я выглянула из кабинета. Что-то скреблось на втором этаже, и я торжествующе улыбнулась. Крадучись, поднялась по лестнице, замерла за углом. Кот коротко и жалобно мяукнул, и я выскочила в коридор, расставив руки.
– Ага! – воскликнула я. – Попался! Сдавайся, не то хуже будет!
Кот запрыгнул на какой-то странный агрегат вроде бочки на колесиках с приделанными к ней многочисленными шлангами и щетками, и я неуверенно опустила руки. В академии нам рассказывали про артефакты уборки, но я уловила, что они работают очень просто, подстраиваясь под ментальные команды, и больше не вникала. А сейчас передо мной, похоже, стоял один из них.
– Решил прибраться, Вилли? – спросила я. – В мою комнату свой наглый нос чтоб не совал. Я там и без тебя справилась.
Кот зашипел, и все шланги и щетки многорукого чудовища поднялись точно змеи и уставились на меня.
– Так, – я попятилась по коридору. – Что вообще происходит? Вилли, отдай мне мышь, и обещаю, мы все забу…
Я не успела договорить, когда прямо в меня ударила струя горячей мыльной воды, и бочка, гремя всеми колесиками, рванула навстречу. Кот сидел сверху точно генерал на коне, и мое заклинание уз, нацеленное на усатую морду, поймало бесполезное облако пены.
– Думаешь, боевой маг не справится с полотером? – возмутилась я, отбивая щетку, что ткнулась мне в лицо.
Тут достаточно буквально одного заклинания… Да, пожалуй, одна боевая руна – и дом взлетит на воздух, а Нортон Мрок вернется из кузни прямиком на пепелище. Есть и плюсы – на таких местах лучше растет трава, садовник будет в восторге.
Так что я отбивала одну щетку за другой, отплевывалась пеной и позорно отступала. Еще одни узы намотались на шланг, но он все равно извивался и дул на меня воздухом, жарким и сухим, словно прямиком из пустыни.
– Ты ведь знаешь, кто я такая! – выкрикнула, на миг перекрыв гудение бочки. – Я твоя будущая хозяйка! Твои действия опрометчивы!
Вилли прищурил желтые глаза, бочка остановилась, и крышка на ней приподнялась вместе с котом.
– Молодец, – сказала я, выдохнув. – Мы, в конце концов, разумные люди…
Из-под крышки стремительно вылетело мыло. Я едва успела пригнуться, и оно просвистело прямо над моей головой.
– Ах, так, – сказала я, выпрямляясь и разминая пальцы. – Это была большая ошибка, Вилли.
***
Раскаленный меч сыпал искрами под ударами тяжелого кузнечного молота, и Артей, повернувшись к Норту, спросил:
– А помнишь твой меч? Как только ты мог! Никогда не прощу…
– Это был мой артефакт, – напомнил Нортон. – Моя работа. Я имел полное право делать с ним, что мне вздумается. А твое прощение можешь засунуть себе куда подальше.
Он давно научился жить с чувством вины, о которой ему не позволяли забыть, ведь брат одним своим видом напоминая о произошедшем. Срыв младшего брата стоил Арту половины лица, и если бы не лучшие лекари, то он мог умереть вовсе. Норт помнил побелевшее лицо матери, ее полные ужаса глаза, и брата, истекающего кровью. Но иногда ему казалось, что Артей специально достал его, чтобы получить власть, которой беззастенчиво пользовался долгие годы.
– Ты не прав, – сердито бросил Артей. – Некоторые вещи становятся достоянием человечества. И не важно, кто их сделал. Это вроде картин или статуй, что хранятся в музеях. Общее.
Кузнец убрал молот, вопросительно посмотрел на Норта, и он вложил золотую монету в широкую ладонь с въевшейся в линии сажей и попросил:
– Полчаса.
Кузнец молча кивнул и, стащив грязный передник, вышел.
– Я помню руны, что бежали по лезвию, и меч сиял как солнечный луч, – мечтательно произнес Артей, и его суровое лицо на миг озарилось нежностью: так мать могла бы говорить о ребенке. – Помню рукоять, которая легла в ладонь как продолжение руки. Ощущение силы, бескрайнего всемогущества…
– Вот именно, бескрайнего, – подтвердил Норт, придирчиво выбирая щипцы из висящих на стене.
Взяв одни, зажал ими кольцо и сунул в печь. Руны на черных чешуйках вспыхнули ярче, словно лава потекла в расщелинах скал.
– Меч был идеален, – не отставал Артей. – Само совершенство!
Кольцо из драконьей чешуи тоже было прекрасно. Защитные руны, помноженные на любовь. Что б там старший ни нес, кольцо создавалось не для тюремщика.
– Ты ведь можешь сделать его снова, правда? – вкрадчиво попросил Артей, присев рядом, и Норт перехватил запястье брата, который едва не оперся на раскаленный металл.
– Осторожней, – сказал он, и брат раздраженно выдернул руку.
– Ты вечно так, – бросил Артей. – Осторожный, спокойный, сдержанный. Может, хватит притворяться, Нортон? Тот артефакт ясно показал, что у тебя внутри! Меч возмездия – так ты его называл. Ты слишком долго хотел быть хорошим для всех, да? Но внутри копились гнев и ярость. Так выплесни их снова!
Норт опустил кольцо в холодную воду и отшатнулся, ожидая облако пара, но ничего не произошло. Хмыкнув, осторожно коснулся воды, затем кольца – теплое, но и только.
– Чешуя не раскаляется, – пробормотал он себе под нос. – Что в целом логично. В драконах течет огонь, и если бы чешуя нагревалась, это приносило бы неудобства. Но при этом она теплая, словно в ней уже есть пламя. Очень интересный материал.
– Драконы – воплощение стихий, – согласился Артей. – Воздух, вода и огонь. Ты только представь, что случится, если они нападут.
– Драконы заняты своими делами, – возразил Норт. – У них есть свои земли.
– А теперь еще и маги, – добавил Артей. – Школа магии в Дравиле, помнишь? Зачем бы им кормчие, если не для атаки?
– Это кольцо – защитный артефакт. И те амулеты, насколько я понял, тоже.
– Драконы объединяются, возводят новые посты. Их союз крепнет и вот-вот развернется против нас. Но лучшая защита – нападение. Сделай мне меч!
– Да отстань ты! – не выдержал Нортон. – Лучшая победа – в войне, которую удалось предотвратить!
– Вот именно! – обрадованно воскликнул Артей, вскочив с места. – Норт, брат, мы ведь говорим об одном и том же! Я не собираюсь убивать всех драконов, зачем бы?
– Достаточно убить одного? – уточнил Норт.
– Да! – подтвердил Артей. – В идеале – лучшего из лучших. Просто показать, на что мы способны. Использовать меч лишь раз, понимаешь? Это позволит избежать потенциального кровопролития! Тысячи жизней будут спасены! Сотни тысяч! А мы получим силу драконов. Без магов они как лошади без ездока. Это будет прорыв, Норт, обещаю!
Брат смотрел на него с надеждой, и так легко было бы согласиться. Возможно, это стало бы первой ниточкой, что связала бы их снова. В и без того душной кузне словно бы стало нечем дышать от напряженного ожидания Арта.
– Нет, – сказал Нортон и вышел
