внимательно исследовать взглядом пол. Почему не видно? Что с ним произошло?
— Не бойся, — по-своему истолковал мое поведение мужчина. — Добряк не обижает женщин.
— Посвети сюда, — продолжала я поиски.
— Идем, — поманил он, пропустив просьбу мимо ушей, и схватил меня за руку.
Лишь сейчас я посмотрела ему в глаза. Вырвала свечу, бросила на пол и, заметив синий блеск у противоположной стены, ринулась туда. Да только Моряка моим поведением не удалось сбить с толку. Дернул меня назад, вдавил в неровную поверхность стены.
— Тише, крошка, не дергайся.
Он не оставил пространства для маневра. Заломил руку, заставил согнуться пополам и едва не застонать от причиненной боли. Я лишь сейчас поняла, насколько ослабла. Столько времени провела без еды и воды, однако все равно думала лишь о медальоне. Нельзя его потерять!
Собрав последние крупицы сил, я оттолкнула мужчину и бросилась на пол. Мамин подарок уже был в моей руке, когда Моряк выругался и сгреб мое тело в охапку, а затем перекинул через плечо. Так и вынес из помещения. Направился по темным коридорам на второй этаж, но в другую, жилую комнату.
— Жди здесь, — бросив меня на кровать, ткнул он пальцем и вскоре сердито хлопнул дверью.
За окном стоял день. Я смотрела через грязное стекло на ясное небо и не могла прийти в себя после утомительных часов в кромешной тьме. Желудок уже давно скрутился в тугой узел. Глаза слипались от усталости, хотя почти все время я провела в спасительной полудреме. Тело знобило, но уже не от холода. А мысли ворочались подобно черепахе, выползшей на сушу. Миг — и пришло просветление.
Я спрыгнула с кровати, но не успела приблизиться к двери, как та распахнулась, и передо мной во всей своей ужасающей красе предстал Добряк.
— Эх, подарочек, — упер руки в бока главарь братства. — Обертка красивая, но внутри дешевка.
Сил не нашлось даже на простую злость или удивление. Я отступила обратно и села на жесткую перину. В таком состоянии лучше не вести диалог, ведь заплетались сами мысли, так что уж говорить о языке?
— Щуплик сказал, что сестренка-то у него подпорченная, — вошел в комнату Добряк. — А так сладко пела…
— Я предупреж… — Пришлось прочистить горло, чтобы говорить внятно. — Я предупреждала, что он не захочет торговаться.
— Ты слишком плохо знаешь своего брата, — медленно двинулся ко мне мужчина, нагло разглядывая свой улов. — Он готов доплатить, чтобы мы с тобой всласть поиграли.
— И вы пойдете у него на поводу? — леденея, спросила я. Даже разум прояснился. Каков гад! — Разве не понимаете? Он через вас хочет отомстить мне.
Ком встал поперек горла. Для меня не было тайной, что Барион из числа не самых порядочных и честных людей, однако подобного от него я точно не ожидала. Возможно, тот инцидент с поцелуем являлся следствием нашей борьбы. Разозлился. Перепутал влечение с обычным адреналином, который появляется во время драки. И так как ударить попросту не мог, ведь где-то глубоко внутри оставался знатным и воспитанным лордом, поэтому решил пойти по пути наименьшего сопротивления. То есть, подчинить по-своему. Однако это все равно не повод оставлять «сестру» среди отпетых головорезов, которым только дай полакомиться свежим мясцом.
Добряк остановился возле моих ног, опасно возвышаясь. От него несло горечью табака, веяло дикой силой и давило аурой животного спокойствия.
— Вы не такой, — прошептала, чувствуя головокружение лишь потому, что приходилось смотреть вверх. — Вы не станете плясать под чужую дудку.
Мужчина не шелохнулся. Бык-тугодум, который видел перед собой красную тряпку, но не понимал, почему его отговаривают на нее бросаться. Хорошо хоть из носа не валил пар. Это верный признак, что еще есть шанс воззвать к здравому смыслу.
— Повторюсь, давайте заключим сделку. Я знаю, что у него есть очень любопытный артефакт, который вам точно понравится. По своему действию похож на телепортацию, но срабатывает на огромные расстояния. Требует подзарядки, однако при должных связях…
— Магия, — поморщился Добряк.
Что ж, попытка не пытка. Хотя было бы очень хорошо заполучить браслет, подзарядить с чужой помощью, а потом самой воспользоваться.
— Без сделок. Ты слишком сладкая, чтобы отказаться от такого десерта. Нечего было красивой рождаться… — с этими словами он, рванув юбку платья в разные стороны, да так, что ткань разошлась сразу до бедра, вдавил меня своим телом в перину.
Стало нечем дышать. Я даже не смогла шелохнуться под весом этого человека. Кровать жалобно заскрипела. Я начала лихорадочно подбирать весомые аргументы, ведь против тяжелого быка, уже бросившегося на жалкую и ни на что не способную тряпку, у меня не было шансов отбиться.
— Главное, не сопротивляйся, — прохрипел он и, словно вправду решил меня попробовать на вкус, припал к моим губам.
Я замычала. На глаза навернулись слезы. Уже который раз в этом мире накатывало чувство полной беспомощности. Такое сильное, что до хруста ребер давило грудь и разрывало разум на части. Я привыкла полагаться на себя. Всегда думала, что со всем справлюсь…
«Вкусно», — прозвучало отголоском в сознании. Не правда! Противно и даже мерзко.
Стало невыносимо от усиливающегося запаха, но уже не табака, а чего-то другого. Я открыла глаза и, рывком оттолкнув посеревшего мужчину, завизжала.
В комнату ворвался один из местного братства. Подбежал к кровати, схватил меня за ворот платья и, вжав в стену, рыкнул в лицо:
— Что ты с ним сделала?
Прибежал второй. Поспешил к Добряку, начал его тормошить. А я смотрела на неподвижного человека, который еще пару минут назад не просто разговаривал, а попросту источал бесконечное здоровье, и не могла поверить, что в его кончине виновата я.
— Каким ядом опоила? — завопил первый, сжав мое горло. — Говори, шлюшка!
— Не знаю… — с трудом выдавила я, хватаясь за его запястье.
Воздух заканчивался. Взгляд метался от одного мужчины к другому — лишь бы не к Добряку, который на глазах превращался в высохший труп. Сознание вопило. Меня едва не выворачивало. В комнату прибежала женщина в цветастом чепце и истошно завизжала.
Я словно очнулась. На меня навалилось понимание, что сейчас произойдет. Они не спустят мне с
