небо солнечной кровью. Фейрис зашел в гостиную, в которой еще недавно присутствовала его Алиса и, потянувшись за бутылкой дорогого гномьего рома, налил себе в бокал и жадно хлебнул. Кровь побежала по жилам. Вместе с ненавистью, с яростью, с гневом.
— Я смогу! — словно заклинание прошептал он. — Я смогу все изменить. Я верну тебя, Алиса, чего бы это мне не стоило. Я убью тебя, Колвинд! И я посажу тебя обратно в гнилую тюрьму в своих подвалах, Патрик Шираса!
Он поклялся и расхохотался. О да! Драконы склонны исполнять то, что пообещали.
Фейрис сделал еще глоток обжигающего напитка, почувствовав тепло и спокойствие, разбавленное его собственным безумием. За всей этой ужасной гонкой, вызванной его испугом потерять истинную, дракон упустил самое главное — детали. И первой зацепкой к его изощренной и очень жестокой мести была Джеральдина. Да-да! Фейрис как-то не задумался вначале, кто мог подтолкнуть Алису на такие странные действия — спуститься в подвалы, попросить его крови, выпустить Патрика. Не сама, нет… Откуда его малышке знать такие подробности про Утес?
Так и не выпуская ни бокала, ни бутылки из рук, мужчина вышел из комнаты, насвистывая себе какую-то песенку под нос, тихим и размеренным шагом направился к картине, в которой вот уже несколько лет была заключена одна очень стервозная дама.
Дойдя до нужного места, Фейрис не стал церемониться с заклинанием вызова. Он просто выплеснул ром из бокала на картину. Раздался такой оглушительный визг, что любой, кто бы его услышал, зажал бы поскорее уши. Но у дракона он вызвал лишь усмешку. Заметив шевеление на картине, он ловко запустил в нее руку и вытащил оттуда за подол платья худую и злобную старуху.
— Тварь! Догадался! — выплюнула она ему в лицо.
Фейрис залепил ей пощечину. Да такую, что та едва устояла на ногах.
— Грязная убийца! Хотела уничтожить Алису? Отомстить Патрику?
— И что?! — старушка уставилась злобным и мелким взглядом в глаза мужчине. — Хотела! Да! Посиди тут полвека, и я посмотрю на тебя!
— Ты заслужила это… — голос Фейриса был холодным, словно лед. — А сейчас, если хочешь жить, ты расскажешь мне, как найти Патрика Ширасу.
— Я ничего не знаю! — голосила Джеральдина, заламывая руки в притворной истерике.
Фейрис сдавил пальцами ее горло.
— МОЯ АЛИСА может умереть! — прошипел он, заглядывая старухе в глаза.
— Пусть сдохнет, тварь! Она должна была убить Патрика! Убить! А она спасла его, дура! — заголосила Джеральдина, но Фейрис не собирался сдаваться.
— Ты умрешь сама, если сейчас не ответишь, где мне их искать. Ты понимаешь это? Тебе кто-нибудь когда-либо рассказывал, на что вообще способны драконы, если отнять у них истинную пару?
Взгляд мужчины засветился огнем, а на висках проявились маленькие чешуйки. Рука на горле старухи сжалась сильнее.
— Аааай! — завопила она. — Ну не надо так больно! Ты же хороший слабенький мальчик, Фейрис… Колвинд, мой любимец, так тебя любит, так любит! Все пытается наставить тебя на путь истинный, а ты не сдаешься, дурачок….
Фейрис усмехнулся и разжал руку. Джеральдина отступила от него на метр, откашливаясь так, что на глазах, окруженных морщинами, выступили слезы.
— Я считаю до трех, злобная карга. После этого я испепелю не тебя — картину. Твой дух отправится в небытие в нарушение всех данных мной клятв. И мне будет плевать, слышишь? Мне будет абсолютно все равно, что скажет на это император и высший совет магов! Раз!
— Фейрис, ну давай с тобой расслабимся, посидим, выпьем по чашечке….
— ДВА! — прозвучал набатом голос дракона.
— Ой, ну в самом деле….
— Три!
— Стой! Стой! — завопила старуха вновь. — Я скажу, я знаю, где у этого пройдохи логово…
Фейрис усмехнулся, приобняв старуху за плечи.
— Ты ведь знаешь, что я опасен? Знаааешь… — протянул он. — Тогда зачем играешь с огнем, дорогая Джер? Алисссса. Ее я не отдам. Ни Патрику, ни тебе, ни Колвинду. Поэтому по-хорошему ты мне все сейчас расскажешь. Иначе будет по-плохому.
— Да рассказываю я уже! — проскрипела Джеральдина. — На гномьем кряже у него в поселке Строителей завязки. Там его любят почти как родного. Он спас что ли там когда-то старосту или еще чего. В общем, у них из поколения в поколения передается, что Патрик Шираса — герой и спаситель. Чуть ли не божество.
Фейрис не знал, говорит ли женщина правду или нет. Но он знал другое. Если Алиса там, то не будет больше никакого кряжа.
* * *
Море, успевшее мне уже осточертеть, наконец, закончилось. Мы вылезли на сушу мокрые, уставшие, голодные и злые. По крайней мере я. Оглядываясь по сторонам, я портила себе этим настроение втройне, ибо впереди красовалась пустыня. Такая натуральная, с барханами, сыпучим и колким песком и удушающей, изнуряющей жарой.
— Нам надо будет через нее идти? — сглотнула я подступивший к горлу ком, пока Патрик выжимал собственную рубашку.
Мужчина усмехнулся.
— Ну что ты, крошка. Конечно же мы поедем!
— Поедем? — не поняла я. Вроде бы как транспорта я никакого здесь не наблюдала.
— А то! Смотри, красотка!
Патрик засвистел. Да так, что у меня заложило уши. Вот уж кому бы точно позавидовал Соловей-Разбойник. Интересно, как он это делает? Вот я никогда не умела свистеть.
Тем временем призыв мужчины не остался без ответа. К нам, на всех порах, вздымая пыль пустыни, спускались самые настоящие кони. Да такие, что словно летели по песку, умудряясь не проваливаться. Лошадей было так много, что мне показалось, что к нам прискакал целый табун.
— Это пустынники. Моя любимая порода. Всегда приходят к тому, кто умеет их звать! — не без гордости сообщил Патрик Шираса, ласково поглаживая морду одной из лошадок, что подошла к нему.
— Красавица, хорррошая девочка… — приговаривал он.
А я усмехнулась. Ко мне лошадки не спешили проявлять интерес.
— Что? — спросил Патрик на мой немой вопрос.
— Бабник! — фыркнула я.
А мужчина засмеялся.
— Так это же лошадки… Люблю этих мордастиков. Ласковые, добрые, верные…
— Чего не скажешь о тебе! — продолжала, непонятно от чего, я язвить.
— Ну и пусть! Умеешь с ними управляться?
Я покачала головой. Чего не умела, того не умела. Лошади — это не мое. Даже если это такие красивые создания, как эти.
— Тогда поедешь со мной. Какую выберешь? — Патрик Шираса лукаво подмигнул.
Я воззрилась на самых прекрасных созданий, которых мне когда-либо приходилось видеть. Здесь были и белые лошади, и гнедые, и в яблоко, был здесь и вороной красавец-конь, что взбивал копытом песок, пуская из разгоряченных ноздрей пар.
— Вот этого! — естественно я выбрала этого черного красавчика.
Патрик засмеялся.
— А меня еще бабником обзывала! Сама-то выбрала не лошадку, а коня!
— Ну и что! Зато смотри, какой он красивый… — мечтательно воззрилась я на красавца-коня.
Тот, словно решил покрасоваться передо мной, встал на высокую свечку.
Патрик Шираса даже присвистнул, воззрившись на это чудо.
— Дааа… Горазда ты выбирать, крошка. Этот…гхкм…жеребец нас с тобой угробит. Нужно кого поспокойнее… — сказал мужчина, присматриваясь к остальным лошадкам.
