Рука Акиры легла ей на затылок, пальцы зарылись в волосы, другая — обвила талию, и, не прерывая поцелуй, одним лёгким движением Акира усадил Мико себе на колени. Мико шумно выдохнула, разорвала поцелуй и запрокинула голову, Акира тут же впился губами ей в шею и стал спускаться ниже — к ключицам. Когда его руки потянули за ворот кимоно, освобождая от оковов одежды её плечи и грудь, Мико испугалась, замерла, дыша часто и отрывисто. Ей вдруг захотелось вскочить и выбежать из комнаты. Акира, кажется, это понял, потому что поднял на неё полный желания и надежды взгляд.
— Позволь мне, — вкрадчиво сказал он. — Не отталкивай меня сейчас. Ты же тоже этого хочешь.
Мико судорожно выдохнула, сжала в кулаках ткань его одежд, заставляя себя не бояться. Он не сделает ей больно. Она тоже этого хочет. Он прав, она тоже этого хочет: любви, нежности, заботы, его. Мико закрыла глаза, не отстранилась и не оттолкнула. Сердце всё ещё тревожно билось, но Мико его не слушала.
Когда Акира обхватил губами её сосок, Мико вскрикнула и выгнулась, желая отстраниться, но, подчинённая ощущениям, обмякла в руках Акиры. Грудь отяжелела и заныла, но поцелуи и тягучая истома внизу живота заглушали боль.
Мико не заметила, как Акира разобрался с узлами на её штанах. Он уложил Мико на татами, перевернул её на живот и стянул хакаму и нижние штаны. Обхватил за бёдра и подтянул ближе к себе, заставив выгнуть поясницу.
— Подожди… — начала было Мико, но Акира не услышал.
Он вошёл в неё, и Мико, уткнувшись лицом в татами, застонала от смеси боли и возбуждения. Акира навалился на неё всем весом, одной рукой он обхватил её за плечо, удерживая на месте, другой ласкал между ног, не давая Мико ухватиться за собственные мысли и двигаясь всё быстрее и резче.
— Я люблю тебя, — его неровное дыхание обожгло ухо, разгоняя страхи Мико. — Я люблю тебя. Как же я тебя люблю.
Он её любит. Любит. Значит, она может ему это позволить. И плевать. Плевать на всё остальное. Она больше не будет одна, она готова терпеть боль — если это доказательство его любви.
От этих мыслей боль слегка притупилась, уступая место новому, незнакомому ещё удовольствию. Рождаясь в где-то в животе, оно расцветало под пальцами Акиры, что умело ласкали её, и уходило вглубь, вслед за его движениями внутри неё.
«Зачем ещё благородному ёкаю смертная женщина, которая подурнеет и умрёт раньше, чем он проводит взглядом лепесток сакуры? — прозвучал голос Рэйдена в голове. — Только за тем, чтобы она родила ему столько бессмертных детей, сколько способно произвести её жадное до плотских утех тело».
«Жадное до утех тело», — черные глаза даже в её воображении обжигали ненавистной насмешкой.
Щёки Мико покрылись стыдливым румянцем, она разозлилась на саму себя, и постаралась вытолкнуть образ Рэйдена из головы, возникший так некстати. Ничего не вышло, Рэйден продолжал глядеть на Мико из глубин её сознания. И она, будто назло воображаемому Рэйдену или же желая оправдаться, громко застонала и задвигала бёдрами в такт движениям Акиры.
«Ненавижу его. Ненавижу!» — стучало в голове.
Акира коротко вскрикнул и прижал Мико к полу, напрягшись всем телом. Мико уткнулась лбом в татами и застонала. От досады и бессилия. Из темноты собственный мыслей на неё все ещё смотрели насмешливые чёрные глаза.
====== Глава 15. Онигокко ======
Мико проснулась ещё до рассвета. Акиры в комнате не было. Бледная луна заглядывала в круглое окно, делая его похожим на выпученный любопытствующий глаз. Мико поёжилась от этой мысли и выскользнула из футона в прохладу ночной комнаты. Кое-как натянула на себя одежду, которая так и осталась валяться на полу, и покинула комнату. В коридоре тут же возник домовой дух — девочка с тонюсенькой красной косичкой и россыпью веснушек на щеках.
— Куда вас проводить, госпожа? — акасягума поклонилась и нетерпеливо затопала на месте босыми ножками.
— Я хотела бы помыться, — Мико плотнее запахнула полы кимоно, стыдливо пряча глаза. Она не сомневалась, что её внешний вид и то, что она вышла из комнаты Акиры, говорили духу о многом, но акасягума, казалось, даже ничего и не заметила.
— Я провожу вас в онсэн, госпожа! — радостно воскликнула она, тряхнув косичкой. — Прошу, следуйте за мной!
Мико опустилась в обжигающе горячую воду, которая подобралась к самому подбородку. Акасягума распахнула сёдзи, открывая вид на лес и гору. Солнца ещё не было видно, но небо уже подёрнулось бледно-розовой дымкой, которая, казалось, растворялась в тумане, окутывающем лес.
— А Акира… — начала было Мико, но осеклась. Что, собственно, она собиралась спросить? И что хотела услышать в ответ?
Но акасягума, кажется, поняла её без слов.
— Господин Акира удалился на встречу Хранителей Истока. Она проходит каждый первый рассвет месяца во-о-он на той горе. Гора Хого. — Она указала пальчиком в окно.
— Хранителей Истока?
Акасягума закивала, плюхнулась на пол и скрестила ноги.
— У нашего острова четыре Хранителя. — Она приготовилась загибать пальчики. — Цуру господин Акира, кицунэ госпожа Кацуми и тануки господин Нобу.
— Это три. — Мико загибала пальцы вместе с акасягумой.
— А четвёртого они изгнали с Хого. — Акасягума сделала страшные глаза. — За ужасное преступление. Да, вы правы, теперь их всего три.
— Что же он такого сделал?
— Об этом говорить нельзя. — Акасягума замотала головой, по-кошачьи жмуря жёлтые глаза. — Хранители оберегают наш остров уже много веков, и если они решили кого-то изгнать, значит, так было нужно.
— Хранители… что-то вроде правителей? — тихо спросила Мико, которую горячая вода в онсэне уже начала убаюкивать.
— Ага. Наверно. Они следят за тем, чтобы в землях Истока всё было хорошо. Присматривают за нами. Заботятся. Устраивают праздники. — Акасягума говорила медленно, задумчиво, изучая взглядом потолок. Кажется, она не совсем понимала, что делают Хранители, и Мико подумала, что, возможно, эти домовые духи не только выглядят как дети.
— Значит, Акира один из Хранителей, — пробормотала Мико себе под нос. Эта новость совсем её не удивила, наоборот, казалась очень естественной. Благородный добрый цуру, что живёт в замке, прекрасный, спокойный и статный — он выглядел как правитель и он оказался правителем.
— Ага. — Акасягума, не спрашивая разрешения, опустила маленькие ножки в воду и заболтала ими, поднимая волны. — Он заменил своего отца на горе Хого триста лет назад. Вся семья господина Акиры погибла в тот год. Отец, мать и пять сестёр.
Мико больно кольнуло между ребёр.
— Что случилось? — спросила она, хотя уже догадывалась, какой услышит ответ.
— Люди, — просто ответила акасягума, пожав плечами. — Подробностей я не знаю. Я тогда ещё не служила господину. Но другие акасягума говорят, что раньше в этом замке всегда было полно народу, много ёкаев и людей. А потом остались только мы — домовые духи — и господин Акира.
За окном послышались первые голоса цикад. Солнечные лучи выглянули из-за макушек деревьев и потянулись в комнату. Мико грустно глядела на воду. Ей было жаль Акиру, до боли в груди, до дрожи в ногах, до слёз. Возможно, поэтому он так легко и отчаянно потянулся к ней? Возможно, всё это время ему просто было безумно одиноко. Так же, как и ей.
Акиры не было целый день, не вернулся он и к ночи. Зато после заката уродливый ёкай, похожий на барсука, притащил для Мико пухлый свёрток — кимоно, что Акира купил для неё у Бунко. Кимоно с танцующим красным журавлём. Ещё одной загадкой, подкинутой ей Рэйденом. Рэйден. От мыслей о нём, в Мико поднималась горячая волна раздражения, она неприятно жгла грудь и мешала дышать. Стараясь избавиться от этих чувств, Мико запихнула свёрток с дальний угол шкафа, даже не став его разворачивать. Всё равно кимоно ей не нравилось. И Рэйден ей не нравился. Отвратительный, мерзкий, недостойный тэнгу. Она знала таких наглецов, самовлюблённых мальчишек, что таскались за Хотару и вместе с ней потешались над Мико. Если бы не строгий отец, Хотару бы уже давно выскочила замуж за одного из таких нахалов. Хотя, кто знает, может, именно с таким ёкаем она и сбежала в земли Истока. С кем-то вроде Рэйдена. Да и с Рэйденом они бы прекрасно спелись.
