— Э-э-э... Здравствуйте, — проговорили мы одновременно, провожая настоятеля.
Стоило ему исчезнуть за поворотом, как мрачный Астафенко обратил на нас внимание. При виде меня у него скрипнули зубы. А уж от Станки и ее непокрытой головы вовсе парня перекосило. Несколько свечей, расставленных подле иконы дня в центре зала, вспыхнули. Горбатая кикимора, продающая на входе крестики, свечки, иконки да прочую ерунду, быстро спряталась под лавку, боясь показать нос.
— Замогильная! — прорычал Олег, широким шагом направляясь к нам. — Ладно, у тебя ни совести, ни воспитания. Но ты притащила в храм, святое место, эту… — он махнул рукой в сторону цыганки и обжег нас злым взглядом.
— Кого «эту», Олегушка? — усмехнулась Папуш, отодвигая меня в сторону и выходя на передовую, упирая руки в бока. Даже в спине прогнулась немного, чтобы внушительный бюст было лучше видно. От этого зрелища у бедолаги появились красные пятна на лице, а пальцы принялись судорожно оттягивать ворот мантии, будто она его душила.
Нет, воздержание на этих «святых» мужиков явно плохо влияло.
— Знаешь кого! Бесстыдница! Голова непокрыта, одежды нескромные, разве приличная женщина так одевается?!
Воспользовавшись тем, что Олег занят, а из священников в зале никого не наблюдалось, я шагнула в сторону алтаря. На шипящую кикимору не обратила внимания. Пусть хоть ладанками подавится от злости, я имела полное право тут осмотреться.
С виду ничего особенного я не увидела. У самого входа помимо лавки находился свечной ящик. Там можно было взять свечку бесплатно, если не было возможности купить. Здесь заказывали панихиду или молебен, писали записки о здравии да за упокой. Дальше деревянный столик со скошенной крышкой. Там стояла икона дня. Кому она принадлежала и в честь чего стояла, я не знала. Сбоку были похожие иконы, рядом с которыми стояли четырехугольные подсвечники с изображением распятия.
От долгожданного алтаря, ради которого я шла, меня отделял иконостас — пять рядов с иконами всех возможных святых. Он находился на возвышенности, образующей в центре полукруглый выступ, куда я ступила и мгновенно оказалась в зоне, наполненной магией.
Она была всюду. Десятки тысяч людей молились, принося с собой частичку своей силы в это место и оставляя ее навсегда. Воздух будто трещал по швам от сгустков силы, не способной до конца рассеяться в воздухе. Яркие символы, вырезанные на древке моей лопаты, засветились, реагируя на нее. Протянув руку, ощутила плотную преграду, однако стоило сделать шаг, и меня будто втянуло в желеобразную невидимую массу.
— Замогильная, какого черта?! Тебе туда нельзя!
— Ой, да не ори ты, Олег, — послышались голоса Станки и Астафенко.
Не обращая внимания на шаги позади себя, я подняла голову и тихо ахнула, сжав покрепче черенок лопаты.
Церковь — это не просто место для сбора фанатиков. Невероятная красота окружала меня повсюду. Яркие фрески, росписи, мозаики с образами херувимов, ангелов. Архангелов. Чуть выше балкон с кованым ограждением, залитый ярким солнечным светом, пробивающимся через окна.
— Кристина. Немедленно покинь…
— Что это? — спросила я, разглядывая балкончик, и мой голос будто отразился от стен. Олег на минуту замолчал, вставая позади, затем уже более спокойно ответил:
— Это клиросы, где поют певчие. Они символизируют хор ангелов, поющих во славу Божью.
Я нахмурилась и оглянулась, заметив, как Станка тоже рассматривает интерьер вокруг. В день кражи людей и нелюдей вокруг храма было полно. Сотни жителей стекались со всех уголков города, дабы прикоснуться к святым мощам и получить благословение самой Агриппины, надеясь на сверхъестественное чудо. Проскользнуть в толпе незамеченным было легко, но дальше? Магия храма явно защищала свои владения.
— Мощи пропали после выноса в люди или до? — спросила я, поворачиваясь к Астафенко, который поджал губы. С минуту мне казалось, что он вновь пошлет меня, но затем Олег вздохнул и ответил:
— Они пропали из завесы за Царскими вратами, — священник кивнул на вход в алтарь, и я покосилась на массивные золотые двери. — Там находится алтарь, жертвенник и престол. Все готовились к проведению таинства. Даже неясно, в какой момент это случилось. Пантелей Пантелеевич отлучался несколько раз. Монахи туда не допускались. Иерей Валентин…
— Это тот парнишка, который полуживого Пантелея притащил в Дом Культуры на разборки с мэром? — перебила Олега Станка, и тот недовольно цыкнул, а затем огрызнулся:
— Именно он. И называй вещи своими именами!
— Ой, ну надо же какой суровый, — хохотнула цыганка, с любопытством продолжая изучать иконы и водя руками, будто пытаясь что-то понять.
— Кто проходит через эти ворота? — ткнула я пальцем в загадочные двери, осматривая все вокруг еще раз.
Могла ли магия храма пропустить вора, если приняла за своего? Наверняка ведь эта версия отрабатывалась.
— Во время богослужения — священнослужители. В остальное время — только настоятель, — огорошил меня Олег, посмотрев внимательно. Затем кивнул на двери по обеим сторонам от врат — менее помпезные, почти незаметные. — Это диаконовы врата. Иными словами, вотчина Васи. Они тоже ведут к алтарю.
— Но в тот день его не было в церкви, — напомнила я, а Олег поморщился, поняв, куда я клоню, и недовольно коснулся своих темных, коротко остриженных для священника волос.
— Хорошо, признаю. У тебя есть алиби, — буркнул он недовольно, складывая на груди руки. Я только хмыкнула, затем решительно направилась к одной из дверей.
— Ты куда? — удивился поначалу Астафенко, но, услышав мой ответ, бросился следом.
— Надо проверить ваш алтарь. Не могли же мощи испариться сами? — я коснулась ручки, ощутив электрический разряд, прошедший по венам.
— Нет, стой! Кристина! — заорал Олег, но было поздно.
Полет обратно в зал оказался болезненным. Мощный сгусток силы ударил точно в грудь, отчего ребра едва не раскрошило под таким давлением. Приземлившись с воплем на каменный пол, я отбила себе копчик, локти и ударилась головой, на мгновение погрузившись в темноту. Звон откатившейся лопаты, которую я невольно отпустила, прозвучал где-то в отдалении у входа. Когда Астафенко с Папуш до меня добежали, я все еще трясла головой, пытаясь отогнать назойливых голеньких ангелочков, смеющихся над моей глупостью.
— Даешь, подруга. — усмехнулась Станка, помогая мне встать. — Чего хватаешься за все подряд без спроса?
Я огляделась, заметив мою неизменную подружку, которая сейчас обиженно отсвечивала в темном углу. Поманив ее пальцами, услышала недовольный скрип металлического ковша по полу, а затем обхватила пальцами гладкое древко лопаты. Она, конечно, переместилась сама, но злобу затаила.
— Так следственный эксперимент: думала, войду как преступник. — открестилась я, стараясь унять головокружение, повернув голову к Олегу.
— Сказал же: нельзя! Только по специальному разрешению. Туда даже полицейских не допустили, — мрачно отозвался Астафенко, с некоторым беспокойством оглядывая меня. — Ты в порядке?
— Жить буду. Но оно не точно, — рассмеялась невольно, потирая ушибленный затылок.
— Тьфу, ваши наркоманские шутки, — буркнул священник, хмуря брови и слыша очередной звон. — Сейчас в храм внесут гроб и начнется панихида. Вам лучше уйти, — он кивнул на двери, и я вздохнула.
— Если я вернусь с зельем на крови демона, поможешь пройти? Или придется зажимать в углу Васю? — спросила без задней мысли, но улыбнулась очень кровожадно. Да так, что Астафенко содрогнулся.
— Вот с ним договаривалась, у него и проси, — отрезал этот упрямец, отмахнувшись.
— Знать бы еще, где он… — проворчала я, а затем услышала ответ на свой вопрос:
— Они с Пантелеем Пантелеевич, отцом Сергием и парой монахов отправились в Царицын* для встречи с епископом. Не знаю зачем, — пожал плечами Олег.
Кивнув, я вздохнула и, схватив Станку за руку, потянула на выход. Ловить мне пока тут было нечего, значит, надо было дождаться Васю и зелья. Или доделать зелье, а затем попытаться обойти защиту храма. Ерунда вопрос же.
