боль между ног.
— Ты действительно не обязан этого делать, — настаивает она, когда он достает кожаный бумажник и кладет карточку на край стола. — Я могу расплатиться с тобой, когда мы вернемся…
— Ты ни в чем не будешь нуждаться, — просто говорит он, не оставляя ей возможности спорить.
Крошечная, тайная часть ее польщена тем, что он хочет заботиться о ней.
Никто раньше не хотел этого делать, но не похоже, чтобы она когда-либо давала им такую возможность.
Об Альфах для нее всегда не могло быть и речи.
То ли потому, что она наказывает себя, то ли просто слишком боится близости, она не знает.
Она уезжает в конце недели, но она может насладиться несколькими моментами, когда Коул ее лелеет.
Даже поездка обратно в ее хижину доставляет удовольствие. Коул очарователен, и его запах успокаивает ее, даже если он немного напряженный и собственнический.
Она решает, что ей позволено наслаждаться этим, потому что это временно.
Бри не может представить сценарий, при котором она встречается с ним — она даже не знает, как правильно ходить на свидания. Она не может представить, как он сидит в ее тесной квартирке на дешевых хлопчатобумажных простынях и действительно наслаждается этим.
Он не принадлежит к ее миру, а она не принадлежит к его.
Но в этом странном промежутке между ними, в Грин Вудс, они могут принадлежать друг другу.
Она замечает, что он наблюдает за ней, когда они проезжают на красный свет.
— Тебе нужно прекратить пялиться, — говорит она.
— Ты — единственное, на что в этом мире стоит смотреть. Это твоя вина, не моя.
Она почти улыбается.
Они поддерживают легкую беседу, и она расслабляется рядом с ним. Машина наполняется запахами их обоих, и к тому времени, как они добираются до ее коттеджа, по ее коже бегут мурашки.
Она хочет его, сильно. Ее соски болят сквозь майку, влагалище влажное, и он — все, о чем она только смела фантазировать.
К черту все остальное. Она хочет насладиться этими моментами, прежде чем сон закончится и она вернется в Холден, писать статьи для Карла.
Она не протестует, когда он открывает перед ней дверцу машины и берет ее за руку. Их пальцы переплетаются, и она вздыхает от соприкосновения, когда электричество проходит по ее телу.
Он останавливает ее у двери в каюту, лезет в карман.
— Ключи, — говорит он, вкладывая их ей в руку. Она смотрит на него, его лицо всего в нескольких дюймах от ее.
Выражение его лица нежное, глаза яркие и ранимые.
Она больше не боится его — она просто хочет его.
Пришло время ей взять то, что она хочет.
Она встает на цыпочки и нежно прижимается своими губами к его губам.
Он замирает.
На один ужасный момент ей кажется, что она неправильно оценила ситуацию. Его тело напрягается, и она быстро отстраняется, испугавшись, что сделала что-то не так.
Она может отмахнуться от этого как от вежливого поцелуя на ночь.
Она открывает рот, чтобы извиниться, ругая себя за глупость, когда Коул обхватывает ее лицо руками и возвращает поцелуй, яростно прижимаясь губами к ее губам.
Бри не целовали целую вечность, но она уверена, что это лучший поцелуй, который у нее когда-либо был в жизни. У него восхитительный вкус — мятный, цитрусовый и древесный, как и его аромат, и он прижимает ее к внешней стене хижины, прежде чем она успевает подумать.
Она задыхается у его рта и слегка приоткрывает губы, когда его язык облизывает внутреннюю часть ее рта, и она почти теряет равновесие. Ключи, которые были в ее руке, падают на землю, когда она хватается за его плечи, сжимая мышцы его рук и проводя ладонями вниз по его груди.
Когда он, наконец, отстраняется от нее, чтобы она могла дышать, он смеется ей в шею и оставляет поцелуи на ее чувствительной коже. — Я знал, что был прав, — выдыхает он, одной рукой обнимая ее за талию, а другой убирая волосы с ее пути, чтобы пососать кожу.
Она издает стон. — Насчет чего? — хрипло спрашивает она, закрывая глаза и дергая его за темные волосы. Ее пальцы перебирают шелковистые пряди, и она тянет его за голову, вызывая у него восхитительное рычание.
— Ты тоже это чувствуешь, — шепчет он, отодвигая ее свитер в сторону, чтобы прикусить ключицу. — Притяжение.
Она стонет, ее голова с глухим ударом откидывается к стене, в то время как он продолжает посасывать ее нежную кожу. Она уверена, что он оставит темные следы, но ей все равно.
Она хочет, чтобы он отметил ее. Она хочет чувствовать, что принадлежит кому-то.
— Притяжение? — она задыхается, и его губы снова находят ее губы, заглушая ее вопрос. Она стонет ему в рот, ее влагалище пульсирует в джинсах, а жидкость стекает в трусики.
— Связь, — говорит он ей в губы. — Я понял это в ту минуту, когда почувствовал твой запах. Черт.
Он несет чушь, но ей все равно. Все, что она знает, это то, что он заставляет ее чувствовать себя хорошо, и если он хочет верить, что им суждено найти друг друга, пусть будет так, пока она продолжает чувствовать себя так.
Он целует ее так, словно они были в разлуке целую вечность и наконец воссоединились.
Ничто не давало ей такого права. Ничто.
И все это происходит за пределами хижины в Грин Вудс.
Она промокла насквозь в своем нижнем белье. Ее матка болезненно ноет, и он приостанавливает свои движения, когда она ахает от внезапного ощущения.
Это спазм, который случается с приходом Течки, опасно рано.
— Что? — спрашивает он, одной рукой все еще лаская ее лицо. Он проводит большим пальцем по ее губе, пока она глубоко дышит, надеясь, что судороги не продолжатся.
Она сосредотачивается на его лице. Его зрачки настолько расширены, что скрывают синеву радужки, а губы припухли от ее поцелуев. Его волосы в беспорядке; взъерошены, когда она проводила руками по прядям.
— Я… — но она ошеломлена, не в силах ответить, и обвивает руками его шею. — Прости, я просто на мгновение растерялась. Обычно я этого не делаю. — Она перемещается между ними, ее сердце бешено колотится в груди.
Он ухмыляется, затем притягивает ее для еще одного поцелуя, и, к счастью, боль в животе не возвращается.
Она не знает, как долго он продолжает пожирать ее, но как только его руки начинают спускать свитер с ее плеч, она не понимает, пока не становится слишком поздно, что он делает.
Он находит ее брачную железу и прижимается к ней щекой, отмечая ее своим запахом.
— О… о, черт, — слова слетают с ее губ, и он хихикает, уткнувшись в ее нежную кожу. Он
