— Я просто беспокоюсь, — сказала Скарлетт, и я видела это на её лице. — по оценкам наших людей у тебя есть неделя. Может, две. И у Роана тоже. Ты думаешь, он отличается от других фейри? Ну так поступи правильно в его отношении. Мы можем сделать ему визу, и он присоединится к тебе в Штатах. Но если он не покинет этот город очень скоро, он труп. И ты тоже.
Я покачала головой.
— Он ни за что не уедет. Он ждал этой возможности столетиями.
— Он не уедет ради тебя? Что для него важнее — его политика или ты? Ты можешь хотя бы предложить. Он знает, что вот-вот погибнет. Может, он выберет жизнь.
Я ничего не говорила, моя голова шла кругом.
Скарлетт откинулась на спинку стула, её лицо оставалось напряжённым.
— Я просто пытаюсь уберечь тебя, Касс. Здесь небезопасно.
«Это ещё мягко сказано».
Она подняла руки.
— Прости. Я закончила толкать речи. Теперь тебе нужно принять решение. У меня есть лишь маленькая просьба.
— Какая?
— Итак, у Неблагих пять дворов...
— Шесть, — выпалила я.
Она приподняла бровь.
— Да? Мне известно о пяти. Страх, Сны, Ярость, Радость и Печаль. Какой шестой?
— Забудь, — пробормотала я.
Она озадаченно нахмурилась.
— Ну ладно, так вот, сейчас многое меняется в политике фейри, и нашим аналитикам надо обновить свои таблички. Потому что таблички — это лучший способ понять сложную борьбу за власть. Им нужны имена.
— Имена?
— Всего лишь высокопоставленные люди, правящие каждым двором. Всего лишь список имён. Мы можем получить это от своих источников, но они подумали, что ты будешь более надёжным информатором, — и снова её голос говорил одно, а глаза — другое. Они говорили «Сотрудничай, иначе они перестанут обращаться с тобой как с активом и начнут воспринимать тебя как угрозу».
Я уставилась на неё, уже не зная точно, кому я верна.
Она побарабанила пальцами по столу.
— Нам бы это очень пригодилось, Касс. Ситуация в Лондоне дерьмовая. Люди будут умирать, и нам надо это предотвратить. Просто дай нам список имён. Это никому не навредит, и в процессе ты сможешь защитить людей.
И я знала, что это защитит меня и позволит остаться в хороших отношениях с ЦРУ.
Глава 14
Какой бы усталой я ни была, сон отказывался приходить ко мне, хотя ночь уже наступила. Роан до сих пор не вернулся с каких-то сложных переговоров с Гренделем, так что я лежала в постели одна и с каждым поворотом с боку на бок всё сильнее запутывалась в простынях.
Я закрыла глаза, моля свой разум успокоиться. Может, когда-то я и обладала силами богини — контролем над чужими страхами, но я не могла сдержать собственные тревожные мысли. Может, мне нужен Роан рядом.
Как бы там ни было, я не могла отключить свой мозг. Я могла лишь представить, насколько Скарлетт ошарашена своей лучшей подругой, которая бросила успешную карьеру для того, чтобы прыгнуть в тёмную и извращённую сказку. Теперь она предлагала мне выход. Я не верну свою прежнюю жизнь, но я получу безопасность и защищённость. Я вернусь в свою страну. Должно быть, мои колебания сбивали её с толку. И она права — возможно, я могла спасти человеческие жизни. Эта война между Благими и Неблагими уже унесла немало ни в чём не повинных людей. И если всё не сложится по-нашему, лучше сохранить это предложение как запасной план, чтобы мы с Роаном смогли сбежать, когда ситуация сделается отчаянной.
Должно быть, где-то в два часа ночи я встала и уселась за стол. Я достала ручку и нацарапала список тех, что у власти, и их ролей. «Грендель Уила Брок, Двор Ужаса. Коэл Балор, Двор Ярости». Скарлетт права. Информация могла спасти жизни. Я это хорошо знала. Простой список мог спасти оперативников ЦРУ и британских граждан. Мне пока что не нужно делать выбор. Я могла немножко помочь, пока взвешиваю свои варианты. «Нифейн Эрнмас, Двор Радости».
Моя рука поколебалась, после чего я написала «Роан Таранис, Двор Похоти».
Я с трудом сглотнула. Что именно ЦРУ будет делать с этим списком? Просто внесёт в табличку, как и сказала Скарлетт? Если эту информацию они действительно могли получить где угодно, почему это ощущалось как предательство?
Стук в дверь прервал мои мысли. Я схватила бумагу со стола, скомкала и засунула в сумочку.
— Войдите, — произнесла я надломившимся голосом.
Дверь со скрипом отворилась, и на пороге стоял Роан. Я подавила свои нервные эмоции, стараясь казаться нормальной. Ощутит ли он то, что я чувствую... мою нерешительность? Мою вину?
— Обычно ты просто заходил и забирался в постель со мной, — я не смогла скрыть нотку сожаления в голосе из-за того, что этот сценарий не воплотился в жизнь.
— Я увидел, что у тебя горит свет. Не хотел врываться.
— Как дела с Гренделем? — спросила я.
— Мы заключили сделку сегодня утром. Я искал Сиофру и Абеллио вместе с моими охотниками, но меня прервали сообщением. От Элвина.
— Элвин? Он связался с тобой?
— Видимо, глава Двора Снов хочет встретиться.
— Когда?
— Прямо сейчас.
***
Пока мы ехали по тёмным улицам Восточного Лондона, заявление Гренделя звенело в моей голове. «Страх — самая древняя и самая могущественная эмоция». Гормал Балор сказал мне нечто похожее, когда я познакомилась с ним в логове дознавательницы. Может быть, всё логично — центр страха был самой древней частью мозга.
— Роан? Ты считаешь, что страх — самая могущественная эмоция?
— Так может думать только лич ужаса.
— Так что это, по-твоему? Похоть?
Мгновение спустя он ответил:
— Любовь — самая древняя эмоция и самая могущественная.
Мои губы изогнулись в улыбке от его неожиданно романтического ответа. И всё же... я не думала, что он прав. Какие методы применяли люди, чтобы сражаться в войнах и контролировать население? Не любовь. Ужас. Плетёная свинья — яркий тому пример.
— Роан... — начала я. — Мне кажется, я кое-что видела в одной из книг твоей библиотеки. Что-то о том, как Неблагие казнили людей.
Он кивнул.
— Да, это временами случается. Мы давненько этого не делали. Большинство людей даже не знает о нашем существовании.
Я закусила губу.
— Там было что-то про сожжение.
Он кивнул.
— Верно. Люди боятся огня. Это эффективное средство отпугивания тех, кто хочет на нас охотиться.
Я почувствовала, как вскипает моя кровь.
— А почему свинья?
Роан нахмурился.
— Полагаю, это оскорбительно, но когда горишь заживо, едва ли тебе важно, находишься ли ты в скульптуре свиньи или в простом кубе. Сожжение — это сожжение, и всё.
— Ты был там в 1880-х? На массовом сожжении?
Он свернул на тёмную улицу, и свет флуоресцентных фонарей скользнул по нам.
— А, точно. Людей застали за созданием железного оружия для нападения на нас. Мы разобрались с угрозой. Но я не смотрел на казнь. В отличие от фейри ужаса, у меня не было причин посещать это мероприятие. Но я помню запах.
— Люди боятся огня, — повторила я. — Неблагие используют страх, чтобы контролировать людей. А не любовь.
— Что может быть хуже, чем сгореть заживо? — спросил он.
— Эм, ничего.
— Смотреть, как тот, кого ты любишь, сгорает заживо, — он сбросил скорость машины. — Мы на месте.
Роан остановил машину прямо возле бетонного жилого здания на Бетнал-Грил. Я посмотрела вверх — в доме было как минимум пятнадцать этажей, и все окна оставались тёмными. Выглядел он как обычное депрессивное здание на тёмной улице Восточного Лондона.
— Это нужный нам адрес? — спросила я не в первый раз. — Это не то, что я бы представила для Двора Снов.
Роан нахмурился.
— Фейри снов никогда не оказываются такими, как ожидаешь. Будь осторожна, когда мы войдём внутрь. Тысячелетия кормления хаотичными эмоциями человеческих снов превратили фейри снов в нечто... сбивающее с толку. Они непредсказуемы и опасны.
