Академию?
— В Сумеречном и Ночном Городе можно спрятать всё, что угодно… и кого угодно. А про своё прошлое мальчик говорить не хочет.
— Необыч-шная с-ситуация. Оч-шень. Могу я вас-с прос-сить об одолжении?
— Да, конечно.
— Дарк з-саинтерес-сован моим предметом. Мож-шно ли мне з-саниматьс-ся с-с ним индивидуально?
— Хм, боюсь, что не всё так просто. Мальчик не успевает по некоторым дисциплинам, и лишняя нагрузка для него была бы нежелательной.
— Понимаете, Дарк полон новых идей. Он ис-стинный экс-спериментатор, что, увы, редко вс-стречается в с-среде феникс-сов. Нас-сколько я з-снаю, пос-следним по с-сходным характерис-стикам был выпус-скник Академии С-стивен, с-создавший головной компьютер Города. Вы ж-ше понимаете, нас-сколько редки подобные таланты. Они подобны…
— Но зельеварение! Для этого совсем не обязательно быть фениксом.
— Вы без-сус-словно правы. Но ес-сли Дарк и вправду с-соверш-шенно… м-м, не друж-шит с-с техникой, это его единс-ственный ш-шанс-с. Он мож-шет с-сделать прорыв в этой облас-сти. Уж-ше с-сейчас у него воз-сникают с-свеж-шие, нес-стандартные идеи, а ведь он только начал оз-снакомление с-с предметом. Что ж-ше говорить о перс-спективе? Нуж-шно дать мальчику воз-смож-шнос-сть раз-свиватьс-ся.
— Даже не знаю, — Варан был явно растерян столь активным напором Гроссера.
— Нельз-ся з-сарывать подобный талант!
— Хорошо, возможно вы правы. Но я соглашусь на это только в том случае, если Дарк сам этого захочет. Также, если я увижу, что ваши занятия наносят вред основным предметам, я немедленно их пресеку.
— Благодарю вас-с. Думаю, вы не пож-шалеете.
Оставшись в одиночестве, страж Академии ещё долго смотрел в одну точку, раздумывая. Не делает ли он ошибку? О Гроссере ходили слухи, что он по-настоящему повёрнут на своём предмете. Но только ли из-за этого его направили сюда? Нет ли какого скрытого смысла во всех его действиях? Совет Города всегда хотел иметь хоть какое влияние на Академию, так что вполне мог направить своего соглядатая в качестве наставника. Или в качестве ученика… в чём подозревали поначалу Дарка. Но этот ребёнок просто не может быть соглядатаем: слишком неординарен и выбивается из толпы, а ещё мал и неопытен. Но вопрос о прошлом этого дарования и его способностях так и остаётся открытым. И чем больше они узнают Дарка, тем эти способности оказываются разнообразнее и обширнее.
Но надо же было Гроссеру заинтересоваться именно Дарком! Нужно будет предупредить мальчика, чтобы был поосторожнее с этим сарсом. А ещё лучше, предупредить, чтобы вообще не связывался с ним.
* * *
— Да что с тобой такое? — рявкнул, не выдержав, Дарк. — Я, что, хрустальный и рассыплюсь от одного твоего прикосновения?
Я потупился и выдавил:
— Понимаешь… я просто не могу. А вдруг я тебя покалечу?
— О, Боже! За что мне такое наказание? — обратился к потолку тёмный, потом вновь посмотрел на меня: — Зато я смогу, причём от всей души и злости. А ну вставай в боевую стойку!
Я встал. И оказался на полу, потом снова, и снова, и снова. Дарк злился… злилась и испытывала на мне самые болезненные приёмы, а я просто не мог пересилить себя и ударить её. Она ведь девчонка!
Повалив меня в очередной раз на пол, тёмная схватила меня за воротник рубашки, рывком притянула к себе и в бешенстве зашипела:
— Или ты нормально дерёшься, или я больше не трачу на тебя своё время!
— То есть?
Дарк оттолкнула меня, и я довольно сильно приложился о пол выставленными локтями.
— Это не тренировки, а избиение не сопротивляющегося. Мне не нужно твоё расшаркивание. Так что не вижу в них никакой пользы. Пустая трата времени!
— Дарк, я просто не могу поднять на тебя руку. Как подумаю…
— Вот и думай в одиночестве!
Круто развернувшись, тёмная выбежала из зала, хлопнув напоследок дверью. Я, обессиленный, опустился на пол.
Что мне делать? Уже прошло больше четверти луны с тех пор, как я узнал, что Дарк девчонка, и я до сих пор не представляю, как себя с ней вести. С одной стороны, сильно напрягает сама возможность того, что о тайне тёмной могут проведать другие. С другой, я могу больше не лукавить перед собой и чистосердечно признаться, что Дарк мне нравится.
Боги и Бездна! Я стал рассеян и невнимателен, а всё от того, что краем глаза наблюдаю за ней, за её движениями, мимикой, ответами на уроках. Я постоянно думаю о ней… и не могу выбросить из головы тот миг, когда увидел её голой. О да, ей есть чего стесняться! Подумать только, девчонка решилась поступать в мужскую Академию. Но это же безумие, настоящее безумие! Девушки не созданы, чтобы воевать, недаром у неё такие хрупкие кости. И я боюсь вновь сделать ей больно.
Но от этого получается только хуже! Дарка раздражают мои «расшаркивания». Он неделю со мной не тренировался… лась и теперь пригрозила, что и дальше не будет. Но я хочу её видеть! Слышать её задорный смех и голос, любоваться скоростью движений и грацией, смотреть в эти тёмные глаза. Она ведь такая открытая и живая во время наших тренировок. И я лишусь этого, причём по своей собственной глупости? Но в то же время ударить её… боюсь, это выше моих сил.
Джер! Ну почему всё так сложно?
Вскочив на ноги, я поплёлся в душ. Потом ещё нужно задания на завтра сделать, а то я из-за постоянных мыслей о Дарке совсем забросил учёбу в последнее время.
Может, признаться тёмной, что она мне нравится? А вдруг Дарк поднимет меня на смех? С неё станется.
Погружённый в себя, я совершенно не смотрел, куда иду, поэтому чувствительный удар лбом и мелодичный звон стали для меня неожиданностью.
— Мальч-шик, с-смотри, куда прёш-шь!
— Простите, наставник Гроссер, задумался.
— Дар, ты мне реагенты чуть не раз-сбил. Пош-шли, помож-шеш-шь донес-сти, а то мало ли ещё кого вс-стретим.
«Вот влип. Он же меня сейчас припашет к какой-нибудь общественно-полезной деятельности», — отругал я себя за невнимательность и тем не менее покорно принял часть колб и побрёл за наставником, не зная, как отказаться.
— Открой дверь.
Мы вошли в незнакомый мне кабинет и прошли сквозь него в… лабораторию? Помещение для экспериментов?
— С-садис-сь. Что с-случилос-сь?
— Ничего.
— Уж-ше четверть луны как нич-шего. На, выпей этот отвар. Помож-шет мыс-слить яс-сно и с-снимет ус-сталос-сть.
Я подозрительно принюхался, но налитая в чашку жидкость по запаху и консистенции напоминала вкусный броинский чай. Я отпил чуть-чуть и с удивлением констатировал, что ничего подобного обычным гадким декоктам Гроссера внутри не содержится.
— А теперь рас-сказ-сывай. Как виж-шу, один ты с-со с-своей проблемой не с-справиш-шьс-ся.
— Рассказывать собственно не о чем.
— И
