Дамиан задумчиво воздел глаза к небу, но по язвительному тону было ясно, что ни в какой промысел он не верит.
— Я уже пообещала, что он станет одним из мужей, — хмуро ответила я. — И не надо таскать ко мне никаких мужиков. Я сама справлюсь.
— Я вижу. Быстрее мужей подбирала лишь одна из твоих предшественниц, которая наугад ткнула пальцем в несколько встретившихся в академии мужчин.
— Ты недоволен моей скоростью? — фыркнула я. — Не понимаю. Вы тут все ждали избранную, которая на раз-два решит все ваши проблемы, а теперь жалуетесь.
Демон-дракон вздохнул и упер руки в бока.
— Я недоволен тем, что мне придется улаживать скандал с эльфийским дипломатом. Он та еще заноза в заднице. Впрочем, как и весь лесной народ, так что смотри сама не пожалей, что выбрала одного из них в мужья. Но если это действительно твой обдуманный выбор, я буду только рад.
— Рад? — с недоверием переспросила я.
— Конечно. Чем быстрее ты выбираешь мужчин, которых ты готова любить, тем ближе спасение моего королевства.
Благородно. Однако настоящей радости в его голосе не чувствовалось, и от этого я растерялась только еще больше.
Чертов Дамиан — ходячая загадка.
— Так значит, ты совсем не против, что Эл останется моим мужем? — на всякий случай уточнила я.
— А должен быть? — он удивленно посмотрел на меня. — Девочка, я же сказал: выбирай кого хочешь. А если он окажется не согласен — намекни мне, и я над этим поработаю. Я пытался вышвырнуть этого стражника, так как думал, что тебе не понравились все эльфы. Микки говорил, ты вообще отказывалась с ними общаться.
Я мысленно выругалась. Вот и раскрылся секрет всей этой дурацкой сцены с праведным негодованием.
— Микки неправильно меня понял.
— Вот и отлично, — произнес Дамиан так, что стало ясно — это конец беседы. — В таком случае заселим Эла в одну из соседних комнат. Я пришлю к тебе управляющего, покажешь, где хочешь разместить нового мужа. Пока здесь живет только Сокол, но я могу отправить его в другое место.
— Пусть остается, — махнула рукой я.
Одним мужчиной больше, одним меньше… Когда их семеро, разница невелика.
— Решено, — кивнул демон-дракон. Он легким взмахом сложил крылья за спиной и развернулся, собираясь уходить. — Отдыхай.
— Постой, — спохватилась я. — А как же то, что я привратница?
— Привратница чего? — уточнил Дамиан, как будто впервые слышал что-то подобное.
Вот же лгун!
— Оси миров. И не надо притворяться, я слышала, что вы обсуждали за дверью.
Если я надеялась его пронять, меня ждало жестокое разочарование.
— Это ничего не меняет, — равнодушно ответил крылатый козел. — Да, похоже, что у тебя проснулись способности привратницы. Портал, по крайней мере, на тебя откликается. Но без многолетнего обучения ты открыть его все равно не сможешь. И нет, тебя к нему не подпустят. Я знаю, что ты спрашивала у Микки о магическом алфавите. Не забывай: ты не первая иномирянка в Фарнском дворце.
— Ты решил запереть меня тут, как в клетке? — возмутилась я.
— А тебе что — здесь плохо? — поинтересовался он. — Твоя «клетка» размером с целый мир, мужчины готовы стелиться под твоими ногами, твой гардероб набит платьями, а на обед тебе, между прочим, приготовили омаров. Часто ты их ела у себя дома? Я поспрашивал о тебе перед тем, как забрать сюда. Бедная студентка, на которую плевать даже родителям. Девочка, не будь неблагодарной.
На глаза против воли навернулись слезы.
Вот как. «Плевать» — ключевое слово во всей этой истории. До меня в самом деле никому не было дела. Я это понимала, хотя слышать об этом настолько прямо, в лицо, было неприятно. Но ведь и теперь на меня всем плевать. Кому в Алавире нужна я, Марина Дубровская, а не то, что, простите, у меня между ног? Да и это им важно постольку-поскольку. Я же просто способ избавиться от тлена, который убивает их мир.
И обиднее всего становилось оттого, что именно эти бледно-голубые глаза смотрят на меня совершенно безразлично. Словно я не человек, а бесчувственная кукла, которую можно оторвать от всего, к чему она привыкла, утащить в другой мир, сказать: «А что не так? Мы же тебя тут отлично кормим», и она улыбнется в ответ нарисованной улыбкой Барби.
— Ты правда думаешь, что, если дать женщине омаров и платья, все сразу станет прекрасно? — прошептала я. Произнести это громко почему-то не получилось.
— А разве нет? Большинство людей в нашем мире мечтают о такой жизни. И в вашем, насколько мне известно, тоже.
Я прикусила губу. Да-да, все мы, женщины, одинаковые. Продаемся за шмотки и еду. Сколько раз я такое уже слышала…
Наверное, стоило рассказать об этом Дамиану. Или влепить пощечину — может, придет-таки осознание, что не всего можно добиться подкупом. С моей точки зрения, эта ситуация именно так и выглядела. Но летающему козлу будет все равно, а мне действительно нужно радоваться. Как же, ведь с его щедрой барской руки у меня появились вкусная еда, красивые платья и даже смысл жизни — спасти чужой мир.
И подумаешь, что всем как было на меня плевать, так и осталось.
— Уходи, — вот и все, что я смогла из себя выдавить.
— Приятного отдыха, — ровным тоном пожелал он и закрыл за собой дверь.
А я склонила голову и заплакала в собственные ладони.
14. Мэйрис
Слезы высохли быстро, но испорченное настроение так легко было не исправить. Я вообще не знала, исправится ли оно когда-нибудь. Его источником было мое истинное положение в Алавире, которое Дамиан обрисовал так запросто и ясно, всего парой слов. Вряд ли оно когда-нибудь изменится, разве что я с ним смирюсь. Так почему я должна чувствовать себя хорошо?
Больше спасать этот мир мне не хотелось. Есть чертовых омаров — тоже. Вскоре после ухода Дамиана слуги действительно принесли обед из нескольких блюд. Вот только кусок в горло мне уже не лез. Я поковырялась в тарелках, размером больше походивших на подносы, выбрала помидоры с другими овощами и попросила унести оставшееся.
Знакомая молоденькая служанка с тревогой пыталась выспросить, почему я так мало поела. Может, я недовольна блюдами? Чересчур солено? Пресно? Предпочитаю другое мясо? Надо принести оленину вместо омаров? Или мне не нравятся специи?
Ваш правитель мне не нравится. И ваш мир. Почему? Потому что он не мой.
Увы, даже если бы я осмелилась выдать это служанке, она бы все равно не поняла, почему я такая злая на весь мир — в прямом смысле слова. Поэтому я ограничилась ответом, что не голодна, и от меня наконец отстали.
После того как ушли слуги, в комнату постучал Микки. Я притворилась, будто меня нет или я сплю. Разговаривать с ним желания не было. Они же друзья с Дамианом. Рыжий обязательно примется защищать своего господина, нести всякую пропагандистскую чушь, а это последнее, что я сейчас мечтала услышать.
Исчез и Микки, ничего не добившись. Я еще какое-то время посидела в закрытой комнате, но потом поняла, что от этого только хуже.
Мысли о собственной ненужности кислотой разъедали и душу, и тело. Я слишком хорошо знала, чем такое заканчивается. Когда нас бросил отец, а мать увлеклась новым ухажером, я, как и любой обиженный подросток, думала о петле. К счастью, уже тогда хватило мозгов осознать, что так нельзя. Теперь, когда я давно перестала быть ребенком, поступать аналогичным способом было тем более глупо.
А что сделал бы на моем месте взрослый, уравновешенный человек? Ну, после того как вдоволь поплакал, отказался от еды и спрятался от жениха под одеялом? Наверное, поискал бы причину, за которую можно полюбить этот мир. Во всяком случае, пока не удастся придумать, как отсюда сбежать или как спасти его другим способом и спокойно вернуться домой.
Я повздыхала еще полчасика, умылась, привела себя в порядок и осторожно выползла из комнаты. В планах было добраться до башни, где Дамиан и Микки показывали мне две стороны города. Подышать воздухом, проветриться от слез, еще раз сравнить затронутую тленом и живую части Фарна, напомнить себе, почему этот мир нужно спасти. И возможно, мне станет не так тяжело на сердце.
