Она хотела сказать ему, что он оставит следы на красивых дверях, но не могла открыть рот. Ее зубы стучали, когда она кивнула.
Это будут ее последние мгновения? Что ждало ее за дверью?
Бернард открыл двери, и стало видно золотой зал. Три стеклянные люстры свисали с потолка. Тысячи свечей украшали стены и потолок, некоторые были так высоко, что она не понимала, как их зажгли. Длинный стол из красного дерева занимал весь зал. Белая шелковая скатерть покрывала дерево, и золотые тарелки стояли у каждого стула с мягким сидением.
Жути сидели на шелковых подушках неудобных стульев из золота. Они выглядели смешно, сидя как люди. Их крылья были сложены за спинками стульев, многие были в изорванных рубахах, натянутых на их мускулистых кривых телах.
Они в унисон повернулись к ней в тишине. Ближайший что-то теребил под столом, медленно зашипел. Его глаза ярко вспыхнули, крылья дрогнули при виде нее.
Амичия напряглась, хотя никто не двигался. О, они хотели. Они всегда будут хотеть продолжить охоту.
Бернард шепнул за ней:
— Не стой. Ты — почетный гость.
Она сглотнула. Она была гостем, но куда ей идти? Она была простолюдинкой. Ужины дома проходили в погребах, там играли в карты, пили медовуху и смеялись так громко, что соседи стучали по дверям, жалуясь.
Ужины были не такими. Никто не пялился в тишине, не сидел с прямыми спинами на стульях.
Амичия скользила взглядом по столу и увидела его. Чудище, которое заслуживало кинжал в груди. Монстр, который пытался все у нее забрать.
Король Жути глядел на нее без эмоций. Он горбился на стуле, словно скучал, и только он за столом мог так себя вести.
Только стул рядом с ним был пустым.
Она глубоко вдохнула и сжала костыли. Придется сидеть рядом с ним. Она такое ожидала. Кусочек хлеба, который она съела утром, подступил к горлу, грозя вылететь из нее.
Вдохнув, она пошла к стулу. Каждый удар ее костылей о белый мрамор звучал как треск костей. Может, ее костей, как только она сядет рядом с их королем.
Амичия старалась не замедляться, подходя к нему, но не справилась. Она почти ползла, добираясь до стула. Ей нужно было удержаться на здоровой ноге, выдвигая стул, и она точно пошатнется. Может, тогда они нападут, бросят ее на стол и порвут. Или обратят?
Стул выдвинулся из-под стола, его подвинула серая нога с когтями.
Она уже не могла сбежать. Амичия отставила костыли и опустилась на стул со стуком. Ноге было больно, но укол боли помог очистить разум от страха, парализовавшего кровь в венах.
Ее отец был бы разочарован ею. Он не растил женщину, что боялась монстров. Он пытался научить ее видеть за страхом и понимать, почему она ощущала себя неуютно. Или почему они хотели навредить ей.
Она была первой в поселении, кто приручил злую собаку, не боясь щелкающих челюстей и злого рычания. Она могла приручить этих существ, так почему они так ее пугали?
Амичия знала ответ. Это были не монстры. Это были люди в телах зверей. У них были чувства, как у людей. Они знали, что делали, но все равно охотились, убивали, уничтожали.
И от этого их поступки были только хуже.
Король Жути молчал. Он поднял ладонь. Стены вдруг открылись, там оказались скрытые двери, ведущие на кухни, которые она не видела. Так много комнат, кухонь и мест, что изучать поместье можно было бесконечно.
Еду расставили на столе. Четыре жареные индейки, полные тарелки моркови, картофеля и хлеба. Она не могла представить, где они взяли столько еды посреди зимы.
На ее лице точно отразились эмоции. Жуть с другой стороны от Короля фыркнул.
— Мы забрали это из твоей деревни, девочка, — прорычал он. — Не узнаешь?
Амичия выпрямила спину и прохрипела:
— Нет, я не узнаю украденную еду.
Только тогда Король заговорил. Он низко зарычал и сказал:
— Еда — это еда, украдена она или нет. Ты будешь ее есть.
Ее храбрость пропала, когда она услышала его голос. Амичия не слышала его слова. Она слышала только: «Ты не должна была приходить сюда».
Король смотрел на нее, следил за ней красными глазами.
Амичия выдерживала его взгляд, затаив дыхание. Что он сделает теперь? Схватит ее за горло и бросит на стол для пира?
Слуга склонился перед ней и поставил миску зеленого супа. Гороховый суп? Она ожидала сырое мясо, а не что-нибудь такое замысловатое.
— Я не ожидал тебя такой тихой, — он зачерпнул суп ложкой и отправил в рот.
Амичия была потрясена тем, что он умел пользоваться ложкой. Он держал ее между когтей почти изящно, хотя ей не хотелось звать его изящным.
— Ты сбросил меня с крыши поместья. Сломал мое тело, но ждешь… чего? Что я буду требовать?
— Я сломал и твой дух? — он приподнял темную бровь. — Обидно.
— Ты разрушил мой дом, убил мой народ, а оставшихся сделал такими же монстрами, как ты. Ты и твой народ днями охотились на меня, пока я пережидала бурю. А потом ты сломал мне руку, ногу и ребра. Я уже не могу бороться, — она облизнула губы, голос дрожал от эмоций. — Делай то, что собрался со мной делать. Мне надоело, что со мной играют.
Ее речь звенела в воздухе во внезапной тишине Жутей, которые в шоке смотрели на нее. Может, она еще могла бороться. Жалкая испуганная женщина, которая не должна была говорить с Королем Жути таким тоном.
Амичия высоко подняла голову и смотрела на них. Она не смотрела на их короля, который явно уже скалился в ее сторону. Она будет смотреть на его народ, кто-то из них мог быть раньше ее народом. Они запомнят ее храбрость, а не то, что она сдалась.
Но она не услышала щелканье зубов, существо рядом с ней тихо звякнуло ложкой о миску.
Она не смогла терпеть хлюпанье и дальше, посмотрела на него. Он ждал ее, улыбнулся, показывая острые зубы.
— Вот так речь, — ответил он. — Но, боюсь, я не решил пока, что с тобой делать. Тебе придется еще немного подождать.
— Мне не нравится быть мышкой у твоего кота.
— Ах, а мне нравится твой дух, — он указал на ее миску ложкой. — Ешь. Набирайся сил, чтобы заживить раны, которые я нанес.
Она ждала, что он скажет что-то еще. Но он молчал, продолжил есть, словно ее вспышки и не было.
Что это было за безумие? Он был злым. Она знала это душой. Он не был ни хорошим, ни нейтральным, раз убивал других. Но злодеи не исцеляли тех, кому навредили.
Она взяла ложку и попробовала еду. Они хотели ее отравить? Она не видела, чтобы у кого-то были проблемы с животами. Пока что. Всегда был шанс, что они ели что-то другое, а еда убьет человека.
Суп был обычным на вкус. Немного пресным.
Ее желудок урчал под ребрами, еда застряла в горле. Амичия отложила ложку после пары глотков. Она оскорбила бы их, если бы ее стошнило от еды, старательно приготовленной Жутями. Пока что у нее были дружелюбные отношения с монстрами.
Жуть справа от нее был меньше других. Напоминал размером Бернарда, и ему было сложно использовать утварь. Все Жути с трудом ужинали, она заметила это.
Амичия постучала по столу, привлекая внимание Жути справа от нее.
— Обычно ты ешь не так, да?
Жуть взглянул на Короля и промолчал.
Она посмотрела на существо слева, которое делало вид, что ничего не случилось.
— Мне нельзя задавать вопросы твоему народу?
Он пожал плечами.
— Можешь задавать столько вопросов, сколько хочешь.
— А они ответят?
Он пожал плечами еще раз. Он взял буханку хлеба, разломил пополам и одним куском собрал остатки супа в миске. Он не ответил на ее вопрос.
— Я пленница? — спросила она.
— Это поместье, а не тюрьма.
— Но я — пленница? — Амичия сделала голос строже, он напоминал удар хлыста.
Он бросил хлеб в рот, жевал почти беззвучно, глядя ей в глаза.
— Это еще не определено.
— Есть правила? Я должна что-то сделать, чтобы стать не пленницей, а гостьей? — Амичия посмотрела на стол, где посмеивались некоторые Жути.
Король Жути рассмеялся с ними.
— Есть развлечения, но они вряд ли тебя заинтересуют.
