всегда придет на помощь, порвет любого, кто посмеет причинить мне вред.
Ночью не могу уснуть, смотрю на спящего Брендона, провожу кончиками пальцев по его растрепанным волосам. Такая нежность охватывает, что трудно дышать. Может быть это и есть любовь. Самая настоящая. С Коулом, его братом, все по-другому было. Сейчас кажется, что просто детское увлечение, первая влюбленность. Красивый, богатый мечта любой девушки. И вдруг на меня внимание обратил, выделил из толпы. Было от чего потерять голову. С Брендоном все не так. Сложно и просто одновременно. Чувствую, что мой. Крепко обнимает меня во сне, что-то бурчит мне в ухо. Знаю, что тоже не хочет меня отпускать, не может расстаться. Но и уехать со мною не может.
— Завтра, Аделия. Сантина поможет собрать вещи, — твердо стоит на своем Брендон, после того, как с фермы приехал обоз с провиантом, привезя тревожные известия.
На гарнизон было совершено очередное нападение. Отряд варгов. Более мощный, чем предыдущие. Битва длилось недолго, часть варгов была уничтожена, но основной отряд вернулся в горы. Среди оборотней тоже есть погибшие. Если все же начнется война, им не продержаться долго. Оборотней слишком мало, чтобы удержать сплоченную орду варгов. Поэтому, говорят, король послал войско в Лотариннию, подкрепление, для защиты гарнизонов.
— Не спроста это, — добавил один из работников, сопровождавший обоз, помогавший сгружать с телеги мешки и корзины с припасами, — вот думаю свою семью подальше отправить, к своей сестре. Она живет в пригороде Лорна, день езды отсюда…
— Верно, неспокойно нынче стало, — согласился Колин, принимая корзины, доверху наполненные овощами, — все знатные господа уже покинули наши края.
— Вашей леди тоже тут не место, — фермер кинул на меня взгляд исподлобья. Я сидела чуть поодаль в беседке с книгой в руках, делала вид, что меня совершенно не волнует их болтовня. Брендон, помогающий Колину разгружать телегу, молчал, хмуря брови. Чувствовала, как его тревожит этот разговор. Мы оба понимали, что мне здесь не место. Время катастрофически поджимает. Мне оставалось только признать это.
— Завтра, — твердо сказал Брендон, — ты уедешь в имение. Здесь становится слишком опасно.
Я покорилась неизбежному.
Сантина помогла мне упаковать два дорожных саквояжа, только самое необходимое. Я отказывалась брать больше. Зачем, возможно это ненадолго, и я скоро вернусь. Так я себя уговаривала.
— Не хочу возвращаться без тебя, — я сидела в кресле, беспомощно свесив руки, молила Брендона ехать со мной.
— Я вернусь за тобой, обещаю, — Брендон присаживается на пол, возле моих ног, берет в свои горячие ладони мои ледяные пальцы, целует, каждый поочередно, трется головой о мои колени. Замирает. Мы долго так сидим, в тишине. В полумраке надвигающихся сумерек.
Потом занимаемся любовью, долго и нежно, до предела растягивая удовольствие. «Словно в последний раз», — проносится в моей голове. Я не хочу уезжать. Я закрываю глаза, проваливаясь в тревожный сон, еще не зная, что мое желание сбудется.
Брендон резко вскочил, спрыгнул с кровати. Застыл, прислушиваясь, замер, словно зверь в боевой стойке. Я проснулась, сонно потирая глаза. Серый рассвет едва брезжил в окно.
— Брендон, — позвала я, — еще рано. Давай полежим немного.
Муж никак не отреагировал на мои слова. Казалось, его нет здесь, только неподвижная телесная оболочка.
— Брендон, — позвала я испуганным голосом — что случилось?
Муж выпрямился, тряхнул головой, сбрасывая оцепенение, повернул ко мне голову.
— Надо срочно уезжать, — сказал хриплым, каким-то далеким голосом.
— Еще совсем рано, солнце еще не встало, — попыталась воспротивиться я.
— Уже почти поздно, — Брендон подошел, стаскивая с меня одеяло, прикрикнул жестко, словно сердясь, — не время припираться, Дели! Надо срочно уезжать!
— Что случилось? Ты пугаешь меня, — я встала, вцепилась Брендону в плечи, заглядывая в глаза.
— Смерть идет. Я слышу стоны умирающих, агонию живых. Меня ждут. Ждут всех, кто способен бороться. Я слышу зов.
— О чем ты? — я в ужасе вытаращила глаза, глядя на застывшее, словно маска, лицо мужа.
— Оборотни. Я чувствую, как они умирают. Зовут на помощь. Смерть совсем рядом. Варги пришли.
Брендон встряхнул меня, безвольно замершую в его руках.
— Живо одевайся, я пойду за Сантиной. Вам нужно уехать вместе.
За Брендоном закрылась дверь, а я бестолково засуетилась, меряя комнату шагами, роняя все из рук, не в силах застегнуть крючки на платье подрагивающими от волнения пальцами.
Возвратившийся Брендон пристально оглядел мой внешний вид, поправил криво застегнутое платье. Нагнулся, обувая мне на ноги мягкие ботинки. Открыл ящик комода, доставая футляр с оружием, прощальный подарок охотника. Всучил мне в руку, и я машинально прижимаю к себе, чувствуя его тяжесть.
— Зачем? Я так и не научилась толком стрелять, — качаю я головой.
— Если настанет такой момент, ты вспомнишь все, чему я тебя учил, — уверенно говорит Брендон.
Берет за другую руку, выводя из спальни.
— Подожди, — я сжала его пальцы, оглянулась, прощаясь с комнатой, боясь, что не вернусь сюда больше никогда.
— Я не дам им разрушить наш дом, слышишь, — Брендон повернул к себе мое лицо, жадно впился поцелуем в губы, но через мгновение с сожалением отпустил. Мы оба понимаем, на ласки времени не осталось.
Внизу ждет экипаж. Взволнованная Сантина дает последние наставления Колину. Обещает, что обязательно вернется, как только проводит меня в имение. Колин противился, просит меня не отпускать Сантину. Не дать ей вернуться назад. Она ведь такая, будет до последнего защищать свой дом. Я успокаиваю их обоих, как могу. Все же разлука не только мне дается нелегко.
Брендон усадил меня в экипаж, окинул прощальным, тоскливым взглядом.
— Как же ты? Что ты будешь делать? — Я вцепилась в дверцу, не давая ей закрыться.
— Я должен остаться и защитить свою землю, — Брендон умоляюще взглянул на меня, — уезжай, Дели. Мне будет спокойнее, если буду знать, что ты в безопасности.
— Обещай, что вернешься.
— Куда я без тебя, — Брендон грустно улыбнулся, — ты же знаешь. Я везде тебя найду.
— Я люблю тебя, — произнесла одними губами. Первый раз призналась в своих чувствах. Вдруг остро поняла, насколько он мне дорог, что действительно не могу без него, что безумно люблю.
Когда экипаж тронулся, мы каждая сидели в своем углу, погруженные в тоскливые мысли, Сантина то и дело прикладывала платочек к уголкам глаз, стирая льющиеся слезы. Я нервно покусывала губы, стиснув до боли переплетенные пальцы рук.
Мы проехали несколько часов, обогнув, не заезжая, город. По дороге тянулись обозы с груженым скарбом, плелись вереницы пеших людей, несущих за плечами дорожные мешки. В основном женщины, старики и дети. Вся эта сутолока заметно замедляла наше продвижение вперед. Слишком много было желающих покинуть пределы Латариннии. Оказаться
