сама поверила в мою безнадёжность. И я в неё поверила. К несчастью для себя! Я, конечно, не семи пядей во лбу, но всё же не настолько глупа, как ты меня убеждала. Тебе так было удобно…
– Да что ты понимаешь, соплячка?
– На кого бы ты ворчала, будь я непогрешимо идеальной? – распалялась Лара. – Куда бы ты сливала яд, что настаивался в тебе из-за невозможности быть собой?
– Да ты…
– Только рядом со мной ты могла расслабиться! На людях ты притворялась доброй и любезной. И чтобы тебя не уличили в колдовстве, и чтобы не нажить врагов, которые могли донести… Потому как доносят обычно не на ведьм, а на неугодных! Вот почему ты задабривала крестьян монетой и улыбалась им. Ты даже меня учила улыбаться. Улыбаться, когда не хочется!
Бабушка изумлённо охнула. Задумчиво скривила рот.
– Мне за тебя тревожно было, потому что ты, наивная, не знала жизни…
– А ещё потому что я сильнее тебя! Даже Библиотекарь отметил мою силу.
– Ишь ты, – привычным тоном отозвалась бабушка, – нашла чем похваляться, бестолочь!
– Я не бестолочь! – Лара топнула ногой, и бабушка исчезла.
Она вздрогнула, но не сомневалась – бабушка ещё рядом, ещё слышит. Лара отёрла глаза от набежавших слёз и тихо призналась:
– Мне жаль, что ты умерла. Но после твоей смерти мне стало легче.
Она вернулась в дом и села за кухонный стол.
«Ну что? – мысленно спросила она. – Теперь я всё исправила? Или и этого мало?»
В дверь опять постучали.
– Нет! Нет! Нет! – закричала Лара.
«Это не может быть канцлер! – озарило её. – В этот раз я никого не превращала! Я ни в чём не виновата!»
Оставив книгу на столе, она отперла засов. На крыльце стоял канцлер. За его спиной возвышались четыре охранника.
– Здравствуйте.
– Господи… – заныла Лара. – Когда ж ты от меня отстанешь?
– Позвольте представиться, моё имя – Йорг Хольдт, я канцлер его светлости кур…
– Да знаю я, кто ты, – оборвала она.
Невзирая на её грубость, сталеглазый продолжил объясняться:
– Я прибыл по приказу его светлости, чтобы вас арестовать.
– За что?!
– Барон фон дер Шуленбург, барон фон Грюнберг и, в особенности, граф фон Айхельштарк обвиняют вас в том, что месяц назад вы не дали им воды, когда вышеупомянутые господа изволили умирать от жажды.
Ноги подкосились, но она нашла в себе силы захлопнуть дверь. На несчастную дверь обрушился стук, словно кто-то бил в набат. Хотя Лара зажмурилась и сдавила уши руками, настойчивый звук проникал во все уголки её изнурённого тела. Тогда она с усилием открыла глаза, чтобы этот выматывающий сон наконец прекратился.
Стук не исчезал.
Лара снова была в сумрачной комнате таверны за много миль от Цайзихвальда, а стук продолжался.
Она встала с кровати. На миг замерла, преодолевая головокружение, и подошла к двери.
– Кто там? – хриплым голосом спросила Лара, надевая шляпу.
– Это хозяин.
– Что вам надо?
– Я принёс ужин.
Она распахнула дверь – за ней стоял канцлер и четыре рослых охранника. Бледный хозяин «Синего носорога» всем телом прижимался к стене.
«Я что, до сих пор не проснулась?»
Лара машинально закрыла дверь. Однако беловолосый охранник не позволил ей этого сделать, поставив ногу на порог.
«Боже, пусть это будет сон во сне!»
Лара бросилась к окну, но оказалась в кольце крепких рук того же охранника. И как бы она ни вырывалась, всё было тщетно.
– Пустите!
– Ваша милость, неужто мы проделали такой долгий путь ради этого мальчонки? – раздалось над её макушкой.
Канцлер покачал головой, не сводя с Лары торжествующих серебристых глаз.
– Не мальчик это, Хансен, а могущественная ведьма.
Лара почувствовала, что держать её стали чуть более деликатно.
– Она опасна? – уточнил охранник.
– Пока нет. Мне давно не встречались ведьмы подобной силы. Таких беречь надо.
– Не надо меня беречь! – закричала Лара. – Не ведьма я, не ведьма!
Неожиданно Йорг Хольдт простёр к ней ладонь… и потрепал по щеке.
– Тише, кисонька. Я знаю.
– Знаете?!
– В отличие от Крэха Мецгера на тебе нет клейма, – широко улыбнулся канцлер, после чего, к полнейшему изумлению Лары, вытянул руку в сторону хозяина таверны. – Ши-рва-ци-ас-ту-цу-пор.
Глава 8
От инквизиции необласканным не уходит никто
– Вы что… колдун? – пролепетала Лара.
Ей никто не ответил – все были заняты замороженным толстяком. Два охранника пытались поднять его, как статую, и, судя по их напряжённым лицам, вес он имел примерно такой же.
– Тяжёлый, собака, – простонал один из них.
– Отнесите хозяина в комнату, сотрите ему память о последнем дне, а потом разморозьте, – распорядился канцлер.
– Да, ваша милость.
– Подождите, – выдохнула Лара. – Вы все… колдуны?!
Вместо ответа сталеглазый кивнул молодому человеку за её спиной. Едва тот освободил Лару, канцлер взял её под локоть и повёл вниз по лестнице.
– Не будешь ли ты так любезна со мною поужинать?
Лара в ужасе оглянулась на двух следующих за ними охранников.
– Отказаться можно?
– Нет, – тепло улыбнулся канцлер.
Около таверны стояла уже опостылевшая чёрная карета. Кучер открыл перед ними дверцу.
«А в моём сне это делал лакей…» – подумала Лара и, вспомнив о лошади, заявила:
– Без Адской Тьмы я никуда не поеду!
Рука на её локте сжалась крепче.
– Возможно, я показался тебе излишне вежливым, – заметил канцлер. – Виноват, переусердствовал. – С этими словами он силой затолкал её в экипаж и опустился рядом.
Напротив них уселись два охранника.
– Позвольте мне забрать свою лошадь! – воскликнула Лара.
Карета тронулась с места.
– Не беспокойся, мы с тобой всего лишь отужинаем и побеседуем.
– Зачем мне вас слушать?
– Потому что я могу заткнуть тебя одним заклятием. – Сталеглазый выдержал паузу. – Но не прибегну к колдовству, если ты будешь вести себя достойным образом.
Почему она вспомнила Андреаса и его претензии к её поведению? Лара не знала. Только чувствовала, что всё повторяется: на пороге её жизни вновь объявился мужчина, грозящий расправой. Неважно как – с помощью магии или физической силы.
– Выходит… вы искали меня не для того, чтобы отправить на виселицу?
Канцлер почти не изменился в лице, но Лару обдало таким холодом, что захотелось укутаться в плащ.
– Ты в самом деле полагала, будто правая рука курфюрста станет разъезжать по империи, чтобы наказать сбежавшую ведьму?
– Ну, мои жертвы достаточно знатные…
– Никто бы тебя не повесил, – вздохнул канцлер. – Своим побегом ты лишь усложнила жизнь себе и мне. Утром перед казнью я собирался подменить тебя другой преступницей и увезти с собой. Но ты удрала, и спасать стало некого. Судья приказал вывесить на ратуше объявление – городской суд
