Кто же этот могущественный маг, создавший заполняющее все вокруг волшебство? Магическая формула должна быть, ну, о-о-очень заковыристая… Интересно, где Кейцер раздобыл такого мастера, и откуда у ночевика, пусть даже и весьма востребованного, средства на оплату столь недешевой услуги? Точно, точно! Чары, что необходимо поддерживать постоянно, можно даже сказать, — ежесекундно, обычно чрезвычайно сложны и весьма дорого стоят.
Хм-м-м. Наверняка без ректора Беллемора здесь не обошлось.
— Никогда не видела иллюзию? — поинтересовался хозяин бюро и ухватился за ручку железной двери.
Раздался щелчок, и та распахнулась.
— Ну, почему? Видела. Но чары столь высокого уровня — еще не доводилось. Впечатляет! — ответила, проходя внутрь.
Помещение оказалось светлым, просторным, по-офисному уютным, насколько вообще такие места могут быть уютными. Повсюду стояли керамические горшки с сочно-зелеными растениями; висели сделанные известными фотографами снимки диких зверей и укромных местечек планеты. Лазурный океан, бескрайние поля, извергающиеся вулканы — все поражало воображение…
— Добрый вечер. Ну, наконец-то! — Из-за высокой стойки ресепшена вышла стройная девушка с темными кудряшками. В тонких руках — целая стопка бумаг, которые она тут же передала Кейцеру и защебетала как соловей: — Вас клиент уже дожидается в кабинете, где вы были? — Карие глаза красотки посмотрели с прищуром на меня, а потом на Марса. — Неужели забыли о встрече? Я ведь вам напоминала еще на прошлой неделе!
Девушка артистично схватилась обеими руками за голову и зашагала обратно на свое место.
— Разбирайтесь с ним сами! — недовольно проворчала она, садясь в кресло.
— Ладно, ладно, не кипятись, — произнес ночевик, стараясь удержать в руках пирамиду из папок. Затем глянул на меня. — Пожалуйста, подожди меня здесь. Я недолго.
Со стороны ресепшена послышалось возмущенное «кхм», а потом девица буркнула:
— Это он всем обещает.
Какая странная у Марса сотрудница! Так высокомерно разговаривает с боссом… Или у этих двоих куда более тесные отношения?
Присела на одно из белых кожаных кресел, полумесяцем расположенных вокруг журнального столика. Хозяин конторы скрылся за дверью кабинета, секретарша нервно застучала по клавиатуре, время от времени кидая недобрые взгляды в мою сторону.
М-да… Надеюсь, ждать придется недолго.
Позади секретарши висели настенные часы, похожие на металлический диск. Секундная стрелка еле ползла, натужно волоча за собой долго тянувшиеся минуты. Вроде бы времени прошло всего ничего, а мне показалось — вечность.
Из кабинета Марса не доносилось ни единого звука, в принципе, как и из остальных комнат с закрытыми дверями. Видимо, все укрыто чарами оглушки.
В холле было прямо-таки кристально тихо. Такую тишину можно назвать звенящей — когда слышишь собственное дыхание. Ну, если не брать во внимание непрерывный стук женских пальцев по клавиатуре и регулярные тяжелые вздохи надменной красавицы, восседавшей на высоком стуле за белоснежной стойкой. Надо же, как занята! Хоть бы из вежливости парой слов перекинулась с гостьей, со мной, то есть…
Когда за окном проступили сиреневые сумерки, я уже чуть ли не лежала, распластавшись в кресле и откинув голову на спинку. Последние полчаса от нечего делать предприняла несколько попыток вздремнуть хоть ненадолго. Однако, как только нащупывала грань между сном и реальностью, погружаясь в легкое забытье, тут же выныривала из него под громкие, неутомимые «тыц-тыц», доносившиеся из-за стойки. Да простит меня Диара — в мыслях уже дюжину раз, если не больше, представила, как ломаются тонкие пальчики вредной секретарши и наступает настоящая идиллия, в которой я наконец-то расслабляюсь в сладких объятиях Сонфея. Увы, отключиться так и не удалось.
Тогда принялась репетировать в голове предстоящий разговор с Марсом. В моих фантазиях ночевик упрашивал меня присоединиться к расследованию, предлагал то одно, то другое, а я злорадно повторяла: «Нет! Нет! Нет!» И все потому, что заставил меня так долго мучиться ожиданием, оставив наедине с этой отвратительно трудолюбивой девицей.
А та все колотила без остановки по бедным клавишам, и мне уже казалось, что нарочно — просто играла на моих и без того натянутых до предела нервах! Не иначе!
Раздражение накапливалось внутри, и когда достигло самого пика, напоминая кипящий на плите чайник, у которого пляшет крышка, а вода выплескивается из краев, — я была уже готова подскочить с кресла и высказать этому кудрявому дятлу все, что о ней думаю. Но, слава Диаре, дверь в кабинет хозяина наконец-то распахнулась, и оттуда выползли, будто из пыточной камеры, сначала сам Марс, весь взъерошенный, устало зевающий и виновато косящийся в мою сторону, а за ним высокий, пузатый старик с длинной седой бородой, белесой копной волос и большими любопытными глазами.
Незнакомец поправил круглые очки, съехавшие на кончик широкого носа-картошки, и, увидев меня, приветливо улыбнулся. Затем застегнул единственную пуговицу сюртука, плотная ткань которого сильно натянулась, облепив объемный живот. На миг стало даже страшно, что пиджак вот-вот лопнет и пуговица ка-а-ак стрельнет кому-нибудь в глаз!
Мы с «бесценной» сотрудницей конторы одновременно поднялись со своих мест и синхронно кивнули седовласому крепышу, выражая таким образом свое почтение клиенту. Потом все участники сценки обменялись набором учтивых дежурных фраз, принятых для таких случаев в приличном обществе, и старик покинул бюро, сопровождаемый профессионально улыбающейся секретаршей.
Как только за этими двумя захлопнулась входная дверь, Кейцер подтянулся, придал лицу невозмутимое выражение и деловито произнес:
— Давай обсудим детали нашего сотрудничества.
В кабинете хозяина бюро — светло, чисто и свежо. Пахнет цитрусами. Будто перед нашим появлением кто-то разрезал лимон на дольки и запрятал их в укромных местах.
Марс пригласил меня присесть, сам расположился напротив в похожем на мое, покрытом белой кожей кресле. Кабинет вообще был весь белый. Нет, даже не так — он ослеплял, как свежевыпавший ранним утром, девственный, никем еще не тронутый снег. Глянцевые стены и высокий потолок отражали густо-сиреневое полотно сумеречного неба.
Казалось бы, в таком интерьере можно почувствовать себя, как в кабинете у доктора, но ничего подобного не ощущалось. Скорее всего, потому что справа на стене висели фотографии людей. Между ними — нарисованные темным маркером связующие линии. Рядом светилась голограммная лента с информацией о взрыве, произошедшем в торговом центре: вырезки из газет, видео различных репортажей из новостей. А у самого края — рукописный текст: названия заведений, куча имен, а еще точные даты и время вплоть до секунды.
Так вот она какая — рабочая доска ночевика. Прям, ожившая картинка из детективного романа.
По другую сторону от нас находился стеллаж, целиком и полностью набитый книгами по праву да различными кодексами, и подпирающий его шкаф с массивным красным крестом на дверце — такие имеются в каждой аудитории в Академии, в них хранятся средства по оказанию первой помощи.
В дальнем углу расположился миниатюрный столик с дорогим алкоголем в хрустальных емкостях, в точности как у моего покойного отца. Тот был страстным коллекционером самых изысканных и редких настоек и вин империи.
Все эти мелочи создавали в помещении уютную атмосферу.
От изучения обстановки кабинета меня отвлек вопрос Марса:
— Чай, кофе?
— Нет, спасибо. Давай перейдем сразу к делу, — ответила, чувствуя сильное утомление после долго дня.
Ночевик аккуратно разложил на деревянном столе, единственном темном здесь предмете мебели, несколько стопок бумаг, и мы тут же погрузились в обсуждение условий договора.
Признаюсь, было тяжело, даже очень.
Нельзя было упустить ни единой детали, пусть даже кажущейся, на первый взгляд, мелкой и незначительной. И еще было жизненно важно найти золотую середину, а она все никак не желала находиться.
