Рада не любительница делиться планами... но, насколько я понял, в крайнем случае она готова рассказать Хранителям о том, что вы с Эби – наследницы великих сил. Что вы сможете помочь сохранить магию. Разумеется, обойдя вниманием тот факт, что силы ваши были пробуждены запретной магией.
– Ну здорово, – поежилась я. – Мы, конечно, не против магию спасти, но просто инструментом, которым кто угодно пользоваться может, быть не хочется. Но если ваш главный Хранитель действительно такой фанатик спасения магии, то про Корна он быстро позабудет.
– В том и суть, – кивнул Хоук, опустошая бокал Я задумчиво полюбовалась переливами ароматной красной жидкости в своем.
– Послушай... так на кого ты на самом деле работаешь? Или с кем? Не сам же по себе против Рады двойного агента строишь, – наконец задала я действительно важный вопрос. На прямой ответ, правда, особо не надеясь. И не зря.
– Ты же понимаешь, что я не могу ответить... – весь из себя такой таинственный покачал головой Хоук.
– Только не говори, что клятва болтать не позволяет...
Это было бы разумно.
– Увы. Я доверяю тебе, хотел бы рассказать, но... По крайней мере, намеки оставить я смог.
– Ладно, – вздохнула я. – О намеках подумаю позже. А рассказать в чем вообще заключается твоя... работа, ты хотя бы можешь? Просто наблюдаешь? Или пытаешься узнать что-то конкретное? Например о том, какое отношение имеет Рада Тарвиус к той язве...
– Единственное, что мне известно, так то, что язва начала проявляться еще во времена юности Рады. Но я даже не знаю, кто помогает Раде сдерживать ее.
– А кто-то помогает?
– Несомненно. Она осторожна, но пары недомолвок было достаточно, чтобы понять, что в этом деле Рада не одна.
– Но Вальдор и Дженни вне подозрений?
– Вне подозрений чего? – насмешливо уточнил Хоук. – Все преподаватели знают, что часть магии студентов уходит на поддержание существования Академии. Не всем это нравится, но выхода иного нет.
– Цель оправдывает средства... – пробормотала я.
– Это жизненное кредо нашей любимой госпожи ректора. Делать все, ради спасения магии, невзирая на последствия и жертвы. Рада создала каналы для притягивания магии с Плутоса, Вейданы, Готреда и Пиниона, и тем самым нарушила целостность круговорота. Она изменила Сердце-Кристалл, от которого зависит существование Междумирья, чтобы энергия шла не на невинное исполнение желания, а на удовлетворения аппетитов бездонной дыры. Создала вас с Абигейл в конце концов... и я так до сих пор и не знаю, кто ей помощник. Разумно предположить, что это какой-то артефактор – ведь в этой магии сама ректор не сильна, а знание артефакторики здесь на лицо...
– Только вот настоящего артефактора в академии и нету, – хмыкнула я. Преподавателей было целых три, но специалисты они сомнительные, и занятия вели лишь потому, что кто-то да должен. Даже Эйнар уже мог переплюнуть и Дженни, и Вальдора, и Нинель Тарман. Последняя, кстати, дама подозрительная, и присмотреться бы к ней надо…
Размышляя, я бездумно засунула руку в карман джинсов и с удивлением обнаружила там то, чего туда не клала – бумажку какую-то. Достала, повертела подозрительно. На записку, тайком подкинутую, смахивает. Сделать это мог либо кто из братьев-шутников, либо мистер Хранитель. На случай второго варианта я решила проявить предусмотрительность и дать бумажку Хоуку на проверку. А то мало ли какие проклятия в нее понавешали, я ведь без магии сама ничего почуять не могу.
– Вроде чистая, – с сомнение поколдовав над ней, сказал Билли и присел рядом со мной на столешницу. – Миледи позволит мне первому заглянуть в ее личную корреспонденцию?
– Давай-ка, вместе, на раз-два-три, – фыркнула я. И мы, не дожидаясь устного счета, развернули записку.
“Любезная пани Яна! Обращаюсь к вам и вашей подруге прелестной леди Абигейл Руаль с предупреждением, со сведениями, о которых промолчать не в силах. Спутник ваш, жених леди Абигейл, Билли Линрих, известный как Уильям Хоук – человек бесчестный, бессовестный лицемер и наглый лжец. Будучи слугой госпожи Рады Тарвиус, он замешан в незаконных сделках и знакомства водит крайне сомнительные. В особенности следует отметить его контакты с некоторыми, известными в определенном кругу, демонами, а демоны эти, как ведомо, не так невинны и беспомощны, как пытаются казаться последние столетия. Опасный он человек, Билли Линрих – молю, будьте осторожны и не доверяйте ему без оглядки.
Пани Яна, леди Абигейл, у меня нет сомнений, что в печальной истории исчезновения моего друга и учителя Ярэна Корна вы лишь невинные жертвы обстоятельств, и будучи очарованным вами…”
И пошли дальше абстрактные дифирамбы. Вот так письмецо. Сдается мне этот Лев – тот еще тролль!
– Как мило, скажи, – пихнула я Хоука в бок.
– Вот ублюдок, – возмущенно процедил тот. – Не удивлюсь, если он не по своей воле из Хранителей свалил, а был выгнан взашей. С такими-то шуточками!
– Но при чем тут демоны? – я еще раз пересмотрела записку. – К чему вообще этот мозговынос написан?.. Но вот навевает воспоминания, скажи, – я ухмыльнулась. – Ты мне, помниться, тоже записки слал.
– Одну-единственную, чтобы настроить тебя на нужный лад поиска ответов на загадки, – отрешенно прояснил Хоук. – А демоны – здесь очень даже причем. Лев явно рассчитывал, что я прочту. Это вообще в первую очередь мне послание. Предупреждение... возможно, даже дружеское.
Судя по тону, Хоук сам в последнем предположении сомневался. А я призадумалась. Кажется, демоны и были связаны с его клятвой о неразглашении... О Плутосе Хоук интересно отзывался, но как узнать больше, когда у женишка язык завязан?...
Ничего спросить я так и не успела – не мой сегодня день, перебивают и перебивают. На это раз в дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, заглянули.
Девица. Сама по себе невзрачная, с большими синими глазами навыкате, но неплохо природную блеклость маскирующая косметикой, а мальчишечью фигуру – воздушным женственным платьем нежно-голубого цвета. Довольно-таки экстравагантным платьем для консервативного Кронуса, и одного этого хватало, чтобы заподозрить в ней гостью из другого мира. Магичку, наверняка.
– Что-то срочное, Лиз? – невольно уставился на нее Хоук.
– Ваши партнеры из пинионского “Лайнес и Ко” жалуются на сорванные поставки. Лично жалуются. С утра офис осаждают, – заговорила девушка медленно и раздельно, но при этом все равно чуть невнятно. Этим она напомнила мне тех людей, которые свое заикание преодолевает упорными тренировками
