— Прикололся неудачно. Ректорскому сынку к башке пистолетик приставил.
— Скажи спасибо, что к нам не загремел. Странно даже.
— Так пистолет был игрушечный, — встревает в разговор Игорек. — Точная копия Макарова. Сережа его для понта в кобуре наплечной носил.
— Зачем? — удивленно поднимает на меня глаза Иваныч.
— Дурак был, — отмахиваюсь весело.
— Сейчас бы с гастролями ездил, — вздыхает товарищ начальник.
— Спасибо, не надо, — бурчу я. — Всю жизнь в оркестре пиликать. Ну его нафиг! Поперли, и хорошо. Я ни о чем не жалею.
— Образование бы получил. Элитное… — машет рукой Иван Иваныч.
— А я потом Плешку окончил…
— Да знаю я, — отмахивается ворчливо он. — Нравишься ты мне, Назаров. Иначе бы с твоим другом даже разговаривать о тебе не стал. Хороший ты мужик. Правильный.
«Ну, надо же, — ухмыляюсь я. — Для всех я такой правильный уродился. Ты смотри. И авторитеты криминальные мне эти же слова говорили. А теперь и от ментуры довелось услышать. Дожился. Нечего сказать!»
— А вот то, что с твоей женой произошло, неправильно. Дичь несусветная, — морщится генерал. — Я дело Синявкина на дорасследование отправил. А то из него и так много материалов исчезло. Парни мои снова копать начали.
— Знаю, — бросаю коротко. — Приходили ко мне недавно.
— Но, видать, кто-то слил информацию. У меня стукачей в команде нет. Но дело может многим в руки попасть. Мы отправили запрос в Мещерский район, где эта падла ошивалась. Так Синявкин сгинул. Просто исчез.
— Ищете?
— А куда деваться? Тут и семья всполошилась. Кто-то не вовремя твои клятвы у гроба жены вспомнил… Короче, ты первый под подозрением.
— Глупости, — решительно мотаю башкой. — Я найду, как ему за шиворот кипящего масла налить. Смерть для Синьки — слишком большая роскошь. Пусть живет и мучается. Вот долги его у ФИШТ-банка планирую выкупить. По пояс в землю загоню.
— Я так думаю, он уже в полный профиль там, — ощерившись, заявляет Иван Иваныч. — А ты поостерегись, Сережа. Женись, что ли! И меньше по шалманам с девками гуляй.
— Да, я это… — вздыхаю, поражаясь осведомленности генерала. Ну, все про мня знает! — У меня же сын родился. Месяц вот на днях. Сразу башня на место встала. Мне теперь не до фокусов. О ребенке думаю. А старые клятвы… Ну, кричал я что-то на похоронах. Так в состоянии аффекта был. Это любой подтвердит.
— Лучше пусть до подтверждений дело не дойдет, — обрывает генерал резко. — Живи как обычный человек. Не лезь на рожон. У нас же не консерватория, сынок.
Честно говоря, в этот момент я испытываю жгучую обиду. На самого себя — за лень и медлительность, на гадского Синьку, умудрившегося отбросить ласты. И ведь кто-то ему помог! А я, как дурак, выжидал. И довыжидался! Сидел с умной мордой в засаде, планы строил. Мысленно с сыном прощался. А этого упыря уже на том свете в чан с кипящей смолой определили.
— Может, найдется? — спрашиваю, словно маленький.
— Навряд ли, — морщится генерал. — Уже полстраны перерыли. Как сквозь землю провалился. Но туда ему и дорога.
— Ну, еще не вечер, — хмыкаю, надеясь на лучшее.
— В девяноста процентах случаев таких вот потеряшек находят мертвыми. Исключения почти невозможны. Хотя недавно был случай. У какого-то богатого мужика жена сбежала. Больше полугода ищут. Эту дамочку я бы занес в оставшиеся десять процентов.
— Почему? — удивляется Игорь. — Чем один случай отличается от второго?
— Почти ничем. Только вот пропавшая мадам приехала к нам в Никитск за каким-то хреном. Подала на развод и пропала. Сидит где-нибудь у родственников или у любовника. А муж по всей России-матушке свою ненаглядную разыскивает. В полицию не обращается. Родители тоже молчат.
— Тогда откуда вы знаете? — обалдело спрашиваю я.
— Сережа, — крякает генерал. — Ее люди Дункана найти пытаются. А нам информаторы настучали. А вот в случае с Синькой жена уже заяву в полицию накатала и во всем тебя обвинила, Назаров.
— Глупая баба, — морщусь я.
И уже в машине, положив затылок на подголовник, чувствую, как накатывает головная боль. Будто тысячи металлических шариков перекатываются под черепушкой. И каждый из них бьет в висок и норовит откатиться на другую сторону.
«Куда же ты делся, Синька? — пытаюсь вычислить я. Смотрю в окно машины на занимающийся рассвет. Заснуть точно не удастся. Спать ложиться бессмысленно. А от новостей башка пухнет и готова взорваться. Нужно посидеть помороковать. Разложить услышанное по полочкам. А там глядишь, ответ придет сам собой.
Дома, наскоро переодевшись, беру собак и отправляюсь в лес. Уверенно бегу по протоптанной в снегу тропке, пытаясь понять очевидное. Зачем я понадобился генералу? Почему он решил познакомиться со мной, а не передал свои предостережения Игорю? В чем загвоздка? Нет ответов. Ну и ладно!
Поднимаю глаза к небу. Всматриваюсь в беспросветные тучи, висящие словно плотное серое покрывало. Перевожу взгляд на чернеющие проталинки и, остановившись посреди леса, дышу полной грудью. Двое моих ротвейлеров замирают невдалеке на пригорке, словно говоря «ну что же ты, хозяин?». Понуро возвращаются ко мне, пытаясь унюхать, что же меня так задержало. Да и охрана топчется в сторонке. Строит догадки.
А я стою посреди заиндевелого леса и чувствую, как грудь распирает от счастья.
У меня есть сын! Я выжил в глупых междоусобицах! И плевать хотел на великие генеральские замыслы. И если мою работу сделал кто-то другой, то низкий ему поклон от Сережи Назарова.
— Домой, — говорю я собакам и, ввалившись сразу в кухню, прошу Надежду.
— Дай пожрать, а?
Моя расторопная повариха быстро накрывает на стол. Пью обжигающе горячий чай, заедаю его холодными котлетами и снова размышляю о собственном счастье. А когда в кухню входит Линара, радуюсь, как мальчишка.
«Клубись оно все конем, — думаю я, решая не проявлять особую инициативу и оставить все как есть. — Пусть менты ищут Синьку и его убийцу. Мое дело — сторона. Сына растить надо, няньку к рукам прибрать…»
От усталости меня клонит в сон. Видно, сказываются бессонная ночь и пробежка. Легкая дрема скатывается в тяжкий и мучительный круговорот. Я снова гонюсь за женой. А Вероника убегает от меня куда-то вверх по лестнице. А я бегу следом. Пытаюсь схватить за широкий подол платья, развевающийся от сквозняка. Но она все время уворачивается в сторону. И бежит. Бежит.
— Я так больше не могу! Возвращайся сейчас же! — велю я, срываясь на крик.
Но она смеется и, не обращая на меня никакого внимания, ускользает, становясь дымкой.
— Прости! — ору, как потерпевший. — Я обещал тебе… И не смог выполнить!
— Сережа-а, — доносится до меня слабый голос жены. — Ты сделал все правильно-о! Прощай!
Как ужаленный, подпрыгиваю на кровати.
«Куда же ты, девочка моя! — шепчу, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна. Смотрю на ролекс, болтающийся на запястье. Половина шестого! Через три с половиной часа придет Линара. А я, дурак, тут валяюсь!»
Первым делом спускаюсь в винотеку. Нужно выбрать вино. Какое-нибудь статусное. Пусть девчонка хоть попробует настоящую выпивку. Перебираю бутылки, лежащие на полукруглых ложах. Придирчиво разглядываю этикетки, стараясь найти подходящее случаю. Чтоб и по шарам ударило слегка, но не свалило с ног. Легкое, игривое винцо. Букет не важен. Не до букетов.
«Может, цветы заказать какие-нибудь? Украсить комнату. И убрать в сторону раздвижные двери, отделяющие джакузи от пространства комнаты. Анька обычно моется за закрытыми дверями… Твою мать, — вздыхаю натужно. — Я не поведу эту девочку в игровую. Только в собственную спальню. Ей там самое место!»
— Может, женишься по совету генерала? — язвительно осведомляется внутренний голос.
— Это лишнее, — вслух замечаю я и замираю как вкопанный.
Кто бы мог подумать. Я готовлюсь к свиданию с нянькой! Действительно, готовлюсь!
