– Нет, ты, конечно, предупредил, что вы идёте пить, – сказала принцесса фей, через час столкнувшись с помятым мужем у королевских покоев. – Но я даже не думала, что всё настолько… запущено. Серьёзно, Дами, ты же никогда не пьёшь ничего крепче разбавленного вина – и то порошком из рога единорога посыпаешь. Так как?..
– Ох, принцесса, лучше не спрашивайте, – ответил ей советник, потому что Дамиан только страдальчески вздохнул.
Виола внимательно осмотрела мужа, потом покосилась на дверь в королевские покои. Оттуда доносилась приглушённая, мелодичная, но не очень-то связная песня.
– Я уже сходила за сковородкой и рассолом. Что нужнее?
Рассмеялся только советник – Дамиан приложился к рассолу.
– Что вы там хоть делали? – Виола спрятала сковородку за спину. – Типовой мальчишник? Из торта стриптизёрша? В карты на раздевание? Голые танцовщицы? Было?
– Голые танцоры и правда были, – заметил советник, устало прислонившись к стене. – Когда мы приехали, голый эльф на столе очень лихо отплясывал.
– Не надо, – прохрипел Дамиан, отдавая Виоле флягу. – Дайте мне забыть это зрелище. Господин Джек, если мой брат завтра решит проспать церемонию, напоите его вот этим. – Он вытащил из мешочка на поясе серебряный флакон. – Это его быстро поднимет.
Советник усмехнулся, спрятал флакон в рукаве и посоветовал:
– Шли бы вы спать, герцог. И спасибо, что отговорили нашего короля от парада голышом до дворца и обратно.
– Сколько нового я узнаю о Ромионе! – протянула фея, беря мужа за руку. – Правда, пойдём, Дами. Я дипломную главу дописала. Хочешь, прочитаю?
– Не надо!
– А сковородкой?
– Ладно, читай!
На следующее утро Ромион рассматривал свою помятую физиономию в зеркале и понимал, что ни одно зелье ему уже не поможет. Раскаяния не было – наоборот, такое чувство, что жизнь прожита не зря.
– Ну знаешь, ты тоже не красавица, – сообщил он крысе, приподнимая ей морду пальцем. – Вот и будет жених тебе под стать.
Крыса, по своему обыкновению, промолчала.
ГЛАВА 4. Свадьба
Перед королевскими покоями выстроилась огромная очередь: слуги с подарками, портной и подмастерья со свадебным нарядом для последней примерки, повар (Его Величество отказался от завтрака, а это плохая примета – жениться на голодный желудок). Последними – точнее, первыми к дверям – стояли гвардейцы и прислонившийся к стене советник. Он тяжело дышал, обмахивался одним из королевских приглашений, с сиреневой лентой и позолоченным гербом. И, увидев приближающегося Дамиана, радостно выдохнул:
– Звёзды, наконец-то!
В сторону бывшего Тёмного Властелина при этом обернулись все – и все, кажется, вздохнули с облегчением. Дамиан, не ожидавший настолько тёплого приёма, застыл на месте.
– В чём дело?
В коридоре тут же воцарилась напряжённая, странная для полусотни человек тишина. Дамиану послышались в ней отзвуки скрипки – он нахмурился, пытаясь понять, что это.
– Откройте, – ответил Джек, выпрямляясь и кивая на дверь в комнаты короля. – Хоть вы это можете?
Дамиан удивлённо посмотрел на него, потом на дверь и пробормотал:
– А… Это…
– Король закрылся вот уже час как – и играет. Милорд, – советник огляделся, – мы вас очень просим: помогите.
– А… вы не хотите позвать придворного волшебника? – осторожно поинтересовался Дамиан. Демонстрировать свою магию при стольких зрителях ему не хотелось: обычно за этим следовали обвинения в любви к тёмным искусствам и призывы «сжечь демонолога».
– Придворный маг только рукой махнул, – грустно ответил Джек, – говорит, что может, конечно, взорвать дверь, но короля потом надо будет не женить, а лечить. А вы можете… не взрывая?
Дамиан тяжело вздохнул. С Ромионом иногда такое случалось – запереться и играть на своей любимой скрипке, ни на что не отвлекаясь. Дамиан мог навскидку припомнить три подобных случая. Так, однажды тринадцатилетний принц-наследник пропустил еженедельную встречу с королевскими советниками, а когда рассерженный отец послал за ним гвардейцев, Ромион точно так же закрылся в своих покоях. Он, конечно, не был могущественным магом, но даже Дамиан поостерегся бы становиться на его пути, если брат вздумал упрямиться, и у него под рукой оказалась скрипка. В тот раз король явился к покоям принца лично (чего на память Дамиана не делал ни разу), пригрозил чуть ли не смертной казнью (скрипка в ответ взвыла), потом махнул рукой: «Оголодает – сам выйдет». И приказал в этом случае принца покормить, а потом – в тюрьму и на цепь. Ромион то ли это слышал, то ли просто дико заупрямился и не выходил три дня – играл, не переставая. На четвёртый Дамиан, презрев королевский приказ оставить наследника в покое, прокрался к брату, снял барьер, и добровольное заключение принца закончилось в лазарете.
Сейчас Дамиан серьёзно сомневался, что брат решил повторить тот же фокус, но заиграться и пропустить церемонию мог вполне. А там гости собираются… Слуги, вот, ждут…
– Отойдите, – попросил он, проходя к двери.
И слуги, и даже гвардейцы повиновались – только советник вскинулся и встал перед дверью, раскинув руки.
– Только не взрывайте! Взрывать нельзя! Так он точно свадьбу пропустит, а то, может, и выйдет ещё.
– Не выйдет, – хмыкнул Дамиан. – Не волнуйтесь, не буду я ничего взрывать. Я просто пройду внутрь и попробую его успокоить. Хорошо?
Советник отступил – впрочем, нехотя.
– Ещё позавтракать уговорите, – добавил он, снова прислоняясь к стене.
Не ответив, Дамиан взялся за ручку – а потом прошёл прямо сквозь дверь. Так было быстрее и проще – слугам почудилась только чёрная вспышка. Если вспышка может быть чёрной, конечно – однако, эта была.
Ромион нашёлся в спальне. Он стоял у закрытого окна – тяжёлые портьеры раздвинуты, но оконные створки заперты. И играл – Дамиан замер, глядя на него. Он очень любил смотреть, как брат играет: только в такие моменты Ромион казался настоящим. Его глаза, лицо, поза, – всё выражало то, что он чувствовал, а не то, в чём хотел убедить других. Когда Ромион играл, на других ему было плевать. Он не держал себя так, чтобы казаться выше или сильнее – но всё равно казался. Выше, сильнее, свободнее. Если бы мог, Дамиан смотрел бы на это часами. Он любил мечтать, что брат его понимает, что они равны и одинаковы – и, играя на скрипке, Ромион казался именно таким.
Поэтому Дамиану было грустно, когда он усилием разбил щит, выставленный перед дверью магией музыки.
Смычок коснулся струн последний раз – и они лопнули. Ромион вздрогнул, зашипел, словно обжёгся и, опустив скрипку, сердито посмотрел на Дамиана.
– Брат! Это моя любимая скрипка!
– Извини. – Дамиан прошёл к лежащей на столе крысе, в честь которой, похоже, этот концерт и давался. – Можно было ещё взорвать дверь…
– Вот и взорвал бы!
– Твой советник очень просил этого не делать. – Дамиан протянул брату крысу. – Держи.
Ромион скривился, глядя на неё с ненавистью.
– Мне даже трогать это противно…
– Роми, не веди себя, как ребёнок. Возьми крысу, открой дверь, поешь и займись примеркой. Твоя свадьба меньше, чем через два часа.
– Ох, вот только приказывать мне не на… Сколько?! Как, два часа?! – Ромион пошатнулся, схватившись руками за голову. – О, демоны в бездне, да что же это…
Дамиан помог ему пройти к креслу у окна и вложил в руки крысу.
– Ты снова потерял счёт времени, брат.
Ромион тоскливо посмотрел на крысу – та невозмутимо спала – и вдруг признался:
– Я думал, что если сыграю, она исчезнет.
– Э-э-э… Роми…
– Да знаю я, что это глупо! Но, – Ромион посмотрел на скрипку (Дамиан положил её на прикроватный столик), – это всегда раньше помогало. Ладно, что там ты сказал: примерка и… звёзды, я же сказал, что не хочу никакого завтрака! Ни плотного, ни лёгкого, ни простого, ни изысканного – вообще никакого! Дами, куда ты?
