— Я очень беспокоилась о тебе, — она нахмурила лоб. — После смерти Габриэля я не могла связаться с тобой. Ты полностью исчезла с радаров. Ни один из наших источников не имел ни малейшего представления, что случилось. Никто ничего не слышал от тебя и не видел тебя саму на протяжении несколько месяцев.
Большую часть этих месяцев я общалась со своими воображаемыми друзьями в темнице короля. Как много я хотела ей рассказать?
— Я столкнулась с некоторыми проблемами.
Скарлетт посмотрела по сторонам, убеждаясь, что вокруг нас никто не ошивается.
— Потом короля Неблагих убили, и я начала слышать о Владычице Ужаса. Это показалось вроде как знакомым. Эта владычица может манипулировать отражениями. Проводит время в обществе здоровенного фейри по имени Роан Таранис.
Я кивнула, ничего не говоря.
— А теперь она, видимо, оказалась в гуще войны между фейри. Лондонцы сходят с ума. Таблоиды полны новостей о новых оккупантах, которых они не понимают. Они зовут их Викингами. Они не имеют ни малейшего понятия.
Я моргнула.
— Викингами?
Её брови взлетели вверх.
— Ты не читала газеты? Ты чем вообще занималась?
Я покачала головой. Я совершенно утратила связь с нормальным человеческим миром. Я даже не задавалась вопросом, как они объяснили недавние атаки. Прежняя Кассандра, которая беспокоилась о таких вещах... её уже не стало.
— Знаешь, чего мне хотелось бы? — спросила я.
— Чего?
— Чтобы у нас был вечер без ничего — без разговоров о фейри, королях и остальных. Просто беседа о... фильмах, книгах и о неряхах, с которыми ты встречаешься.
— Я не встречаюсь с неряхами!
— Ты встречалась с тем скейтером, у которого вечно был стояк под трико. То же трико, тот же стояк, и так каждый день.
Она помрачнела.
— Да это было в колледже и продлилось, типа, неделю, — она отпила глоток вина. — Мой вкус улучшился. Я недавно сходила на несколько свиданий с одним парнем.
— Здорово. У него больше одной рубашки?
— Позволь сообщить тебе, что у него даже больше двух рубашек.
— Поправки приняты.
— И он не работает на правительство, — добавила она. Скарлетт дважды встречалась со своими коллегами, и в обоих случаях результаты были катастрофическими. — Он учитель английского.
— Ну, звучит очень разумно, — я широко улыбнулась ей. — Я вроде как тоже встречаюсь кое с кем.
Она кивнула, внезапно отвлёкшись. Она подняла руку и взяла телефон, лежавший на столе. Она многозначительно посмотрела на аппарат, затем на меня. Я покосилась на телефон, и меня накрыло осознанием. Конечно, вполне вероятно, что нас подслушивают. В конце концов, она агент ЦРУ, работающий в отряде анти-фейри и пришедший на встречу с пикси. Мои мышцы вновь напряглись. Такова теперь моя жизнь. Я даже с лучшей подругой не могла встретиться так, чтобы ЦРУ за нами не следило.
Мой разум опустел. Я прокрутила наш разговор, убеждаясь, что ничего не выдала. И я этого не сделала; Скарлетт следила и дала мне знать сразу же, как только я попыталась заговорить о Роане.
— Вот как? — переспросила она. Её тон был прежним, но глаза предупреждали сохранять осторожность. — Кто это?
— Всего лишь парень, с которым я познакомилась здесь, — ответила я, следя, чтобы мой тон оставался нейтральным. — Всё вроде как серьёзно.
— Ого, — она откинулась на спинку стула. — То есть... ты остаёшься здесь? Не вернёшься?
Я с трудом сглотнула.
— Куда?
— Домой.
«Домой». Снова это слово. И я знала дом, о котором говорила Скарлетт, и тосковала по нему. Соединённые Штаты. Жизнь среди людей, где мои эмоции не будут открытой книгой или наркотиком для кого-то. Вставать по утрам на работу, встречаться с друзьями и семьёй. С дядей Робом, который всегда стискивал меня в медвежьих объятиях, а потом полчаса спорил со мной о правах ЛГБТ-сообщества. С кузиной Джанет, которая постоянно рассказывала мне о каком-нибудь замечательном новом сериале, проспойлерив концовку, и о своих двух гиперактивных детях.
Давайте теперь взглянем на мою фейри-семью. Только отец, которого я сбросила с престола и помогла прикончить, и брат-убийца, который предал меня и пытал.
И всё же... действительно ли я могла вернуться туда? Я уже не та Кассандра.
Я отпила большой глоток вина, думая об оперативниках ЦРУ, которые нас подслушивали.
— Я слишком долго отсутствовала. Бюро никогда не примет меня обратно.
— Их можно убедить, — сказала Скарлетт. — Или лучше того, забудь про них. Есть место, где люди оценят твои таланты.
Меня начало озарять понимание. Ну конечно, Скарлетт не стала бы устраивать эту шпионскую шараду с двумя пьяницами, орущими кодовую фразу, просто для того, чтобы пропустить со мной по бокальчику.
— Ты пытаешься меня завербовать?
Она вздрогнула.
— Агентство пытается тебя завербовать, — сказала она. — Я взяла отгул и села на самолёт до Лондона, потому что соскучилась по тебе. Потому что я беспокоилась о тебе. Но до моего отъезда они сказали, что у них есть для тебя предложение.
— Они хотят, чтобы я работала в твоём подразделении? Анти-фейри, или как вы там называетесь?
— Они хотят нанять тебя. И точка. Конечно, ты будешь полезна в моём подразделении. Но Касс, ты везде будешь полезной. Подумай об этом — агент с твоими талантами. Способная просто находить людей где угодно и наблюдать за ними через зеркала из безопасного укрытия. Подумай об изумительных вещах, которые ты сможешь сделать для нашей страны. Наблюдение за террористами ИГИЛ через карманное зеркальце, поиск необходимых людей, помощь со спасательными операциями... сколько человеческих жизней ты можешь спасти. И спасёшь.
— Но...
— Мне разрешили предложить тебе право свободного выбора своей команды. Я могу быть в числе твоих людей, если хочешь.
Моя голова шла кругом. Это мост в другую жизнь.
— Думаешь, я могу вернуть свою прежнюю жизнь с латте, кексиками и безопасными пробежками в парке?
— Я не знаю, Касс, — её лицо, её глаза говорили мне нет. Я никогда не оставлю позади это безумное дерьмо мира фейри. Мост был разобран, сожжён, а его пепел отправлен в космос.
— Я не уверена, что смогу оставить Неблагих позади.
Она выглядела обеспокоенной.
— Касс, фейри вот-вот уничтожат друг друга, и ты на стороне проигрывающих. Ты знала, что Благие назначили награду за твою голову? И за голову Роана?
Я задрожала, отбрасывая свои страхи.
— Всё будет хорошо. Мы кое-что планируем.
— Мы? Нет никаких «мы». Есть Благие, Неблагие и ты.
— Я наполовину фейри, Скарлетт. Мне это не так чуждо, как тебе.
Скарлетт прищурилась и наклонилась поближе.
— Но ты также и наполовину человек. Большинство фейри считают нас животными. Ты знаешь, как фейри казнят людей, которые, по их мнению, переступили черту?
Я покачала головой. Полагаю, я не могла сказать ей, что не хочу этого знать.
— Их сковывают металлом и сажают в плетёную статую в форме свиньи. Это потому что они думают, будто мы не лучше свиней, и хотят напомнить нам об этом перед смертью.
— Кажется, я знаю, как это закончится.
— Закончится это огнём. Знаешь, сколько времени требуется человеку, чтобы сгореть заживо в такой ситуации?
Я отпила глоток вина, тщетно надеясь, что она закроет тему.
— Мы можем поговорить о чём-нибудь другом?
— В среднем сорок пять минут в зависимости от ветра. Так они убили сто семьдесят четыре человека в 1880-х годах. Потому что эти люди объединились и начали говорить об угрозе фейри. Просто говорить, ничего больше. Фейри убили их самих, их семьи, их друзей.
Моё сердце бешено стучало.
— Профилактический удар.
Несколько секунд ни одна из нас не говорила ни слова. Я гадала, что делает подслушивающий нас оперативник. Он прибавляет громкость, убеждаясь, что мы не шепчемся? Может, он пишет в журнале фразу «Длинная пауза»? Я хотела схватить телефон Скарлетт и разбить его о пол, но это создаст для неё проблемы.
